– Неужели вы намерены еще что-то делать? – обеспокоился клиницист. – Мы, кажется, уже все уяснили.
– Я хотел бы узнать, – ответил ученый, – уцелеют ли у собаки временные связи, если разрушить нервные пути между почками и мозгом.
– Стоит ли осложнять уже достигнутый успех новой задачей? – недоумевал клиницист. – Зачем брать под сомнение то, что уже добыто, и таким упорным трудом?
– Стоит, – ответил Быков. – Откроем ли мы с вами новую линию связи или обнаружим, что единственная несовершенна, – и то и другое будет нашей удачей.
Врач неожиданно ударился в амбицию: он вовсе не намерен испытывать судьбу, физиология изрядно ему надоела, того и гляди угодишь с ней в болото.
Ответ серьезно обидел Быкова.
– Как хотите, я управлюсь и один. Вам одного ответа достаточно, а мне подай второй. Будет третий, не откажись.
Врач пытался смягчить свой отказ:
– Задача решена, какой смысл усложнять ее новой проблемой?
Ученый начал сердиться:
– Физиология не механика, там все проще и ясней; куда ни стукнешь молотком по железной полосе, ответ будет один. У нас, дорогой мой, не железо, а ткань. Одно и то же электрическое напряжение вызывает на языке ощущение кислого или горьковато-щелочного, в зависимости от направления тока; на коже – чувство ожога; в мышце – судороги; в глазах – зрелище ослепительной искры, светло-голубой или желто-красной, опять-таки зависимо от направления тока… Такова физиология. Ее сущность диалектична и чужда представлениям одностороннего механицизма…
На этом беседа их окончилась – одна из сторон сочла себя некомпетентной ее продолжать.
Вместо врача Быков пригласил себе в помощь студентку, способную девушку, много сделавшую для успеха задуманного дела.
– С чего бы вы начали? – задал он ей, по привычке, вопрос. – Подумайте-ка хорошенько.
Он однажды изложил уже ей свой план и забыл.
– Я лишила бы одну из почек связей с нервными центрами, а другую сохранила бы для контроля.
– Неплохо. Хорошо, – смущенно заметил Быков. – Это очень похоже на то, что я задумал.
Она невозмутимо продолжала:
– Проверила бы тщательно, как проявятся временные связи, когда нервные пути между почками и мозгом разрушены.
– Превосходно! Вы изложили мой собственный план.
– Ничего удивительного, – последовал спокойный ответ: – вы сами его мне рассказали.
– Неужели? – рассмеялся ученый. – Простите, запамятовал.
Быков и его ассистентка принялись дружно за опыты. Они удалили у собаки мочевой пузырь, вывели наружу мочеточники и выработали у нее временную связь. Звуки рожка стали действовать на организм" мочегонно. Спустя некоторое время была проделана другая операция: правую почку извлекли на свет и изрядно над ней потрудились; перерезали все нервные проводники, сняли капсулу, сквозь которую проходят нервные сплетения, и смазали мочеточник и сосуды раствором карболовой кислоты. Почку таким образом изолировали от внешнего мира. Никакие импульсы к ней дойти не могли.
– Прежде чем проверить, сохранились ли у собаки временные связи, – сказал Быков ученице, – я должен вас огорчить… Есть все основания полагать, что на сигналы из внешнего мира будут откликаться обе почки.
– Но ведь одну мы лишили проводников! – удивилась она. – Почему вы так думаете?
Роли переменились: на этот раз учитель был невозмутимо спокоен. Девушке казалось, что он что-то недоговаривает, и это огорчало ее.
– Потерпите, – ответил он, – узнаете.
В камере стояла абсолютная тишина, шла проверка временных связей. Ученый и помощница не сводили глаз со склянок, привешенных к мочеточникам собаки. Животное в станке казалось напряженным. Время от времени звуки рожка врывались в тишину и умолкали. В тесной клетушке это звучание, идущее откуда-то снизу, рождало смутное чувство тревоги. На собаку оно оказывало другое влияние: мочеотделение у нее нарастало. Быков не ошибся: лишенная нервных путей, правая почка, как и левая, сохранила временные связи, с той лишь разницей, что левая отзывалась на сигналы мгновенно, а правая несколько позже. Изолированная от внешнего мира, она стала медлительной, словно у левой была «телеграфная» связь, а у правой – одна лишь «почтовая». Когда вливание воды прекратили и временные связи стали угасать, правая почка еще долго откликалась на звуки рожка повышенным мочеотделением. Вместе с нервным аппаратом она лишилась возможности тонко и быстро приспособляться. Действующий регулятор был медлителен и малоподвижен… Путей, таким образом, оказалось два: нервный и кровеносный.
Не одна только почка, решает Быков, все внутренние органы должны быть подконтрольны полушариям. И печень, и сердце, и дыхательные органы, несомненно, образуют временные связи с явлениями внешнего мира. Пока это еще только гипотеза. Время ему поможет предвосхищение ума обратить в нерушимую истину. Быкову видится великая цель, работа на долгую жизнь: собрать человека воедино, найти связи, смыкающие его внутреннее хозяйство с сознанием, доказать власть коры над всеми проявлениями человеческой жизни. Какая почетная задача для физиолога!
На смену мечтам явилась действительность: у него нет лаборатории, нет и помощников. Этого надо еще добиться трудом и терпением. В науке авансов не раздают. И еще одно препятствие: он не свободен в выборе темы – он всего лишь ассистент, один из многих помощников знаменитого Павлова. Учитель не любит, когда идеи сотрудника далеко отстоят от задач лаборатории. Занятый исследованием больших полушарий, Павлов избегает всего, что не связано с этим. Временные связи внутренних органов не занимают его. Проницательный ученый уже заметил, что интересы помощника не всегда совпадают с задачами школы. Увлечение химией порой уводят сотрудника далеко. Жаль потерять ассистента, превосходного физиолога, но у Ивана Петровича было твердое правило – никого не удерживать. Он давно понял, что этот помощник не засидится у него, не из тех он, кто свою жизнь проводит над чужими идеями.
Тем временем Быков обзавелся лабораторией. Педагогический институт, где он читал лекции, стал местом его научных исканий, а студенты – сотрудниками. В этом были свои неудобства: будущий школьный учитель в роли исследователя внутренних органов – неважный помощник. Профессору оставалась единственная надежда, что студенты, полюбив физиологию, предпочтут ее педагогике.
Первой ученицей Быкова была молодая студентка Анна Риккль. Она знала литературу и педагогику, меньше зоологию и менее всего физиологию. Увлеченная планами ученого творить чудеса с помощью временных связей, студентка отказалась от профессии педагога. С ней Быков приступил к выяснению вопроса, подконтрольна ли деятельность печени коре полушарий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135