Повернув голову, он понял, что это перышко и что оно движется в его направлении.
– А, малыш Дидье! – с усмешкой произнес Ник. – Воплощенная наивность, что тут еще скажешь. А я-то думал, что ты, как верный страж, сидишь радом с сестрой, лишая меня даже того немногого утешения, на которое я мог бы рассчитывать в этом мире.
Перышко приблизилось к Нику и опустилось на сухую траву у его ноги.
– Ты предпочитаешь мучить меня? Ну и отлично. Все равно мне больше нечем заняться.
Ник потянулся к кувшину, но тот вдруг опрокинулся, как будто по нему поддали ногой. Последние капли утешительного зелья вытекли на землю.
– Ах ты, маленький зануда! – закричал Ник. – Теперь мне придется возвращаться в трактир за новым кувшином! – Он попытался встать, потянулся к ручке кувшина, но тот вдруг перевернулся, покатился с пригорка и пропал в темноте. Затем раздался негромкий всплеск.
– Да кто ты такой, чтобы указывать мне?! – возмутился Ник и почувствовал, как его лицо вспыхнуло. Он сошел с ума! Только безумный станет спорить с призраком, который не может ответить словами. Вздохнув, Ник снова опустился на землю у дерева.
Перышко взлетело над землей, остановилось напротив его лица и защекотало ему нос. Ник отмахнулся и пробурчал:
– Хватит, Дидье. Я не в настроении.
Перышко продолжало настойчиво крутиться возле его лица.
– Да что тебе надо? В чем дело? – резко произнес он. – Почему бы тебе не вернуться в Лондон и не проучить своего отца, а я тем временем побуду наедине с женой?
На мгновение перышко застыло, потом его кончик стал покачиваться из стороны в сторону.
Ник молча следил за осторожными движениями яркого пятнышка.
– Ты не хочешь видеть Армана?
Перо покачнулось сверху вниз.
– Он неприятный человек? – Ник пытался справиться с опьянением. Либо у него галлюцинации, либо мальчик пытается поговорить с ним. Кашлянув, Ник огляделся по сторонам, вдруг кто-нибудь подслушивает, затем спросил: – Дидье, ты мальчик?
Перышко медленно закачалось вверх-вниз, вверх-вниз. У Ника глаза полезли на лоб.
– У тебя есть хвост?
Быстрое движение вперед-назад, вперед-назад.
– О Господи, – выдохнул Ник. – Здорово придумано. Ты молодец, малыш. – Нику пришло в голову, что будь мальчишка жив, он бы ему понравился – такой сообразительный, шустрый. Ник оперся на руку, еще раз прочистил горло и спросил: – Ты хочешь что-нибудь обсудить?
«Да».
– Отлично. Что? – Ник подождал, но перышко не двинулось с места. Он догадался, что его вопрос требует более развернутого ответа, чем может дать Дидье. – Прости. Это о Симоне?
«Да».
– И о тебе? Дело в том несчастном случае?
«Да, да, да».
Ник задумался, не зная, как продолжить расспросы. Все, что он знал о трагедии, исходило от Симоны. Ник не знал, что нужно спрашивать.
– Ты помнишь, что тогда случилось?
Казалось, перышко заколебалось, но потом последовал ответ: «нет».
Ник вздохнул и потер глаза.
– Ничего не понимаю. Как я могу помочь, если ты ничего не помнишь о пожаре?
«Нет, нет, нет».
И тут перышко двинулось вниз по склону и вскоре исчезло в темноте. Ник с рычанием посмотрел на чернеющую на фоне ночного неба стену монастыря.
– Я надеюсь, Ивлин, что ты довольна.
Что-то холодное и мокрое шлепнуло Ника по щеке. Он опустил взгляд и увидел, как с белого перышка на штаны стекают капли воды.
Ник огляделся.
– Вода?
Ника вдруг окутало ледяным холодом. От озноба у него застучали зубы. Мокрое пятнышко, где лежало перо, горело от непереносимого холода, как будто там лежал кусочек льда. Ник уже с трудом дышал, не в состоянии втянуть в себя достаточно воздуха. В панике его рука потянулась к горлу.
Внезапно все прекратилось, и перышко опять заплясало перед его лицом. Легкие Ника заполнились воздухом, он хрипло вздохнул, как будто вынырнул из воды.
– Дидье, – с трудом выговорил он. – Ты утонул?
Перо не двигалось.
Ник нахмурился.
– Симона рассказывала, что ты и ваша мать погибли на пожаре. Не смогли выбраться.
«Да».
– Есть только один способ узнать правду, – сердито продолжал Ник. – Арман оказался единственным, кто выжил. Я вызову его из Лондона и потребую объяснений. Он запугал Симону, но со мной у него ничего не выйдет. – Ник встал из-под дерева и зашагал в сторону Уитингтона. Но не успел он сделать и десятка шагов, как перед его лицом снова возникло перо и закачалось широкими полукружьями.
«Нет, нет, нет!»
Ник остановился:
– Ты не хочешь, чтобы я вызывал Армана?
«Нет!»
– Почему – нет?
