Но все мы одинаково любили листать страницы каталога «Серс». Держать его в руках – уже одно это воодушевляло; это было неопровержимое доказательство того, что мы являемся частью Соединенных Штатов. Мы не какие-нибудь там Гаити или Доминиканская Республика, где люди и не слыхивали, что такое телефон, а продукты хранили в деревянных ящиках между кусками льда, вместо того чтобы обзаводиться холодильниками от «Дженерал электрик». Благодаря каталогу «Серс» у нас были те же возможности приобрести современную домашнюю технику, что у жителей Канзаса или Луизианы, и мы получали из Соединенных Штатов всякие новые изобретения без какого-либо дополнительного налога. Картонные коробки с товарами, которые привозил с Севера пароход, запаздывали иногда на несколько недель, но когда их открывали, оттуда веяло бодрящим холодком Соединенных Штатов, который овевал лицо и проникал в душу.
У нас в доме каталог «Серс» всегда лежал в гостиной, на кофейном столике, и мы часами листали его, мечтая о разных чудесных вещах, которых никогда не видели. Когда я была маленькая, я однажды заказала на Рождество куклу Мадам Александр. В Понсе таких кукол не было. Куклы у нас были самые обычные: лицо, руки, ноги из грубого папье-маше, а туловище тряпичное, набитое ватой. А у моей Мадам Александр личико было покрашено тонкой глазурью, а зубы и светло-каштановые волосы блестели, как настоящие. Она приехала в картонной коробке с золотыми уголочками, а вместе с ней целый гардероб, точно такой же, как купила мне Баби пятнадцать лет спустя, когда собирала меня в Соединенные Штаты.
Кармита заказала себе по каталогу «Серс» плиту марки «Филипс», стиральную машину «Кельвинатор» и пылесос «Электролюкс». Карлос наслаждался электросверлами и автоматической пилой от «Дженерал электрик» и мечтал купить когда-нибудь целый ящик суперсовременных инструментов, которые «Серс» предлагал для резчиков по дереву. Даже Баби часами сидела, погрузившись в разложенный на коленях каталог. Больше всего она любила раздел садоводства. Она прочитывала всю информацию о вращающихся поливальных шлангах, которые орошали газоны перед домами в Форте-Лаудердале; о кормушках для птиц из штата Мэн, сделанных из настоящей сосновой коры; о садовой мебели из Калифорнии из ценной древесины секвойи; о желтых цинниях, оранжевых георгинах и голубых вьюнках из Аризоны, которые не могли прижиться в тропиках, но которые Баби все равно заказывала через «Сере» и потом сажала у нас в саду, потому что слепо верила ярким цветным картинкам, нарисованным на пакетиках, в которых присылали семена. Иной раз, листая страницы каталога «Серс», Баби была готова отказаться от своих свободолюбивых идеалов и проголосовать за американскую государственность, как делали Кармита и Карлос, но так никогда на это и не решилась.
В то время я склонялась к идее независимости, возможно, из чувства солидарности с Баби. Но когда я видела, насколько ее убеждения противоречивы, то не знала, что и думать. Баби хотела, чтобы Остров был независимым по моральным соображениям, и я была с ней согласна. Она считала, что Пуэрто-Рико сильно отличается от Соединенных Штатов и что просить включить нас в состав Соединенных Штатов как еще одну административную единицу несправедливо по отношению к американцам, и уж тем более к нам самим. В определенном смысле мы как бы пытались обмануть американский народ, который так хорошо к нам относится. Но Баби также придавала большое значение прогрессу и берегла свой американский паспорт как драгоценную вещь.
В Пуэрто-Рико политикой «болели» все. У нас было три партии, и каждой соответствовал свой цвет: у Новой прогрессивной партии, ратующей за американскую государственность, – голубой; у приверженцев свободного ассоциированного государства и Народной партии – красный, а у сторонников независимости – зеленый. Политика все равно что религия: можно верить либо в государственность, либо в независимость, но нельзя иметь сразу две веры. Одни хотят самостоятельности, другие, наоборот, зависимости, а те, кто верит в свободное ассоциированное государство, – вообще витают в облаках. Во время выборов народ впадал в истерическое состояние, и часто люди вели себя самым диким образом.
