Она хочет проститься с братом и лишь потом вернется в зал.
– Значит, Минерва приехала?
Хейт кивнула, и он испытал невероятное облегчение, но длилось оно недолго.
– Да. Прости, Ник, но мне надо найти служанку, а потом заняться Изабеллой. – Хейт говорила холодно, но ее тон изменился, когда она обратилась к Ивлин: – Если хотите, я посижу с вами, леди Ивлин. Вот только управлюсь с делами.
Ивлин слабо улыбнулась:
– Леди Ивлин… Меня давно так не называли. Конечно, мне будет очень приятно, если вы посидите со мной. Благодарю вас.
Хейт быстро пошла в сторону кухни.
– Оставь меня, Ник, – отворачиваясь к Хандаару, попросила Ивлин. Казалось, она не могла больше смотреть на Ника. – Я должна побыть с ним с глазу на глаз.
– Я не могу, – ответил Ник. – Если он проснется…
– Я закричу так, что затрясутся стены. Уверяю тебя, никто сильнее меня не жаждет мести за моего отца, – с горечью сказала Ивлин. – Иди к жене. Оставь меня.
Ник направился к лестнице, но у подножия остановился. Как же ему попросить прощения у Симоны за свои жестокие слова? Как помириться с ней?
Он не знал и, гонимый стыдом и раскаянием, не стал подниматься, а вышел из зала.
Глава 21
Оказавшись в конюшнях, среди лошадей и воинов, готовящихся к походу, Ник отыскал полную бочку с дождевой водой, снял ремень и ножны, стянул с себя разодранный плащ и до пояса окунулся в холодную воду. Выпрямился, потер ладонями загоревшуюся кожу и еще дважды нырнул в бочку, чтобы до конца смыть кровь и грязь этих двух дней. Только тут он сообразил, что ему нечем обтереться. Сквозняк в конюшнях пробирал до костей. Ник выругался и замотал головой, чтобы стрясти воду с волос.
На плечи ему легло что-то теплое. Оглянувшись, Ник увидел Тристана с куском полотна и рубашкой в руке.
«Ну конечно, – мрачно подумал Ник, – разве Тристан может бросить своего маленького братика?» Но вслух лишь коротко поблагодарил брата.
– Монахи ушли, – сообщил Тристан.
Ник бросил намокшее полотенце на перегородку, взял рубашку, встряхнул ее: грубая, в старых пятнах, но чистая.
– Отлично, – пробормотал он, натянул на себя шерстяное одеяние и взялся за шнуровку. – Не хочу, чтобы они путались под ногами и канючили деньги. – Он подобрал ножны.
Тристан подошел ближе.
– Из Хартмура уезжает еще кое-кто.
Ник сорвал влажную ткань с перегородки и стал протирать лезвие меча.
– Вот как?
– Да. Кое-кто из гостей. – Тристан заговорил тише: – Сэр Бартоломью уверил их, что ты навлек на себя беду. Хартмур подвергнется набегу. Бартоломью намекал, что следует обратиться к Вильгельму.
– Бартоломью, эта жирная крыса, меня не волнует, – заявил Ник, начисто протирая меч. – Вильгельм не станет слушать его болтовню. Уоллесом Бартоломью движет зависть и жадность.
– Возможно, – задумчиво протянул Тристан. – Однако кое-кто из лордов к нему прислушивается. Многие уже отослали жен и слуг, а другие говорят, что надо убираться.
Ник замере ножнами в одной руке и с мечом – в другой.
– Они не могут сбежать. Если будет бой, их долг – сражаться. Отказ – это измена.
Тристан пожал плечами:
– Я сделал все, чтобы уговорить их остаться, но Бартоломью очень настойчив.
Ник со свистом вложил меч в ножны.
– Брат, мне не нужна твоя благотворительность.
