В помещение телеграфа вошел человек в клетчатом пиджаке и в шароварах с лампасами. Он остановился на пороге, как бы осматриваясь. В распахнувшуюся дверь неожиданно ворвалось татаканье ручных пулеметов. «Откуда они взялись? – с недоумением подумал комиссар. – Неужели кто-нибудь прорвался?» Стреляли невдалеке от конторы. Дверь тут же захлопнулась. Неизвестный скрылся.
– Кто это? – спросил военком телеграфиста.
– Здешний конторщик, – ответил Оленин, подымаясь и с трудом разгибая спину.
Пулеметная стрельба усилилась.
– Пойдем на улицу, что-то неладно, – сказал Зенькович, снимая с плеча винтовку. За окном раздался крик. Зенькович выглянул. «Конторщик» бил рукояткой револьвера молодого стрелочника, окруженного людьми, одетыми в красноармейскую форму.
– Что там такое?! – крикнул Зенькович, выбегая из помещения телеграфа.
– Назад! – скомандовал ему невесть откуда появившийся тонкий, хлыстообразный офицер. – Руки вверх!
Несколько офицеров, переодетых в красноармейскую форму, протолкались в помещение станции. По их возгласам Зенькович сразу же понял все. «Ах, мерзавцы!» – подумал он, выхватывая из кобуры пистолет. Но человек в клетчатом пиджаке и с лампасами на штанах, стоявший за спиной у Зеньковича, выстрелил ему в затылок.
– Оленин… – успел прохрипеть комиссар, точно призывая на помощь.
В следующее мгновенье белые офицеры выволокли тело комиссара на низкую деревянную платформу.
– Топить его!.. – кричал один из офицеров. – В Двину!
Они с яростью топтали сапогами мертвого Зеньковича, били его каблуками по лицу. Потом, тело его потащили к реке…
Не помня себя, Оленин выхватил у кого-то винтовку и, размахивая ею, точно дубиной, кинулся на одного из офицеров. Сбив его с ног ударом приклада, он бросился на Ларского. Тот отскочил и побежал по путям. Несколько раз он стрелял в телеграфиста из револьвера, но не попадал. Оленин догонял его. Остальные офицеры не стреляли, опасаясь убить вместе с Олениным и Ларского. Кто-то распорядился перерезать Оленину дорогу. Оленин уже догнал Ларского, замахнулся прикладом, но споткнулся и упал. Несколько дюжих молодцов тотчас навалились на него. Он рвался у них из рук и кричал:
– Сволочи! Не прощу я вам комиссара!.. Убивайте, не прощу!
Глаза его налились кровью, волосы растрепались, гимнастерка превратилась в лохмотья. Ему заломили руки за спину и сволокли в дежурку.
Группа белых, прорвавшаяся в тыл красноармейского отряда, причинила много бедствий. Белым оказали помощь пушки с крейсера «Аттентив» и английские солдаты, вооруженные гранатами и пулеметами. Затем англичане и американцы выбросили на левый берег Двины десант и сразу направили его к станции Исакогорка. Красноармейцы и матросы Зеньковича были окружены со всех сторон. Силы оказались слишком неравными. Только часть бойцов, героически сражаясь, сумела прорваться. Остальных смяли, и через полчаса после гибели военкома бой на Исакогорке затих.
Пленные красноармейцы и матросы стояли теперь под охраной конников Берса между глухой стеной из ящиков и двумя приземистыми пакгаузами, крытыми гофрированным синеватым железом.
Приехал и сам Берс, сопровождаемый ординарцем в черкеске и мохнатой шапке. Вместе с Берсом прискакали несколько английских и американских офицеров. Среди них выделялся высокий, поджарый, уже немолодой офицер в фуражке с красным околышем, обозначавшим его принадлежность к штабу. На груди его пестрели орденские ленточки. Он исподлобья смотрел на все происходящее. Левая его рука в замшевой желтой перчатке нервно перебирала поводья лошади, правой, вытянутой вдоль бедра, он держал стек с кожаной ручкой и тонким, гибким стальным хлыстом.
Это был подполковник Ларри, прикомандированный американским штабом к союзной контрразведке.
За углом пакгауза, позвякивая оружием, строились солдаты.
Заметив среди пленных Оленина, Берс подскакал к полковнику Ларри и что-то доложил. Американец распорядился, чтобы телеграфиста подвели к нему. Когда это распоряжение было исполнено, Ларри ударил Оленина стеком.
Плечи телеграфиста вздрогнули. Он кинулся к лошади, на которой сидел офицер. Лошадь рванулась. Ларри побагровел и нанес Оленину еще несколько сильных ударов. Кровь показалась на голове у Оленина, он упал. Среди пленных возникло движение. Но солдаты мгновенно окружили их, загоняя прикладами в раскрытые двери пакгауза. Туда же бросили и Оленина. Иностранные офицеры вместе с Берсом, пришпоривая коней, поскакали прочь.
Было душно. Над ржавым, болотистым полем с желтеющими сочными кустиками куриной слепоты тучами реяла мошкара. Дома, зажженные в Исакогорке снарядами с крейсера «Аттентив», давно сгорели, но пепелища еще дымились.
8
В одном из домов Немецкой слободы, отведенном для американской миссии, собрались на совещание возвратившиеся в Архангельск Френсис, Нуланс и Линдлей.
– Мой дорогой… – тихо говорил Френсис британскому поверенному. – Я слыхал, что камеры в здешней тюрьме уже переполнены. Неужели большевиков так много?
– Много, – с гримасой ответил Линдлей. – Расплодились.
– Надо навести порядок.
– Надо организовать каторжные тюрьмы на морских островах, – настойчиво сказал Нуланс, французский посол. – Мудьюг – самое подходящее место для большевиков.
– Что такое Мудьюг? – спросил Френсис, сняв пенсне и щурясь.
– Почти голый остров. В Двинской губе, на выходе в Белое море… Кажется, тридцать морских миль от Архангельска. Постоянные ветры… Зимой метели… Хорошая могила для большевиков!
– Займитесь этим, мой друг, и как можно скорее. Вы согласны, Линдлей?
Тот молча кивнул.
Затем были обсуждены другие вопросы: об участии американцев в администрации, о прикомандировании американских офицеров к английскому штабу, о предстоящем экспорте… Френсис заявил, что скоро наступит момент, когда нужно будет обратить внимание на финансовые дела. Видимо, придется выпустить местные банкноты. Каково будет соотношение между долларами, фунтами стерлингов и местными банкнотами, еще неизвестно. Кто возьмет на себя денежную эмиссию? Думали ли об этом его коллеги?
Нуланс и Линдлей высказали свои соображения, Френсис покачал головой, как бы подчеркивая их неосновательность, и перевел разговор на другую тему.
– Пока что, – сказал он, – я требую лучших казарм для американских солдат и лучших пароходов для тех американских батальонов, которые мы отправляем сейчас на Северную Двину.
Когда совещание окончилось, Линдлей и Нуланс выехали вместе, в одной машине.
– Френсис удивительно напоминает мне мистера Домби, – лукаво смеясь, острил француз. – По его мнению, земля создана только для того, чтобы он мог вести на ней свои дела… А солнце и луна – чтобы освещать его персону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121