Во время последних выборов, например, один сторонник независимости был убит перед началом баскетбольного матча в квартале Канас. Кто-то всадил ему в спину, на манер копья, древко американского флажка, потому что он, видите ли, не снял шляпу во время исполнения пуэрто-риканского гимна. Я не выношу насилия, и такого рода вещи меня ужасают. Поэтому я аполитична, я вообще не хожу голосовать. Возможно, моя нерешительность восходит к тем временам, когда я девочкой сидела в гостиной нашего дома в Понсе с каталогом «Серс» на коленях, думая о независимости и одновременно мечтая, чтобы наш остров стал частью современного мира.
Многие смотрели на свободное ассоциированное государство как на нечто временное. Возможно, это действительно то, что нам подходит больше всего, но не навсегда. Люди хотят ясно понимать, что это такое; им надо, чтоб все было написано черным по белому, с подписью и печатью внизу страницы. Стремление к созданию федерации – это как раз и означает оставить для себя возможность перемен. Подобное политическое решение умно и продуманно, но мы потеряем уверенность в себе, будем бояться, что перестанем быть самими собой. И потому я уверена, наступит день, когда нам все равно придется выбирать между интеграцией в состав США и независимостью.
В моем представлении Остров похож на вечную невесту на выданье. Если однажды Пуэрто-Рико станет одним из американских штатов, стране нужно будет принять английский язык, потому что это язык ее будущего супруга, в качестве государственного языка наряду с испанским, и не только потому, что это язык современности и прогресса, но и потому, что это язык мирового могущества на сегодняшний день. Если же Остров выберет независимость и решит остаться старой девой, тоже придется идти на жертвы и согласиться с бедностью и отсталостью, придется жить, не получая никаких благ от Соединенных Штатов и никакой протекции с их стороны. Мы будем независимыми, но не будем свободными, потому что какая уж тут свобода, если ты беден. К несчастью, вполне вероятно, что мы падем жертвой одного из наших политических касиков, которые не дремлют, следя из-за опущенных жалюзи, когда придет подходящий момент, чтобы узурпировать власть. У меня нет ни малейшего сомнения в том, что независимость отбросит нас на столетие назад и что это будет огромной жертвой с нашей стороны. Но как же тогда остаться самими собой?
Наконец наступил день моего отъезда в Соединенные Штаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
У нас в доме каталог «Серс» всегда лежал в гостиной, на кофейном столике, и мы часами листали его, мечтая о разных чудесных вещах, которых никогда не видели. Когда я была маленькая, я однажды заказала на Рождество куклу Мадам Александр. В Понсе таких кукол не было. Куклы у нас были самые обычные: лицо, руки, ноги из грубого папье-маше, а туловище тряпичное, набитое ватой. А у моей Мадам Александр личико было покрашено тонкой глазурью, а зубы и светло-каштановые волосы блестели, как настоящие. Она приехала в картонной коробке с золотыми уголочками, а вместе с ней целый гардероб, точно такой же, как купила мне Баби пятнадцать лет спустя, когда собирала меня в Соединенные Штаты.
Кармита заказала себе по каталогу «Серс» плиту марки «Филипс», стиральную машину «Кельвинатор» и пылесос «Электролюкс». Карлос наслаждался электросверлами и автоматической пилой от «Дженерал электрик» и мечтал купить когда-нибудь целый ящик суперсовременных инструментов, которые «Серс» предлагал для резчиков по дереву. Даже Баби часами сидела, погрузившись в разложенный на коленях каталог. Больше всего она любила раздел садоводства. Она прочитывала всю информацию о вращающихся поливальных шлангах, которые орошали газоны перед домами в Форте-Лаудердале; о кормушках для птиц из штата Мэн, сделанных из настоящей сосновой коры; о садовой мебели из Калифорнии из ценной древесины секвойи; о желтых цинниях, оранжевых георгинах и голубых вьюнках из Аризоны, которые не могли прижиться в тропиках, но которые Баби все равно заказывала через «Сере» и потом сажала у нас в саду, потому что слепо верила ярким цветным картинкам, нарисованным на пакетиках, в которых присылали семена. Иной раз, листая страницы каталога «Серс», Баби была готова отказаться от своих свободолюбивых идеалов и проголосовать за американскую государственность, как делали Кармита и Карлос, но так никогда на это и не решилась.
