Она не особенно надеялась, что той позволят жить в доме, но собиралась уговорить хозяйку, чтобы она разрешила ей оставить девочку хотя бы на несколько дней.
Было пять часов вечера, и Ребека с тремя приятельницами играла на террасе в бридж.
– Ну разве это не прелесть? Какая красивая малышка! – воскликнули сеньоры, увидев Петру с Кармелиной на руках.
Петра подошла к Ребеке и посадила девочку к ней на колени. Ребека пришла в восторг. Она стала укачивать ее, баюкать и щекотать, чтобы та засмеялась.
– Но это же настоящая кукла Кевпи, только черная! – сказала она, передавая ребенка приятельницам, чтобы те тоже подержали ее на руках. – У нее огромные глаза, а ручки крепкие, как орешек, сверху и мягкие и розовые с внутренней стороны. – И она позвала Родину и Свободу, которые играли в китайских принцесс на другом конце террасы, чтобы те взглянули на девочку.
– Посмотрите, что нам принесла Петра! – сказала она. – Это новая кукла, только она по-настоящему пьет молоко и писает в пеленки. Не то что ваши гуттаперчевые игрушки.
Девочки запрыгали и засмеялись от радости. Ребека велела Петре принести плюшевое одеяло и подушку, и вскоре Кармелина уже лежала на полу, а девочки занимались тем, что меняли ей подгузники.
Прошло несколько дней – девочки были в восторге от новой игрушки. Первое, о чем они спрашивали, когда просыпались: где Кармелина, потому что им хотелось выкупать ее и переодеть. Кармелине тоже очень нравились эти игры. Стоило Петре только ступить на лестницу, что вела в дом, как она уже начинала улыбаться. Характер у нее был покладистый, и она позволяла Родине и Свободе делать с ней все, что им заблагорассудится. Она сосала молоко из рожка, ела все, что давали, и терпеливо сидела на полу, когда ей чистили ушки или переодевали платьица, которые Эусебия, портниха Ребеки, для нее шила.
Однажды вечером Эулодия спустилась в нижний этаж поговорить со своим родственником, который пришел ее навестить, и ненадолго оставила Кармелину одну. Родина и Свобода играли с ней на террасе, как вдруг Родина сказала:
– Надоело мне играть с черной куклой, давай покрасим ее в белый цвет и посмотрим, как получится. – И они стащили кисть и банку с белой краской, которую маляр оставил в кухне, а сам ушел перекусить. Они раздели девочку, и, пока Родина держала ее за подмышки, Свобода красила Кармелину с головы до ног белой краской.
Поначалу Кармелине игра понравилась, но вскоре ей стало не по себе, и она ударила Свободу ногой, стараясь выбить кисть у нее из рук. Однако Свобода была высокая и худая, а руки у нее были цепкие, как клешни, так что она продолжала красить. Закончив, они понесли Кармелину в ванную, чтобы та посмотрела, какой красивой она стала. Когда девочка увидела, что из зеркала на нее смотрит белый призрак, она закричала, и на ее крик прибежала из кухни Петра.
Еще через несколько минут Ребека, Петра и Кармелина ехали в «роллс-ройсе» Буэнавентуры по дороге в Пресвитерианскую больницу, самую близкую к дому. Кармелина потеряла сознание: ее отравил свинец, содержащийся в масляной краске. Когда приехали в больницу, сразу же побежали в отделение скорой помощи, где краску сняли специальной жидкостью из минеральных масел с добавлением воды и мыла. Если бы Кармелина еще полчаса побыла белой, она бы умерла.
Этот эпизод имел неожиданные последствия. Ребека чувствовала себя виноватой в том, что девочка оказалась на пороге смерти, и потому позволила Петре все заботы о ней взять на себя. Вот так и получилось, что Кармелина Авилес осталась жить в доме на берегу лагуны.
Кинтин
В следующий раз, когда Кинтин пришел в кабинет, в рукописи Исабель прибавилось пять новых глав. Рукопись чем дальше, тем больше внушала ему страх, но когда он начал листать новые страницы, то успокоился. Если в предыдущих главах Исабель делала все возможное, чтобы увести его в мир своих фантазий, а Кинтин, оставляя пометки на полях, пытался вернуть ее к реальности, то теперь он был согласен с ней во всем.
Так, рассказывая о самых счастливых мгновениях своей молодости, она, например, описала день их знакомства на набережной у пляжа в Эскамброне, когда он вернул ей украденный медальон с изображением святой Девы Гвадалупской. Кинтин прекрасно помнил этот эпизод – все было именно так, как она и описала. Тогда он действительно впервые увидел ее. Она была похожа на юную богиню – черные, как гагат, глаза и стройная фигурка в обтягивающем купальнике. Она была со своей двоюродной сестрой и чему-то смеялась, опершись о парапет, и ее роскошные рыжие волосы развевались на ветру.
