Лучшее, что ты способен сделать, это отсидеться в первом попавшемся убежище, наподобие этой бездонной пещеры, а потом продолжать лезть вверх.
Тут на него внезапно навалилась усталость. Ему было необходимо согреться, поспать и сбежать – хоть ненадолго – от враждебного к нему в последнее время мира и от непрерывной борьбы с земным притяжением. Ветер продолжал усиливаться. Ночная тьма сгущалась. Прибытие спасателей с каждой минутой казалось все менее вероятным. Засунув ноги в спальный мешок, он прижал к себе Кьюбу и выключил фонарь.
Нужно только помочь ей согреться, сказал он себе. Но получилось нечто большее. Запах дыма, пропитавший ее волосы, оказался сходен с мускусом, и даже прикосновения ее грудной клетки при дыхании к его ребрам были сродни запретному плоду. В конце концов он отогнал от себя призрачных женщин, грозивших превратить ночь в кошмар, и теперь мог отдохнуть. Ему хотелось только лежать неподвижно, прижимать к себе эту женщину и обойтись без борьбы с ветром. Он покрепче прижал Кьюбу к себе.
Его глаза закрылись.
Когда заверещало радио, Хью проснулся, не сообразив в первый миг, что это за трясущаяся черная клетка, в которой он сидит. Но стоило щелкнуть выключателем фонаря, как мысли пришли в порядок. Платформа сотрясалась под порывами ветра. Стены палатки вздувались и опадали, как живое легкое. Кьюба все так же лежала, прижавшись к нему.
Повторный вызов заставил его протянуть руку.
– Вы меня слышите? – произнес голос. – Говорите.
Хью высунулся из спального мешка и дотянулся до рации.
– Я вас слушаю, – сказал он. – Мы всё там же. Вы меня слышите?
– …Решил, что мы вас потеряли.
Хью с трудом разбирал слова, заглушаемые ревом урагана, срывавшегося с вершины. Чтобы понять, как обстоят дела, пришлось напрягать слух. Спасательная группа вновь заняла позицию на краю вершины.
– Повторите, – потребовал он. – Повторите еще раз.
– Мы нашли нашу отметку, – орал руководитель спасателей. – …Еще не собрали систему… Состояние Кьюбы?
– Без изменений, – сказал Хью. – Она все еще без сознания.
– …стабильно. Приготовьтесь к… – Окончания фразы он не уловил.
– Повторите.
– …Бросать линь.
Они идут. Им было нужно, чтобы он был готов поймать тонкий канат, который они будут бросать с носилок.
– Вас понял, – сказал Хью. – Мы готовы. Когда примерно будут носилки?
В рации затрещало статическое электричество. Затем раздался другой, хорошо знакомый голос.
– Держись, Гарп, – проухало в динамике. – Кавалерия уже на марше.
– Льюис?
Меньше всего на свете Хью ожидал услышать этот голос. Но потом он понял, вернее, решил, что понял. Льюис, вероятно, отправился в штаб рейнджеров, чтобы узнать последние новости, и они решили посадить его на связь.
– Ты, наверно, очень постарался, чтобы выбрать такую обалденно веселую погоду, – съехидничал Льюис.
– Все уже почти закончилось, – поспешил заверить друга Хью.
– Нет, концерт закончится только после выступления примадонны. Так что, братец, приготовься купить мне бифштекс.
И только сейчас до Хью дошло, что же происходит на самом деле.
– Ты и есть доброволец?
Рев ветра заглушил несколько слов.
– Вы, жалкие костлявые людишки. Кто-то должен вытаскивать вас, когда вы попадаете в задницу.
Хью никак не мог осознать происходящего.
– Льюис, что ты делаешь?!
Льюис, очевидно, пригнулся, чтобы укрыться от ветра. Его голос внезапно зазвучал очень четко.
– Рэйчел дождалась меня, Хью. Она передумала. Не спрашивай меня почему. Или ты что-то сделал, или я чего-то не сделал. Не знаю. Теперь мы провернем эту ерунду. Я дошел до счастливого финала.
– Этой ночью?
Хью почувствовал, что голова у него идет кругом, и чем дальше, тем сильнее. Он не ответил на намеки Рэйчел, после чего она решила вернуть себе Льюиса. Теперь Льюис был здесь и готовился спуститься на носилках.
– Мы несколько часов наводили мосты, – продолжал кричать Льюис. – Она вернулась. Ты спас мне жизнь, дружище.
Это меняло все на свете. Вместо какого-то незнакомца в бездну собирался спуститься Льюис. Хью оглянулся, внезапно почувствовав сильнейшую тревогу. Кьюба была травмирована, изголодавшаяся и обезвоженная. Но у них имелись для нее и вода, и пища. Хью мог ухаживать за ней. Следовало ли опасаться, что она умрет? Вряд ли. Она молода. Уже сейчас она выглядела заметно лучше.
