Нет, не предательства, поправил себя Ник. Ведь Ивлин выполняла предсмертное желание матери.
«Какой же я дурак!» Увидев Симону впервые, од сразу понял, что никогда не видел такой красивой девушки. Она очаровала его, заворожила, разожгла такую страсть, которой ему не доводилось испытывать никогда в жизни. Тем не менее, когда ему приказали жениться, он злился на нее, на Тристана и даже привел шлюх в самый день свадьбы.
Он не хотел слушать Симону, когда она доверилась ему. Он снова и снова без всяких объяснений оставлял ее в одиночестве. В Лондоне, в Уитингтоне, в Хартмуре. Не стал слушать ее просьб о помощи, когда в дневнике ее матери обнаружились предупреждения о беде, с которой они сейчас столкнулись.
Ослепленный гордостью, Ник обижался на близких и в результате потерял Обни и Хандаара.
Он едва не потерял Тристана. Ник так и не сказал брату, как ценит его советы, поддержку, дружбу.
У Николаса словно пелена спала с глаз. Он ясно увидел, как вел себя все эти месяцы. Не такого сына хотел вырастить его отец, не такого хотел наследника.
«Такого больше не будет, – пообещал себе Ник, сгорая от стыда. – Я все исправлю. Я стану достойным сыном и братом».
В Хартмуре, когда Тристана уносили наверх, брат крепко пожал Нику руку.
– Отомсти за меня, брат, – прошептал Тристан, и Николас был ошеломлен, увидев, как повлажнели глаза брата. – Пусть Арман дю Рош заплатит за все, что он сделал. И верни нашу мать.
Ник поклялся.
Он благодарил Бога за то, что Жан Рено и Шарль Бовиль появились так вовремя. Правда, которую они сообщили, освободит Симону от чувства вины. Николас сможет уничтожить ту тень, которая висела над прошлым его семьи.
Однако присутствие французов его пугало. Он знал, они собираются убедить Симону вернуться с ними во Францию. От этой мысли у Ника стыла кровь.
«Симона, дай мне шанс стать хорошим мужем».
Ник почувствовал, как что-то влажное щекочет его кулак.
Белое перышко Дидье.
– Разбуди меня через пару часов, хорошо, малыш? – прошептал он, и перышко тяжело покачнулось сверху-вниз – «да».
Ник раскрыл ладонь и положил ее на землю. На нее мягко опустилось перышко. Ник осторожно прикрыл его пальцами и почувствовал странное покалывание, а потом прикрыл глаза. Через минуту он уже спал. Рядом с ним бодрствовал Дидье дю Рош, положив голову ему на плечо, а руку вложив в руку.
Хейт выпроводила рыцарей из спальни и сейчас сидела рядом с Тристаном на кровати. Их дочка лежала рядом с отцом, с той стороны, где не было раны.
Хейт чувствовала огромное облегчение, видя, как мерно и мощно вздымается грудь мужа, как он хмурится во сне. Заснул Тристан сразу, как только его положили на кровать, и спал крепко. Изабелла, довольная, что отец вернулся, тоже успокоилась и тихонько посапывала у него под боком.
Он будет жить. Глаза Хейт наполнились благодарными слезами. Минерва постаралась, ее магия подействовала в который раз.
Старая колдунья очень устала. Хейт ощущала вину, слышала тяжелые шаркающие шаги Минервы. Обычно она ходила очень легко и живо. Дидье утомил ее за эти дни, а лечение Тристана потребовало особенно много сил. Хейт потерла висок, стараясь изгнать тяжелые мысли. «Теперь она может отдохнуть, – говорила себе Хейт. – Скоро мы вернемся в Гринли, там ей будет спокойно».
За дверью послышался слабый шорох, она приоткрылась, и старая колдунья просунула в щель седую голову.
– Племяшка, – тихонько позвала она, – можно мне войти?