Помнил он также и день, когда она закончила Вассар-колледж, – дождливое весеннее утро два года спустя. Он был единственным из ее близких, кто присутствовал на церемонии, и специально ради этого прибыл из Сан-Хуана. После церемонии он с гордостью заключил ее в объятия, поздравил и поцеловал в щеку. Помнил он и смерть Баби, когда приехал в Понсе, чтобы поддержать Исабель и быть рядом с ней в день похорон. Когда пришло время определять Кармиту в лечебницу, именно он отвез ее туда – еще один мучительный момент. Как они тогда были близки друг другу!
Прочитав эти главы, он убедился в том, что Исабель все еще любит его. Долгое время он боялся, что ее книга – своего рода прощание, ее способ сказать ему «последнее прости».
Ребека и Буэнавентура всегда сомневались насчет Исабель; они считали, что ее чувства весьма отличаются от его. Кое-кто из поставщиков Буэнавентуры, ездивших в глубину Острова, уверял, что семья Монфорт – ничтожные людишки, не более того. Семья Антонсанти была известна в Понсе, но, когда дон Винсенсо умер и Карлос, муж Кармиты, взялся вести дела, это обернулось катастрофой. Дон Винсенсо оставил Кармите кое-какую собственность в Понсе и, кроме того, пакеты акций в «Пан Америкэн» и «Кодаке», приносивших приличные дивиденды. Но Карлос сказал, что путешествовать он не любит и что ничего не понимает в фотоаппаратах, так что продал акции и вложил деньги в фабрику по производству сомбреро в Кабо-Рохо. Вскоре сомбреро вышли из моды, фабрика разорилась, и он потерял все деньги. Баби пришлось обломать ногти и сточить зубы, чтобы дать внучке образование. Исабель, вероятно, была единственной выпускницей Вассар-колледжа, обучение которой оплачивалось бисквитами и фланами. Потом Карлос покончил с собой, а Кармита сошла с ума. Родители Кинтина советовали ему хорошенько подумать, прежде чем принимать решение о женитьбе. Если у них будут дети, они могут это унаследовать, да и у самой Исабель со временем может развиться подобная болезнь. Но Кинтин был слишком влюблен в Исабель. Он готов был босиком пересечь Центральную Кордильеру, лишь бы быть рядом с ней, сказал он родителям, или броситься вплавь вокруг Острова, чтобы только видеть ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
Было пять часов вечера, и Ребека с тремя приятельницами играла на террасе в бридж.
– Ну разве это не прелесть? Какая красивая малышка! – воскликнули сеньоры, увидев Петру с Кармелиной на руках.
Петра подошла к Ребеке и посадила девочку к ней на колени. Ребека пришла в восторг. Она стала укачивать ее, баюкать и щекотать, чтобы та засмеялась.
– Но это же настоящая кукла Кевпи, только черная! – сказала она, передавая ребенка приятельницам, чтобы те тоже подержали ее на руках. – У нее огромные глаза, а ручки крепкие, как орешек, сверху и мягкие и розовые с внутренней стороны. – И она позвала Родину и Свободу, которые играли в китайских принцесс на другом конце террасы, чтобы те взглянули на девочку.
– Посмотрите, что нам принесла Петра! – сказала она. – Это новая кукла, только она по-настоящему пьет молоко и писает в пеленки. Не то что ваши гуттаперчевые игрушки.
Девочки запрыгали и засмеялись от радости. Ребека велела Петре принести плюшевое одеяло и подушку, и вскоре Кармелина уже лежала на полу, а девочки занимались тем, что меняли ей подгузники.
Прошло несколько дней – девочки были в восторге от новой игрушки. Первое, о чем они спрашивали, когда просыпались: где Кармелина, потому что им хотелось выкупать ее и переодеть. Кармелине тоже очень нравились эти игры. Стоило Петре только ступить на лестницу, что вела в дом, как она уже начинала улыбаться. Характер у нее был покладистый, и она позволяла Родине и Свободе делать с ней все, что им заблагорассудится. Она сосала молоко из рожка, ела все, что давали, и терпеливо сидела на полу, когда ей чистили ушки или переодевали платьица, которые Эусебия, портниха Ребеки, для нее шила.
Однажды вечером Эулодия спустилась в нижний этаж поговорить со своим родственником, который пришел ее навестить, и ненадолго оставила Кармелину одну. Родина и Свобода играли с ней на террасе, как вдруг Родина сказала:
– Надоело мне играть с черной куклой, давай покрасим ее в белый цвет и посмотрим, как получится. – И они стащили кисть и банку с белой краской, которую маляр оставил в кухне, а сам ушел перекусить. Они раздели девочку, и, пока Родина держала ее за подмышки, Свобода красила Кармелину с головы до ног белой краской.