В то время я склонялась к идее независимости, возможно, из чувства солидарности с Баби. Но когда я видела, насколько ее убеждения противоречивы, то не знала, что и думать. Баби хотела, чтобы Остров был независимым по моральным соображениям, и я была с ней согласна. Она считала, что Пуэрто-Рико сильно отличается от Соединенных Штатов и что просить включить нас в состав Соединенных Штатов как еще одну административную единицу несправедливо по отношению к американцам, и уж тем более к нам самим. В определенном смысле мы как бы пытались обмануть американский народ, который так хорошо к нам относится. Но Баби также придавала большое значение прогрессу и берегла свой американский паспорт как драгоценную вещь.
В Пуэрто-Рико политикой «болели» все. У нас было три партии, и каждой соответствовал свой цвет: у Новой прогрессивной партии, ратующей за американскую государственность, – голубой; у приверженцев свободного ассоциированного государства и Народной партии – красный, а у сторонников независимости – зеленый. Политика все равно что религия: можно верить либо в государственность, либо в независимость, но нельзя иметь сразу две веры. Одни хотят самостоятельности, другие, наоборот, зависимости, а те, кто верит в свободное ассоциированное государство, – вообще витают в облаках. Во время выборов народ впадал в истерическое состояние, и часто люди вели себя самым диким образом.
Во время последних выборов, например, один сторонник независимости был убит перед началом баскетбольного матча в квартале Канас. Кто-то всадил ему в спину, на манер копья, древко американского флажка, потому что он, видите ли, не снял шляпу во время исполнения пуэрто-риканского гимна. Я не выношу насилия, и такого рода вещи меня ужасают. Поэтому я аполитична, я вообще не хожу голосовать. Возможно, моя нерешительность восходит к тем временам, когда я девочкой сидела в гостиной нашего дома в Понсе с каталогом «Серс» на коленях, думая о независимости и одновременно мечтая, чтобы наш остров стал частью современного мира.
Многие смотрели на свободное ассоциированное государство как на нечто временное. Возможно, это действительно то, что нам подходит больше всего, но не навсегда. Люди хотят ясно понимать, что это такое; им надо, чтоб все было написано черным по белому, с подписью и печатью внизу страницы. Стремление к созданию федерации – это как раз и означает оставить для себя возможность перемен. Подобное политическое решение умно и продуманно, но мы потеряем уверенность в себе, будем бояться, что перестанем быть самими собой. И потому я уверена, наступит день, когда нам все равно придется выбирать между интеграцией в состав США и независимостью.
В моем представлении Остров похож на вечную невесту на выданье. Если однажды Пуэрто-Рико станет одним из американских штатов, стране нужно будет принять английский язык, потому что это язык ее будущего супруга, в качестве государственного языка наряду с испанским, и не только потому, что это язык современности и прогресса, но и потому, что это язык мирового могущества на сегодняшний день. Если же Остров выберет независимость и решит остаться старой девой, тоже придется идти на жертвы и согласиться с бедностью и отсталостью, придется жить, не получая никаких благ от Соединенных Штатов и никакой протекции с их стороны. Мы будем независимыми, но не будем свободными, потому что какая уж тут свобода, если ты беден. К несчастью, вполне вероятно, что мы падем жертвой одного из наших политических касиков, которые не дремлют, следя из-за опущенных жалюзи, когда придет подходящий момент, чтобы узурпировать власть. У меня нет ни малейшего сомнения в том, что независимость отбросит нас на столетие назад и что это будет огромной жертвой с нашей стороны. Но как же тогда остаться самими собой?
Наконец наступил день моего отъезда в Соединенные Штаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114