– Ну конечно, – улыбнулась Хейт, и старушка, одетая в старый черный плащ, проковыляла внутрь. Должно быть, она простыла, подумала Хейт и тут же нахмурилась. Минерве нельзя сейчас болеть!
Колдунья прошла к кровати, улыбнулась, глядя на спящих, и присела на матрац рядом с Хейт.
– Оба спят как младенцы, – с гордостью проговорила Минерва.
– Да, – кивнула Хейт и посмотрела на свою старую тетку: – Почему ты еще на ногах, Минерва? Уже поздно. Тебе нужен отдых. Я слышала днем, как ты кашляла. Мне это не нравится.
Минерва пожала костлявыми плечами.
– Просто хотела на вас посмотреть. На всех вас. – Скрюченным пальцем она погладила ручку Изабеллы. – Скоро я отдохну, племяшка.
Хейт снова нахмурилась. Что-то здесь не так. Хейт чуяла неблагополучие через запахи. Сейчас ей казалось, что на огне кипит горшок с корнем белокудренника. Она потрогала лоб и руки своей старой тетки.
– Минерва, тебе нездоровится?
Старая знахарка отстранилась и резко поднялась с кровати.
– Я не больна, не больна, просто устала.
Хейт не поверила и настороженно смотрела, как Минерва обошла кровать и остановилась у головы Тристана. Старушка нежно улыбнулась, и ее лицо покрылось сетью мелких морщин. Потом она провела ладонью по волосам Тристана, нагнулась, поцеловала его в лоб и прошептала:
– Будь здоров, молодец. Береги моих девочек. Мое сердце остается с тобой.
Колдунья распрямила спину, подошла к Хейт и снова опустилась на кровать. Паника стиснула сердце Хейт.
– Минерва, мне не нравится, как ты себя ведешь. Мне страшно.
– Не бойся, племяшка, – успокоила ее Минерва. – Все в порядке, так и должно быть. – Она сунула руку под плащ, достала меховой мешок со своими драгоценными рунами и долго смотрела на него. Потом взяла руку Хейт и вложила в нее мешочек. – Я хочу, чтобы он был у тебя, Хейт, – мягко произнесла она.
Хейт почувствовала, как на глаза набегают слезы. Минерва своей рукой закрыла ее ладонь, и Хейт поняла – старая колдунья умирает.
– Минерва, – давясь слезами, произнесла Хейт.
– Ш-ш-ш-ш… – Старуха грустно улыбнулась и провела по щеке Хейт ладонью – гладкой, прохладной. – Не будем говорить об этом, девочка. Не надо сейчас предаваться грусти.
– Позволь мне позаботиться о тебе, – взмолилась Хейт. В горле вдруг пересохло. – Если ты отдохнешь…
Но Минерва покачала головой.
– К утру я покину Хартмур. Пойду туда, где отдохнет мой дух. – Она уронила руку, перевела взгляд на Изабеллу, прижала кончики пальцев к своим дрожащим губам, потом коснулась ими щеки девочки. – Ты вырастешь красивой, Изабелла Бьюкенен д’Аржан. Запоминай свои сны, они сослужат тебе хорошую службу.
Хейт уже не могла сдерживать рыдания.
– Минерва, тебе нельзя уходить! Что я буду делать без тебя? Что мы все будем без тебя делать?
– Ну-ну. – Старуха притянула голову Хейт к своей груди. – Вы будете жить, детка. – Она гладила рыжие волосы Хейт, пока та плакала и прижималась к старому платью Минервы. – Теперь ты и сама стала знахаркой. Я тебе больше не нужна.
– Нужна! – всхлипнула Хейт.
– Ну хватит. Сядь-ка и утри лицо. – Минерва взяла Хейт за плечи и слегка отстранила от себя. Ее черные глаза тоже блестели от слез. Старушка взялась за подол плаща и вытерла им лицо Хейт. – Я хочу этого, Хейт. Мне это нужно. Я так давно покинула дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77