– Господи… – прошептала Люба. – Ах, елочка!.. Ах, березонька ты моя!..
Она бросилась обнимать девушку. На глазах у Лели выступили слезы.
– Я решила отомстить за папу, – сказала она, всхлипывая. – Мне ничего не страшно.
– А ты не торопись! На геройство, добрый молодец, не навязывайся, да и от геройства не отказывайся… Вот как у нас комиссар говорит. Поняла? Ишь, бабы как сойдутся, так и в слезы. Затирай, затирай воду-то! А то мужики засмеют.
В избу вошел Соколов.
– За мной, что ли? – спросила его Люба.
– Комиссар зовет.
– Так и знала!
– И мне надо в штаб, – сказала Леля.
Они вышли на улицу. Пушки еще продолжали стрелять, но огонь стал реже.
Подойдя к штабу, Леля увидела благовещенцев, кучками толпившихся на дороге. Сейчас им предстояло разойтись по ротам и отрядам. Они уже получили оружие. Некоторые из них впервые держали в руках винтовку.
Черепанов сидел на крыльце со списком в руках. Все получили назначения. В списке не было только Елены Егоровой.
– В чем дело? – растерянно спросила Леля. – Почему меня забыли?
– Не знаю, роднуша, – ответил Черепанов. – Сейчас выясним.
– Но ты же на всех получил документы?
– Кроме тебя! Да не беспокойся, – улыбнулся он. – На военной службе людей не забывают…
«Может быть, Драницын что-нибудь предпринял… Боится за меня… – с сердцем подумала Леля. – Как это нехорошо! И какое право он имеет?»
Черепанов стал выстраивать людей в две шеренги. Леля уже знала, что он и Касьян Терентьев назначены в штурмовую группу первого батальона. Савков уходил в артиллерию, к Саклину.
– Пушки старой гвардии откроют тебе дорогу, Касьян, – посмеивался старик над Терентьевым.
Юноша ждал боя, точно великого праздника.
Настроение у всех было приподнятое, возбужденное.
Оправив винтовку, висевшую у него за плечом, Черепанов громко скомандовал:
– Смирно! Равнение направо!
На крыльцо вышел Фролов. Черепанов подбежал к комиссару с докладом. Лицо у Фролова было хмурое, сосредоточенное. Подойдя к строю, он окинул людей острым, оценивающим взглядом.
– Товарищи, – тихо сказал он. – Говорить долго нечего. Гора Высокая – ключ к Шенкурску. Укреплена она здорово! Почище Паденьги… Но мы должны ее взять сегодня ночью. В быстроте продвижения – залог нашего успеха. Коммунисты идут в первых рядах. «Коммунисты, вперед!» – с этим лозунгом мы пойдем в бой… Ясно?
– Ясно! – громче всех ответил Касьян Терентьев.
Фролов на мгновение умолк, словно увидев перед собой людей, ползущих по снежному обрывистому склону Ваги.
Подняв руку, он крепко сжал ее в кулак и тряхнул им.
– Бой будет очень трудный… Но партия учит, что коммунисты должны побеждать в любых условиях. Вы будете на самых опасных местах. На то вы и коммунисты.
Крепко пожав руку Черепанову и пожелав всем успеха, он поднялся на крыльцо.
– Товарищ комиссар, – раздался за его спиной голос дежурного. – Егорова явилась.
Фролов обернулся и увидел стоявшую в сторонке Лелю. Глаза его приветливо улыбнулись.
– Здравствуй, Леля, – негромко сказал он. – Пойдем-ка со мной.
6
В штабе толпился народ. Войдя вслед за Фроловым в комнату, Леля увидела Любу. Та сидела на подоконнике и, когда Леля проходила мимо, как-то по-особенному подмигнула ей.
«Может быть, и Драницын здесь?» – подумала Леля. Но и во второй комнате его не оказалось.