– Благотворительность? – Тристан отстранился и хохотнул. – Мой Бог! Я вовсе не из благотворительности говорил с другими лордами. Просто не хочу, чтобы мы оказались плохо подготовлены к боевым действиям. Кто знает, что ждет на границе? Если мы лишимся поддержки значительного числа лордов, то перевес будет на стороне противника и мы погибнем, как все в Обни.
У Николаса похолодело в груди.
– Этого никогда не будет!
– Ты мог бы по крайней мере…
– Нет, – оборвал его Ник. – Я должен вернуться к Хандаару. Все будет хорошо, Тристан.
Тристан собрался спорить, но тут его внимание привлек человек у входа в конюшни. Ник заметил, как окаменело лицо брата, и обернулся.
Лорд Бартоломью, нарядный и самоуверенный, вместе с двумя другими лордами быстро шел по проходу.
– Бартоломью! – позвал Николас и вспыхнул от гнева, когда один из гостей бросил на него нервный взгляд, но не остановился. – Бартоломью, я с тобой говорю, остановись.
Тот остановился и с вызовом посмотрел на Ника. В конюшне стало тихо.
– Куда ты направляешься? – грозно произнес Ник. – Нам скоро сражаться, и твой отряд тоже понадобится.
– Думаю, нет, Фицтодд, – отвечал Бартоломью. – Я не собираюсь рисковать своими людьми только потому, что ты проявил легкомыслие. Я говорил Вильгельму в Лондоне, что так и будет.
– Значит, ты считаешь, что я виноват в том, что произошло в Обни? – с обманчивым спокойствием спросил Ник.
– Да, черт возьми! – фыркнул Бартоломью. – Теперь посмотрим, что подумает Вильгельм о своем любимчике. – Бартоломью сплюнул на пол конюшни. – Молодой придурок, женившийся на сумасшедшей и вынужденный держаться за братца чужих кровей, чтобы уберечь свои владения! Старый Ричард перевернется в гробу!
– Ах ты, сукин сын! – взревел Николас. – Говори Вильгельму что хочешь. Говори. А я приду посмотреть, как тебе за измену отрубят голову.
Бартоломью ухмыльнулся и пожал плечами:
– Посмотрим. В любом случае ты должен быть счастлив, что красотка Ивлин снова с тобой. Позор, что ее отцу пришлось для этого умереть.
Тристан рванулся к этому злобному фату, но Ник удержал его.
– Убирайся с моих глаз, червяк, – пробормотал он, дрожа от негодования и стыда. – Когда я увижу тебя в следующий раз, это будет последний день твоей жизни.
Бартоломью расхохотался и насмешливо поклонился. Тут подошли два его приятеля, ведя в поводу своих лошадей и жеребца Бартоломью. Вскочив в седло, насмешник церемонно произнес:
– Желаю успехов, Фицтодд. – И, пришпорив коня, он выехал во двор, откуда раздавался какой-то шум. Ник и Тристан тоже вышли из конюшни. Увиденное ошеломило барона. Не менее восьмидесяти воинов вывели своих боевых коней и двигались к воротам. В дверях большого зала, вынося сундуки, суетились слуги. Готовые к отъезду дамы садились на лошадей.
Тристан сквозь зубы выругался.
Ник рванулся к воинам, поднял руки.
– Остановитесь, – закричал он, хватаясь за стремена. – Вы и ваши лорды должны служить мне по ленному праву! Вы обязаны сражаться. Неужели вы допустите, чтобы валлийцы разоряли ваши земли? Жгли города, убивали людей? И никто им не отомстит?
Но всадники, высвободившись, уже отъезжали к воротам.
У Ника внутри все похолодело, он ощутил то, чего никогда не испытывал: панику.
Молодой рыцарь придержал коня и, наклонившись, сказал:
– Простите, милорд. Лорд Бартоломью напугал нас. Сказал, нас точно разобьют. Я не хочу умирать, милорд. Моя хозяйка ждет меня. Ей скоро рожать. – Он кивнул, как будто окончательно что-то решив:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
– Значит, Минерва приехала?