«Нет».
Ник решил не обращать внимания на мальчика, но тут его ноздри наполнил нежный запах лаванды. Духи Симоны сразу заставили Ника подумать о жене, он вспомнил, что Дидье ответил положительно, когда Ник спросил его, касается ли дело Симоны.
– Симоне грозит опасность?
Пауза, затем «да».
Несколько мгновений Ник стоял, уперев взгляд в землю. Ясно одно: Дидье не хотел, чтобы Арман знал о сведениях, которыми обладает его сын. И если бы дошло до дела, в чем Ник мог бы обвинить своего тестя? Никаких доказательств его проступков не было.
Ник вздохнул и снова взглянул на перышко.
– Хорошо. Я должен все обдумать. Одно могу сказать: я обрадовался не меньше тебя, когда этот напыщенный скряга удалился.
«Да».
И перышко, крутясь в воздухе, поплыло в сторону хлева рядом с трактиром. Ник крикнул ему вслед:
– И держись подальше от лошадей!
Ник оглянулся и бросил последний взгляд на монастырь. Завтра утром, направляясь в Хартмур, он проедет мимо монастырских стен со своей молодой женой.
Повернув к трактиру, Ник вдруг подумал, что в их положении есть нечто забавное. И, проходя сквозь темный общий зал, поднимаясь по скрипучей лестнице, не переставал ухмыляться, а у дверей своей комнаты даже хохотнул: монашка, призрак и француженка остановились в трактире…
Наверху Ник приоткрыл дверь и проскользнул внутрь. При виде открывшейся перед ним картины у него потеплело на сердце.
Свет догорающей свечи бросал тусклые блики на беленые стены и большой сундук посреди комнаты, из которого торчал клочок яркой ткани: Жена лежала на тощей постели среди разбросанных листов пергамента и разноцветных лент. На полу стоял поднос с почти нетронутым ужином.
Симона лежала лицом к двери. Во сне ее черты выглядели совсем по-детски. Губы приоткрылись. Длинные ресницы лежали черными тенями на румяных щеках. Несмотря на присутствие набитого платьями сундука, она была одета все в тот же пропитанный пылью дорожный наряд. Рука прижимала к груди пожелтевшую страницу.
Ник тихонько запер за собой дверь. Было уже за полночь, и ему не хотелось отвечать на вопросы о своей отлучке.
Не сводя глаз с жены, он отстегнул меч, поставил его у изголовья кровати и стянул с себя сапоги.
«Такая прекрасная и такая стойкая. Не каждый мужчина вынес бы испытания, доставшиеся на ее долю».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
– А, малыш Дидье! – с усмешкой произнес Ник. – Воплощенная наивность, что тут еще скажешь. А я-то думал, что ты, как верный страж, сидишь радом с сестрой, лишая меня даже того немногого утешения, на которое я мог бы рассчитывать в этом мире.
Перышко приблизилось к Нику и опустилось на сухую траву у его ноги.
– Ты предпочитаешь мучить меня? Ну и отлично. Все равно мне больше нечем заняться.
Ник потянулся к кувшину, но тот вдруг опрокинулся, как будто по нему поддали ногой. Последние капли утешительного зелья вытекли на землю.
– Ах ты, маленький зануда! – закричал Ник. – Теперь мне придется возвращаться в трактир за новым кувшином! – Он попытался встать, потянулся к ручке кувшина, но тот вдруг перевернулся, покатился с пригорка и пропал в темноте. Затем раздался негромкий всплеск.
– Да кто ты такой, чтобы указывать мне?! – возмутился Ник и почувствовал, как его лицо вспыхнуло. Он сошел с ума! Только безумный станет спорить с призраком, который не может ответить словами. Вздохнув, Ник снова опустился на землю у дерева.
Перышко взлетело над землей, остановилось напротив его лица и защекотало ему нос. Ник отмахнулся и пробурчал:
– Хватит, Дидье. Я не в настроении.
Перышко продолжало настойчиво крутиться возле его лица.
– Да что тебе надо? В чем дело? – резко произнес он. – Почему бы тебе не вернуться в Лондон и не проучить своего отца, а я тем временем побуду наедине с женой?
На мгновение перышко застыло, потом его кончик стал покачиваться из стороны в сторону.
Ник молча следил за осторожными движениями яркого пятнышка.
– Ты не хочешь видеть Армана?
Перо покачнулось сверху вниз.
– Он неприятный человек? – Ник пытался справиться с опьянением. Либо у него галлюцинации, либо мальчик пытается поговорить с ним. Кашлянув, Ник огляделся по сторонам, вдруг кто-нибудь подслушивает, затем спросил: – Дидье, ты мальчик?
Перышко медленно закачалось вверх-вниз, вверх-вниз. У Ника глаза полезли на лоб.
– У тебя есть хвост?
Быстрое движение вперед-назад, вперед-назад.
– О Господи, – выдохнул Ник. – Здорово придумано. Ты молодец, малыш. – Нику пришло в голову, что будь мальчишка жив, он бы ему понравился – такой сообразительный, шустрый. Ник оперся на руку, еще раз прочистил горло и спросил: – Ты хочешь что-нибудь обсудить?