В третьей комнате, где, видимо, расположился комиссар, стояла кровать с продавленным пружинным матрацем, на окнах висели старенькие кружевные занавески, в углу виднелись иконы.
– Садись, – кивнув на стоявший посреди комнаты единственный стул, сказал Фролов.
Леля села. Она не понимала, зачем комиссар привел ее сюда. Почему она не получила назначения, как все остальные коммунисты?
Фролов молча прошелся по комнате.
– Ты на лыжах ходить умеешь? – спросил он Лелю.
– Конечно, умею…
– А стрелять?
– Тоже умею. У меня папин револьвер остался.
Фролов остановился у окна. Леле показалось, что он за ней наблюдает.
– Ну, вот что, – сказал комиссар, присаживаясь на кровать. – Есть одно опасное дело. Наша разведка обнаружила между Шолашами и Высокой горой американский склад боеприпасов. Его необходимо взорвать. Но возле склада день и ночь стоят часовые. Никого, кроме женщин, они к себе не подпустят. Склад находится у дороги. Неподалеку лес. Там будут три наших парня. Лыжники. Они и взорвут. Но нужно отвлечь часовых. Днем их только двое. Ночью несколько человек с пулеметом. Поэтому действовать придется днем. Вы с Любой отвлечете часовых, а лыжники взорвут склад. Понятно?
– Понятно, – прошептала Леля.
– Сможешь?
– Смогу…
– Подумай. Такие дела наобум не решаются.
– Я подумала, – просто сказала Леля. – Отец научил меня ничего не бояться. Я же коммунистка, товарищ Фролов.
Операция, о которой комиссар рассказал Леле, тщательно обсуждалась им вместе с Драницыным, Бородиным и Сергунько. Когда речь зашла о том, чтобы поручить выполнение этой операции Любе Нестеровой и Леле Егоровой, Драницын спросил:
– А свою дочь, Павел Игнатьевич, ты бы послал на такое дело?
– Послал бы, – сказал Фролов.
Драницын замолчал.
Фролову было мучительно трудно отправлять девушек на такую рискованную операцию. Но уничтожить склад, лишить противника боеприпасов значило обеспечить успех ночного штурма Высокой.
Напряженно всматриваясь сейчас в лицо Лели, Фролов думал: понимает ли эта маленькая и слабая на вид девушка, почему выбор пал именно на нее, почему он не может поступить иначе? Глаза Лели смотрели на него спокойно, на лбу и около носа собрались морщинки. «Да, все понимает…»
– Ну, дочка… решено! Идешь! – сказал Фролов.
В комнату, вошли Драницын и Бородин. Леля покраснела, вскочила с табуретки и, будто рассердившись на себя за это, покраснела еще больше.
– Звать Нестерову? – спросил Драницын, бросив беглый взгляд на Лелю.
– Зови, – словно нехотя ответил Фролов.
Через час две девушки, одна в новеньком тулупчике, а другая в нарядной бархатной шубке, шли на лыжах по деревенской улице. На выходе из деревни, у кустов лозняка, они встретили высокого военного в двубортной шинели. Лошадь его с опущенными поводьями бродила неподалеку.
– Я хотел проводить вас, – сказал Драницын, подходя к Леле и косясь на Любу. – Дорогу запомнили? Сначала по лесу до мельницы, потом тропкой на Шолаши. Но в Шолаши ни в коем случае не заходите.
– Да, да, – не глядя на него, ответила Леля. – Мы знаем.
– Лыжники уже ушли.
– Мы все знаем, – повторила Леля.
Люба хитро смотрела на Лелю и Драницына. «Ну, уж прощайтесь… прощайтесь, дружки любезные. Чего там!» – говорили ее лукавые глаза.
– Оружие в исправности? – спросил Драницын.
– Люба проверила, – ответила Леля.
– Ну, Люба, я на тебя надеюсь, – сказал Драницын, подавая ей руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121