Хейт кивнула, и он испытал невероятное облегчение, но длилось оно недолго.
– Да. Прости, Ник, но мне надо найти служанку, а потом заняться Изабеллой. – Хейт говорила холодно, но ее тон изменился, когда она обратилась к Ивлин: – Если хотите, я посижу с вами, леди Ивлин. Вот только управлюсь с делами.
Ивлин слабо улыбнулась:
– Леди Ивлин… Меня давно так не называли. Конечно, мне будет очень приятно, если вы посидите со мной. Благодарю вас.
Хейт быстро пошла в сторону кухни.
– Оставь меня, Ник, – отворачиваясь к Хандаару, попросила Ивлин. Казалось, она не могла больше смотреть на Ника. – Я должна побыть с ним с глазу на глаз.
– Я не могу, – ответил Ник. – Если он проснется…
– Я закричу так, что затрясутся стены. Уверяю тебя, никто сильнее меня не жаждет мести за моего отца, – с горечью сказала Ивлин. – Иди к жене. Оставь меня.
Ник направился к лестнице, но у подножия остановился. Как же ему попросить прощения у Симоны за свои жестокие слова? Как помириться с ней?
Он не знал и, гонимый стыдом и раскаянием, не стал подниматься, а вышел из зала.
Глава 21
Оказавшись в конюшнях, среди лошадей и воинов, готовящихся к походу, Ник отыскал полную бочку с дождевой водой, снял ремень и ножны, стянул с себя разодранный плащ и до пояса окунулся в холодную воду. Выпрямился, потер ладонями загоревшуюся кожу и еще дважды нырнул в бочку, чтобы до конца смыть кровь и грязь этих двух дней. Только тут он сообразил, что ему нечем обтереться. Сквозняк в конюшнях пробирал до костей. Ник выругался и замотал головой, чтобы стрясти воду с волос.
На плечи ему легло что-то теплое. Оглянувшись, Ник увидел Тристана с куском полотна и рубашкой в руке.
«Ну конечно, – мрачно подумал Ник, – разве Тристан может бросить своего маленького братика?» Но вслух лишь коротко поблагодарил брата.
– Монахи ушли, – сообщил Тристан.
Ник бросил намокшее полотенце на перегородку, взял рубашку, встряхнул ее: грубая, в старых пятнах, но чистая.
– Отлично, – пробормотал он, натянул на себя шерстяное одеяние и взялся за шнуровку. – Не хочу, чтобы они путались под ногами и канючили деньги. – Он подобрал ножны.
Тристан подошел ближе.
– Из Хартмура уезжает еще кое-кто.
Ник сорвал влажную ткань с перегородки и стал протирать лезвие меча.
– Вот как?
– Да. Кое-кто из гостей. – Тристан заговорил тише: – Сэр Бартоломью уверил их, что ты навлек на себя беду. Хартмур подвергнется набегу. Бартоломью намекал, что следует обратиться к Вильгельму.
– Бартоломью, эта жирная крыса, меня не волнует, – заявил Ник, начисто протирая меч. – Вильгельм не станет слушать его болтовню. Уоллесом Бартоломью движет зависть и жадность.
– Возможно, – задумчиво протянул Тристан. – Однако кое-кто из лордов к нему прислушивается. Многие уже отослали жен и слуг, а другие говорят, что надо убираться.
Ник замере ножнами в одной руке и с мечом – в другой.
– Они не могут сбежать. Если будет бой, их долг – сражаться. Отказ – это измена.
Тристан пожал плечами:
– Я сделал все, чтобы уговорить их остаться, но Бартоломью очень настойчив.
Ник со свистом вложил меч в ножны.
– Брат, мне не нужна твоя благотворительность.