– Не делай этого, Льюис. – Он лгал спасателям, чтобы заставить их изменить решение и возобновить операцию. Теперь же он почувствовал силу бури и понял их опасения. А самое главное – смертельной опасности подвергался Льюис.
– У меня нет выбора, кореш. И Рэйчел сказала то же самое. Это ради Энни.
Стены палатки хлопали все сильнее. Платформа сотрясалась. Дела становились все серьезнее. Хью нажал на кнопку передачи.
– Я ошибся, – сказал он. – Она не ранена. Она спит. Мы ввели ей наркотик. Все под контролем. Мы вполне можем продержаться. Сейчас спускаться нельзя. Повторяю: отмените спуск. Приостановите операцию. Вы меня поняли?
Они его не поняли.
Льюис оставался Льюисом – он продолжал тараторить, заглушив слова Хью.
– …Так что, святой ты мерзавец, за тобой приедет лучший человек на…
– Приостановите… – повторил Хью.
Но в эту секунду случилось именно то, чего все время боялся Огастин: батарея разрядилась полностью. Хью вновь надавил на кнопку и ошалело уставился на рацию. Он привел в движение громоздкий механизм и лишился возможности его остановить.
27
Утлый плот так и швыряло на волнах ветра. Скорчившись у самой стены, уцепившись одной рукой за петлю, пристегнутую к якорной веревке, Хью открыл рацию и засунул батарейку на живот, в тепло. В Гималаях они спали, держа рации на теле, чтобы сохранить заряд. Но, увы, эта батарейка разрядилась полностью.
Он потряс рацию и швырнул ее о стену, как разъяренная горилла. Слишком поздно, говорил он себе. Слишком поздно. Льюис уже начал спуск в воздушный Мальстрём, и Хью никоим образом не мог воспрепятствовать этому.
Немного повозившись, он распустил шнуровку на одном углу палатки и высунул голову наружу, чтобы предупредить Огастина. От увиденного он сразу похолодел. В луче его фонаря Огастин, казалось, уплывал в кромешный мрак вместе со своей мертвой возлюбленной.
Одетый в парку, в перуанской шерстяной шапочке, с чистыми белыми носками на руках, он лежал, натянув на ноги пустой мешок из-под снаряжения, крепко привязав к себе труп Анди. Никакого применения для гамаков он не нашел. Но, повинуясь вошедшему в плоть и кровь принципу альпинизма – никогда ничего не выбрасывать, – он прицепил их к веревкам якоря, и теперь гамаки раздувались и метались на ветру, как яхтенные спинакеры во время шторма.
Хью светил на него фонарем, орал, но Огастин ничего не видел и не слышал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Тут на него внезапно навалилась усталость. Ему было необходимо согреться, поспать и сбежать – хоть ненадолго – от враждебного к нему в последнее время мира и от непрерывной борьбы с земным притяжением. Ветер продолжал усиливаться. Ночная тьма сгущалась. Прибытие спасателей с каждой минутой казалось все менее вероятным. Засунув ноги в спальный мешок, он прижал к себе Кьюбу и выключил фонарь.
Нужно только помочь ей согреться, сказал он себе. Но получилось нечто большее. Запах дыма, пропитавший ее волосы, оказался сходен с мускусом, и даже прикосновения ее грудной клетки при дыхании к его ребрам были сродни запретному плоду. В конце концов он отогнал от себя призрачных женщин, грозивших превратить ночь в кошмар, и теперь мог отдохнуть. Ему хотелось только лежать неподвижно, прижимать к себе эту женщину и обойтись без борьбы с ветром. Он покрепче прижал Кьюбу к себе.
Его глаза закрылись.
Когда заверещало радио, Хью проснулся, не сообразив в первый миг, что это за трясущаяся черная клетка, в которой он сидит. Но стоило щелкнуть выключателем фонаря, как мысли пришли в порядок. Платформа сотрясалась под порывами ветра. Стены палатки вздувались и опадали, как живое легкое. Кьюба все так же лежала, прижавшись к нему.
Повторный вызов заставил его протянуть руку.
– Вы меня слышите? – произнес голос. – Говорите.
Хью высунулся из спального мешка и дотянулся до рации.
– Я вас слушаю, – сказал он. – Мы всё там же. Вы меня слышите?
– …Решил, что мы вас потеряли.
Хью с трудом разбирал слова, заглушаемые ревом урагана, срывавшегося с вершины. Чтобы понять, как обстоят дела, пришлось напрягать слух. Спасательная группа вновь заняла позицию на краю вершины.
– Повторите, – потребовал он. – Повторите еще раз.
– Мы нашли нашу отметку, – орал руководитель спасателей. – …Еще не собрали систему… Состояние Кьюбы?
– Без изменений, – сказал Хью. – Она все еще без сознания.
– …стабильно. Приготовьтесь к… – Окончания фразы он не уловил.
– Повторите.
– …Бросать линь.
Они идут. Им было нужно, чтобы он был готов поймать тонкий канат, который они будут бросать с носилок.