Поначалу Кармелине игра понравилась, но вскоре ей стало не по себе, и она ударила Свободу ногой, стараясь выбить кисть у нее из рук. Однако Свобода была высокая и худая, а руки у нее были цепкие, как клешни, так что она продолжала красить. Закончив, они понесли Кармелину в ванную, чтобы та посмотрела, какой красивой она стала. Когда девочка увидела, что из зеркала на нее смотрит белый призрак, она закричала, и на ее крик прибежала из кухни Петра.
Еще через несколько минут Ребека, Петра и Кармелина ехали в «роллс-ройсе» Буэнавентуры по дороге в Пресвитерианскую больницу, самую близкую к дому. Кармелина потеряла сознание: ее отравил свинец, содержащийся в масляной краске. Когда приехали в больницу, сразу же побежали в отделение скорой помощи, где краску сняли специальной жидкостью из минеральных масел с добавлением воды и мыла. Если бы Кармелина еще полчаса побыла белой, она бы умерла.
Этот эпизод имел неожиданные последствия. Ребека чувствовала себя виноватой в том, что девочка оказалась на пороге смерти, и потому позволила Петре все заботы о ней взять на себя. Вот так и получилось, что Кармелина Авилес осталась жить в доме на берегу лагуны.
Кинтин
В следующий раз, когда Кинтин пришел в кабинет, в рукописи Исабель прибавилось пять новых глав. Рукопись чем дальше, тем больше внушала ему страх, но когда он начал листать новые страницы, то успокоился. Если в предыдущих главах Исабель делала все возможное, чтобы увести его в мир своих фантазий, а Кинтин, оставляя пометки на полях, пытался вернуть ее к реальности, то теперь он был согласен с ней во всем.
Так, рассказывая о самых счастливых мгновениях своей молодости, она, например, описала день их знакомства на набережной у пляжа в Эскамброне, когда он вернул ей украденный медальон с изображением святой Девы Гвадалупской. Кинтин прекрасно помнил этот эпизод – все было именно так, как она и описала. Тогда он действительно впервые увидел ее. Она была похожа на юную богиню – черные, как гагат, глаза и стройная фигурка в обтягивающем купальнике. Она была со своей двоюродной сестрой и чему-то смеялась, опершись о парапет, и ее роскошные рыжие волосы развевались на ветру.
Помнил он также и день, когда она закончила Вассар-колледж, – дождливое весеннее утро два года спустя. Он был единственным из ее близких, кто присутствовал на церемонии, и специально ради этого прибыл из Сан-Хуана. После церемонии он с гордостью заключил ее в объятия, поздравил и поцеловал в щеку. Помнил он и смерть Баби, когда приехал в Понсе, чтобы поддержать Исабель и быть рядом с ней в день похорон. Когда пришло время определять Кармиту в лечебницу, именно он отвез ее туда – еще один мучительный момент. Как они тогда были близки друг другу!
Прочитав эти главы, он убедился в том, что Исабель все еще любит его. Долгое время он боялся, что ее книга – своего рода прощание, ее способ сказать ему «последнее прости».
Ребека и Буэнавентура всегда сомневались насчет Исабель; они считали, что ее чувства весьма отличаются от его. Кое-кто из поставщиков Буэнавентуры, ездивших в глубину Острова, уверял, что семья Монфорт – ничтожные людишки, не более того. Семья Антонсанти была известна в Понсе, но, когда дон Винсенсо умер и Карлос, муж Кармиты, взялся вести дела, это обернулось катастрофой. Дон Винсенсо оставил Кармите кое-какую собственность в Понсе и, кроме того, пакеты акций в «Пан Америкэн» и «Кодаке», приносивших приличные дивиденды. Но Карлос сказал, что путешествовать он не любит и что ничего не понимает в фотоаппаратах, так что продал акции и вложил деньги в фабрику по производству сомбреро в Кабо-Рохо. Вскоре сомбреро вышли из моды, фабрика разорилась, и он потерял все деньги. Баби пришлось обломать ногти и сточить зубы, чтобы дать внучке образование. Исабель, вероятно, была единственной выпускницей Вассар-колледжа, обучение которой оплачивалось бисквитами и фланами. Потом Карлос покончил с собой, а Кармита сошла с ума. Родители Кинтина советовали ему хорошенько подумать, прежде чем принимать решение о женитьбе. Если у них будут дети, они могут это унаследовать, да и у самой Исабель со временем может развиться подобная болезнь. Но Кинтин был слишком влюблен в Исабель. Он готов был босиком пересечь Центральную Кордильеру, лишь бы быть рядом с ней, сказал он родителям, или броситься вплавь вокруг Острова, чтобы только видеть ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114