– Это вы мне сами скажите, мистер.
От липкой древесной живицы у чудака склеилась борода, к ней накрепко прилипли иглы. Кроме того, он, по-видимому, недавно задремал, сидя слишком близко к костру, и ниже подбородка у него красовалась проплешина, окаймленная закурчавившимися от огня остатками волос.
– Я не знаю, – ответил Хью. – Все закончилось до того, как я ее нашел.
– Вы говорите, что это несчастный случай? Нашли ее посреди нигде, так, что ли? Вы? Случайно?
– Я говорил о падении.
– Потому что здесь не бывает таких вещей, как несчастные случаи. Я – здесь. Вы – здесь. Она была там. Теперь она здесь, внизу. Неужели не понятно? Неужели вы не видите суть всего этого, как оно складывается? А?
– Не совсем, – сказал Хью.
Совсем крыша съехала, подумал он. Таких полным-полно в городах, они крутятся на вентиляционных решетках, пытаясь согреться, и выглядывают из мусорных баков. А это всего лишь йосемитский вариант. Они собирались в долину из больших и малых городов, и у каждого были свои демоны. Среди них были ветераны войн, мучимые кошмарами, и наркоманы, и беглецы из колледжей, сдвинувшиеся на книге «Черный Лось говорит». Теперь Хью разглядел у него под паркой ожерелье – несколько костяшек и амулетов. Очень маловероятно, чтобы он когда-то учился в колледже.
– Вы мне не верите. Теперь все происходит в точности так, как я себе представляю.
– Мы должны сообщить рейнджерам, – сказал Хью. – У вас есть автомобиль? Меня подвез друг. Я собирался идти назад.
– Вы меня что, обмануть хотите? – надрывным голосом провозгласил анахорет. Его речи выглядели натуральным бредом. – Я все про вас знаю. Вы с приятелем спрятали снаряжение и харчи у подножия. Я знаю, что вы собрались лезть на гору.
Замечательно! – сказал себе Хью.
Значит, мистер Мьюр следил за ними. Не было никакого смысла пытаться выяснить, не украл ли он чего-нибудь, и если да, то что именно: он просто наврал бы в ответ. Значит, теперь им предстояло потратить немало времени впустую, чтобы пересмотреть рюкзаки и узнать, чего там не хватает.
– Большие парни. Большие стены, – продолжал бредить незнакомец. – Большая ошибка.
Хью обратил внимание, что он становился все агрессивнее. Конечно, парень сильно хромал и казался не слишком ловким, но он был крупнее Хью, и его посох был достаточно толст, чтобы перебить кости. Но если дело дойдет до бега наперегонки, решил Хью, он сможет выиграть забег, несмотря даже на покалеченные ноги и лыжные палки. И внезапно он понял, что ему очень не хочется допускать этого человека к телу.
– Пойдемте со мной, – сказал он. – Сделаем это вместе.
– Что?
– Необходимо сообщить рейнджерам.
– Отдать ее им? Вам? – Под обвисшими полями шляпы словно сгустилась тень. – Она вовсе не ваша.
Дело плохо, подумал Хью. Но что он может сделать? Уволочь его с собой? Привязать к дереву? Интересно, чем? Их веревка лежала в тайнике вместе со всем остальным. К тому же она предназначалась для восхождения.
– Нельзя оставлять ее здесь, – сказал Хью. – Ее найдут звери. Нужно убрать ее отсюда до темноты.
– То, что вы лазаете на стены, вовсе не значит, что это место принадлежит вам!
– И никому. Не мне и не вам. – Хью ткнул рукой в сторону Эль-Кэпа, где находились или могли находиться другие альпинисты. – И не им.
По блестящему от сала, грязному лицу вдруг побежали слезы.
– Я знал их. Добрые леди. Они принесли мне еды. Да. Они знали, где мой лагерь. У нас с ними были свои секреты. Я приглядывал за ними. Они говорили мне, что я свой парень.
Хью не поддался на эти слезы.
– Что ж, мне очень жаль.
– Если бы вам было жаль, ничего этого не случилось бы. А теперь поздно говорить.
– Посмотрите на меня, – потребовал Хью. – Мне в глаза. Вы когда-нибудь видели меня? Лично я вас никогда не видел.
Мужчина скорчил рожу.
– Черный пес. Собака дьявола. А ее вы когда-нибудь видели?
Все равно что с ветром разговаривать, подумал Хью. Потеряно слишком много времени. Он двинулся с места, намереваясь обойти отшельника кругом.
Отшельник поднял свой посох, как будто хотел преградить дорогу.
– Теперь весь ад вырвался на свободу! Это из-за вас. – Изо рта у него смердело, как от трупа сбитой машиной собаки, пролежавшей на дороге сутки-другие.
Хью знал, что такое безумие. Ему пришлось наблюдать за ним вплотную. Он видел, как оно превращало Энни в совсем другого человека. Оно лишило ее души. Он смотрел, как она увядала разумом и телом до тех пор, пока не почувствовал, что его сердце вот-вот разорвется. Страдание многократно усиливалось тем, что он мог лишь стоять рядом и наблюдать. А потом идти дальше. Такова воля Божья.
– Мой друг, – сказал он, – это не имеет к нам никакого отношения.
– Лжешь! – выкрикнул мужчина сквозь рыдания.
– Дайте мне пройти. Пожалуйста.
Хью позволил палке уткнуться в его грудь. Через посох он ощущал дрожь, бившую сумасшедшего. Мужчина не представлял опасности.
– Вы убили ее.
– Хватит, – не повышая голоса, сказал Хью.
– Я должен был остановить вас. Хватит.
Повалить его оказалось очень просто: схватить за палку и дернуть. Мужчина упал на больную сторону. Хью услышал, как его череп, словно кокосовый орех, стукнулся о камень. Отшельник тонко вскрикнул, и Хью почувствовал приступ болезненного сожаления к его боли и удивлению. Но тут же напомнил себе, что имеет дело всего лишь с жалким, но все же опасным животным. Хью не стал протягивать ему руку.
– Убирайтесь отсюда, – приказал Хью.
– Моя палка, – умоляюще проговорил мужчина.
Хью держал ее так, чтобы тот не мог дотянуться. Палка представляла собой истинное произведение искусства, была порождением многих дней и ночей любовного внимания. Утолщения были изукрашены вырезанными лицами и картинами природы; в руке Хью оказалось, вероятно, изображение не чего-нибудь, а самого настоящего рая.
– Я сейчас ее сломаю. А если увижу вас где-нибудь поблизости от этого места, то переломаю вам еще и ноги.
Христос! Гласс, что такое ты несешь? Он ни за что на свете не мог бы сделать ничего подобного. Впрочем, смог бы. Поднять камень, резко опустить его и покончить со зверем раз и навсегда.
– Не надо.
Шляпа свалилась, и отшельник сразу утратил свой опасный облик. Лоб, изборожденный морщинами от постоянных забот, переходил в обширную белую лысину, казавшуюся мягкой на вид. На ней лежало несколько прядей спутанных волос. Голова больше всего походила на гриб, растущий в неприметном месте на нижней стороне трухлявого бревна.
Вид этой обнаженной головы вновь пробудил в Хью сострадание. Причинять вред этому жалкому созданию? Ему вредно солнце. И луна – тоже. И у него не было ничего, кроме этой палки, которой он мог отгонять одолевавшие его кошмары.
– Убирайтесь отсюда, – сказал Хью.
Он снова не стал протягивать ему руку помощи – не из подлости или жестокости, а из элементарной предосторожности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82