– Благотворительность? – Тристан отстранился и хохотнул. – Мой Бог! Я вовсе не из благотворительности говорил с другими лордами. Просто не хочу, чтобы мы оказались плохо подготовлены к боевым действиям. Кто знает, что ждет на границе? Если мы лишимся поддержки значительного числа лордов, то перевес будет на стороне противника и мы погибнем, как все в Обни.
У Николаса похолодело в груди.
– Этого никогда не будет!
– Ты мог бы по крайней мере…
– Нет, – оборвал его Ник. – Я должен вернуться к Хандаару. Все будет хорошо, Тристан.
Тристан собрался спорить, но тут его внимание привлек человек у входа в конюшни. Ник заметил, как окаменело лицо брата, и обернулся.
Лорд Бартоломью, нарядный и самоуверенный, вместе с двумя другими лордами быстро шел по проходу.
– Бартоломью! – позвал Николас и вспыхнул от гнева, когда один из гостей бросил на него нервный взгляд, но не остановился. – Бартоломью, я с тобой говорю, остановись.
Тот остановился и с вызовом посмотрел на Ника. В конюшне стало тихо.
– Куда ты направляешься? – грозно произнес Ник. – Нам скоро сражаться, и твой отряд тоже понадобится.
– Думаю, нет, Фицтодд, – отвечал Бартоломью. – Я не собираюсь рисковать своими людьми только потому, что ты проявил легкомыслие. Я говорил Вильгельму в Лондоне, что так и будет.
– Значит, ты считаешь, что я виноват в том, что произошло в Обни? – с обманчивым спокойствием спросил Ник.
– Да, черт возьми! – фыркнул Бартоломью. – Теперь посмотрим, что подумает Вильгельм о своем любимчике. – Бартоломью сплюнул на пол конюшни. – Молодой придурок, женившийся на сумасшедшей и вынужденный держаться за братца чужих кровей, чтобы уберечь свои владения! Старый Ричард перевернется в гробу!
– Ах ты, сукин сын! – взревел Николас. – Говори Вильгельму что хочешь. Говори. А я приду посмотреть, как тебе за измену отрубят голову.
Бартоломью ухмыльнулся и пожал плечами:
– Посмотрим. В любом случае ты должен быть счастлив, что красотка Ивлин снова с тобой. Позор, что ее отцу пришлось для этого умереть.
Тристан рванулся к этому злобному фату, но Ник удержал его.
– Убирайся с моих глаз, червяк, – пробормотал он, дрожа от негодования и стыда. – Когда я увижу тебя в следующий раз, это будет последний день твоей жизни.
Бартоломью расхохотался и насмешливо поклонился. Тут подошли два его приятеля, ведя в поводу своих лошадей и жеребца Бартоломью. Вскочив в седло, насмешник церемонно произнес:
– Желаю успехов, Фицтодд. – И, пришпорив коня, он выехал во двор, откуда раздавался какой-то шум. Ник и Тристан тоже вышли из конюшни. Увиденное ошеломило барона. Не менее восьмидесяти воинов вывели своих боевых коней и двигались к воротам. В дверях большого зала, вынося сундуки, суетились слуги. Готовые к отъезду дамы садились на лошадей.
Тристан сквозь зубы выругался.
Ник рванулся к воинам, поднял руки.
– Остановитесь, – закричал он, хватаясь за стремена. – Вы и ваши лорды должны служить мне по ленному праву! Вы обязаны сражаться. Неужели вы допустите, чтобы валлийцы разоряли ваши земли? Жгли города, убивали людей? И никто им не отомстит?
Но всадники, высвободившись, уже отъезжали к воротам.
У Ника внутри все похолодело, он ощутил то, чего никогда не испытывал: панику.
Молодой рыцарь придержал коня и, наклонившись, сказал:
– Простите, милорд. Лорд Бартоломью напугал нас. Сказал, нас точно разобьют. Я не хочу умирать, милорд. Моя хозяйка ждет меня. Ей скоро рожать. – Он кивнул, как будто окончательно что-то решив:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77