«Да».
– Отлично. Что? – Ник подождал, но перышко не двинулось с места. Он догадался, что его вопрос требует более развернутого ответа, чем может дать Дидье. – Прости. Это о Симоне?
«Да».
– И о тебе? Дело в том несчастном случае?
«Да, да, да».
Ник задумался, не зная, как продолжить расспросы. Все, что он знал о трагедии, исходило от Симоны. Ник не знал, что нужно спрашивать.
– Ты помнишь, что тогда случилось?
Казалось, перышко заколебалось, но потом последовал ответ: «нет».
Ник вздохнул и потер глаза.
– Ничего не понимаю. Как я могу помочь, если ты ничего не помнишь о пожаре?
«Нет, нет, нет».
И тут перышко двинулось вниз по склону и вскоре исчезло в темноте. Ник с рычанием посмотрел на чернеющую на фоне ночного неба стену монастыря.
– Я надеюсь, Ивлин, что ты довольна.
Что-то холодное и мокрое шлепнуло Ника по щеке. Он опустил взгляд и увидел, как с белого перышка на штаны стекают капли воды.
Ник огляделся.
– Вода?
Ника вдруг окутало ледяным холодом. От озноба у него застучали зубы. Мокрое пятнышко, где лежало перо, горело от непереносимого холода, как будто там лежал кусочек льда. Ник уже с трудом дышал, не в состоянии втянуть в себя достаточно воздуха. В панике его рука потянулась к горлу.
Внезапно все прекратилось, и перышко опять заплясало перед его лицом. Легкие Ника заполнились воздухом, он хрипло вздохнул, как будто вынырнул из воды.
– Дидье, – с трудом выговорил он. – Ты утонул?
Перо не двигалось.
Ник нахмурился.
– Симона рассказывала, что ты и ваша мать погибли на пожаре. Не смогли выбраться.
«Да».
– Есть только один способ узнать правду, – сердито продолжал Ник. – Арман оказался единственным, кто выжил. Я вызову его из Лондона и потребую объяснений. Он запугал Симону, но со мной у него ничего не выйдет. – Ник встал из-под дерева и зашагал в сторону Уитингтона. Но не успел он сделать и десятка шагов, как перед его лицом снова возникло перо и закачалось широкими полукружьями.
«Нет, нет, нет!»
Ник остановился:
– Ты не хочешь, чтобы я вызывал Армана?
«Нет!»
– Почему – нет?
«Нет».
Ник решил не обращать внимания на мальчика, но тут его ноздри наполнил нежный запах лаванды. Духи Симоны сразу заставили Ника подумать о жене, он вспомнил, что Дидье ответил положительно, когда Ник спросил его, касается ли дело Симоны.
– Симоне грозит опасность?
Пауза, затем «да».
Несколько мгновений Ник стоял, уперев взгляд в землю. Ясно одно: Дидье не хотел, чтобы Арман знал о сведениях, которыми обладает его сын. И если бы дошло до дела, в чем Ник мог бы обвинить своего тестя? Никаких доказательств его проступков не было.
Ник вздохнул и снова взглянул на перышко.
– Хорошо. Я должен все обдумать. Одно могу сказать: я обрадовался не меньше тебя, когда этот напыщенный скряга удалился.
«Да».
И перышко, крутясь в воздухе, поплыло в сторону хлева рядом с трактиром. Ник крикнул ему вслед:
– И держись подальше от лошадей!
Ник оглянулся и бросил последний взгляд на монастырь. Завтра утром, направляясь в Хартмур, он проедет мимо монастырских стен со своей молодой женой.
Повернув к трактиру, Ник вдруг подумал, что в их положении есть нечто забавное. И, проходя сквозь темный общий зал, поднимаясь по скрипучей лестнице, не переставал ухмыляться, а у дверей своей комнаты даже хохотнул: монашка, призрак и француженка остановились в трактире…
Наверху Ник приоткрыл дверь и проскользнул внутрь. При виде открывшейся перед ним картины у него потеплело на сердце.
Свет догорающей свечи бросал тусклые блики на беленые стены и большой сундук посреди комнаты, из которого торчал клочок яркой ткани: Жена лежала на тощей постели среди разбросанных листов пергамента и разноцветных лент. На полу стоял поднос с почти нетронутым ужином.
Симона лежала лицом к двери. Во сне ее черты выглядели совсем по-детски. Губы приоткрылись. Длинные ресницы лежали черными тенями на румяных щеках. Несмотря на присутствие набитого платьями сундука, она была одета все в тот же пропитанный пылью дорожный наряд. Рука прижимала к груди пожелтевшую страницу.
Ник тихонько запер за собой дверь. Было уже за полночь, и ему не хотелось отвечать на вопросы о своей отлучке.
Не сводя глаз с жены, он отстегнул меч, поставил его у изголовья кровати и стянул с себя сапоги.
«Такая прекрасная и такая стойкая. Не каждый мужчина вынес бы испытания, доставшиеся на ее долю».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77