– Вас понял, – сказал Хью. – Мы готовы. Когда примерно будут носилки?
В рации затрещало статическое электричество. Затем раздался другой, хорошо знакомый голос.
– Держись, Гарп, – проухало в динамике. – Кавалерия уже на марше.
– Льюис?
Меньше всего на свете Хью ожидал услышать этот голос. Но потом он понял, вернее, решил, что понял. Льюис, вероятно, отправился в штаб рейнджеров, чтобы узнать последние новости, и они решили посадить его на связь.
– Ты, наверно, очень постарался, чтобы выбрать такую обалденно веселую погоду, – съехидничал Льюис.
– Все уже почти закончилось, – поспешил заверить друга Хью.
– Нет, концерт закончится только после выступления примадонны. Так что, братец, приготовься купить мне бифштекс.
И только сейчас до Хью дошло, что же происходит на самом деле.
– Ты и есть доброволец?
Рев ветра заглушил несколько слов.
– Вы, жалкие костлявые людишки. Кто-то должен вытаскивать вас, когда вы попадаете в задницу.
Хью никак не мог осознать происходящего.
– Льюис, что ты делаешь?!
Льюис, очевидно, пригнулся, чтобы укрыться от ветра. Его голос внезапно зазвучал очень четко.
– Рэйчел дождалась меня, Хью. Она передумала. Не спрашивай меня почему. Или ты что-то сделал, или я чего-то не сделал. Не знаю. Теперь мы провернем эту ерунду. Я дошел до счастливого финала.
– Этой ночью?
Хью почувствовал, что голова у него идет кругом, и чем дальше, тем сильнее. Он не ответил на намеки Рэйчел, после чего она решила вернуть себе Льюиса. Теперь Льюис был здесь и готовился спуститься на носилках.
– Мы несколько часов наводили мосты, – продолжал кричать Льюис. – Она вернулась. Ты спас мне жизнь, дружище.
Это меняло все на свете. Вместо какого-то незнакомца в бездну собирался спуститься Льюис. Хью оглянулся, внезапно почувствовав сильнейшую тревогу. Кьюба была травмирована, изголодавшаяся и обезвоженная. Но у них имелись для нее и вода, и пища. Хью мог ухаживать за ней. Следовало ли опасаться, что она умрет? Вряд ли. Она молода. Уже сейчас она выглядела заметно лучше.
– Не делай этого, Льюис. – Он лгал спасателям, чтобы заставить их изменить решение и возобновить операцию. Теперь же он почувствовал силу бури и понял их опасения. А самое главное – смертельной опасности подвергался Льюис.
– У меня нет выбора, кореш. И Рэйчел сказала то же самое. Это ради Энни.
Стены палатки хлопали все сильнее. Платформа сотрясалась. Дела становились все серьезнее. Хью нажал на кнопку передачи.
– Я ошибся, – сказал он. – Она не ранена. Она спит. Мы ввели ей наркотик. Все под контролем. Мы вполне можем продержаться. Сейчас спускаться нельзя. Повторяю: отмените спуск. Приостановите операцию. Вы меня поняли?
Они его не поняли.
Льюис оставался Льюисом – он продолжал тараторить, заглушив слова Хью.
– …Так что, святой ты мерзавец, за тобой приедет лучший человек на…
– Приостановите… – повторил Хью.
Но в эту секунду случилось именно то, чего все время боялся Огастин: батарея разрядилась полностью. Хью вновь надавил на кнопку и ошалело уставился на рацию. Он привел в движение громоздкий механизм и лишился возможности его остановить.
27
Утлый плот так и швыряло на волнах ветра. Скорчившись у самой стены, уцепившись одной рукой за петлю, пристегнутую к якорной веревке, Хью открыл рацию и засунул батарейку на живот, в тепло. В Гималаях они спали, держа рации на теле, чтобы сохранить заряд. Но, увы, эта батарейка разрядилась полностью.
Он потряс рацию и швырнул ее о стену, как разъяренная горилла. Слишком поздно, говорил он себе. Слишком поздно. Льюис уже начал спуск в воздушный Мальстрём, и Хью никоим образом не мог воспрепятствовать этому.
Немного повозившись, он распустил шнуровку на одном углу палатки и высунул голову наружу, чтобы предупредить Огастина. От увиденного он сразу похолодел. В луче его фонаря Огастин, казалось, уплывал в кромешный мрак вместе со своей мертвой возлюбленной.
Одетый в парку, в перуанской шерстяной шапочке, с чистыми белыми носками на руках, он лежал, натянув на ноги пустой мешок из-под снаряжения, крепко привязав к себе труп Анди. Никакого применения для гамаков он не нашел. Но, повинуясь вошедшему в плоть и кровь принципу альпинизма – никогда ничего не выбрасывать, – он прицепил их к веревкам якоря, и теперь гамаки раздувались и метались на ветру, как яхтенные спинакеры во время шторма.
Хью светил на него фонарем, орал, но Огастин ничего не видел и не слышал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82