Каменные светильники, расставленные через равные промежутки, освещали им путь крошечными бутонами пламени. В чернильной глубине ночи вспыхивали светлячки, а звезды чертили для них в вышине небесное послание. Влажная трава, как душистый ковер, смягчала шаги, и Сарине захотелось сбросить туфли и пробежаться босиком по ее мягкой губке. Чуть покачивающийся от ветерка жасмин окутывал Сарину ароматной пеленой и успокаивал волнение в груди. Они медленно брели по саду, и Сарине было все труднее не поддаваться очарованию ночи.
Она бросила украдкой взгляд на словно высеченный из камня профиль Дженсона и подумала: сможет ли она когда-нибудь его понять? Он перехватил ее взгляд, и Сарина поспешно отвела глаза.
– У тебя хмурый вид, – заметил он. – Ты могла бы хоть притвориться, что тебе здесь нравится.
– Но мне действительно здесь нравится, – возразила она.
– Разве ты не знаешь, что женщины на Востоке должны всегда радостно улыбаться, независимо от того, что они на самом деле чувствуют? – продолжил он, не обратив внимания на ее слова. – Боюсь, ты не сможешь стать хорошей наложницей, моя дорогая. Сарину словно хлестнули кнутом.
– Я не собираюсь становиться наложницей! Он снова бросил на нее скептический взгляд.
– Ты уверена?
Дурные предчувствия внезапно охватили ее.
– Конечно, тебе еще предстоит научиться доставлять удовольствие мужчине, – продолжал он, – но поскольку ты с легкостью усвоила азы этой роли, есть надежда, что и дальше все пойдет неплохо.
Она была благодарна темноте, скрывшей краску, прихлынувшую к ее щекам.
– Вы, без сомнения, самый наглый из мужчин, которых я когда-либо встречала, – сказала она.
– А ты много встречала мужчин, способных соперничать со мной в этом? – съязвил он.
Она резко остановилась.
– Я замерзла, – солгала она. – Пожалуй, я лучше вернусь в дом, если не возражаете.
– С какой стати мне возражать? – ответил он. – Я волен совершать такие прогулки в любое время, когда захочу.
Она больше не стала слушать. Подобрав подол длинного белого платья, она повернула в противоположном направлении. Мгновение спустя он догнал ее.
– Ты знаешь, что у Шукэна самое большое имение в Китае? – спросил он, словно ничего не случилось. – Когда-то, четыреста лет назад, землю его предкам подарил император, и каждое последующее поколение лишь добавляло к ней новые наделы. Ты выбрала себе самого состоятельного благодетеля из всех возможных, Сарина, так же как и самого могущественного. Именно сочетание богатства и могущества делает таких людей, как Шукэн, одновременно и бесценными друзьями, и опасными врагами.
– Зачем вы мне все это рассказываете? – прервала она его.
– Чтобы ты хоть что-нибудь узнала о своем покровителе.
– Вы говорите загадками.
– Вовсе нет, – настаивал он. – Просто я хочу тебя предостеречь.
– Предостеречь меня? – недоверчиво переспросила она. – От Во Шукэна? Я не нуждаюсь в ваших предостережениях, мистер Карлайл. Мне незачем бояться человека, который добр, великодушен и любит меня, – всего этого вам не понять! Если меня и нужно от кого-нибудь предостеречь, так это от вас!
Они вышли на усыпанную гравием дорожку и направились к дому, где стояла оседланная лошадь Дженсона. Он взял в руки поводья и снова отпустил их. Повернувшись к Сарине, он положил ей руки на плечи и притянул к себе.
– Сарина, я знаю, что ты мне не веришь, – сказал он, – но я отвечаю за тебя и хочу видеть тебя целой и невредимой.
Она молчала, не шевелясь, и изо всех сил старалась ничего не чувствовать. К ее удивлению, он взял в ладони ее лицо. Затем нагнулся, и его губы коснулись ее волос, скользнули по дугам золотистых бровей и замерли, прежде чем поцеловать веки, прикрывающие золотистые глаза. Она против воли вздрогнула, а он уже целовал ей щеки, нос, подбородок. Сарина нетерпеливо ждала, когда он наконец коснется ее рта. Дженсон, казалось, заколебался и отклонился назад, чтобы посмотреть на нее. Она затаила дыхание. Сердце ее гулко забилось. И затем его губы приблизились.
Поцелуй стал крепче. Дженсон прижал ее к себе, сильные руки гладили ее тело. Она обвила руками его шею и запустила пальцы в густые волосы, и они растаяли в жарких объятиях. Он снова и снова возвращался к ее губам, впиваясь в них в страстном поцелуе, словно ставил клеймо, вынуждая Сарину все плотнее прижиматься к нему.
Он разжал объятия так внезапно, что Сарина чуть не задохнулась. Она потянулась к нему, но он уклонился. Схватив поводья, Дженсон взлетел в седло и стукнул ботинками в бока лошади. Копыта застучали по гравию, и лошадь понеслась галопом по дорожке. Вскоре и лошадь, и всадник слились в единую тень и пропали из виду.
Ошеломленная и разочарованная, Сарина слегка покачивалась в дрожащем свете фонарей. Затем кончиками пальцев провела по щеке, которой мгновение назад касались его губы и где сейчас было мокро от слез.
Во стоял у окна, устало опустив руки. На его окаменевшем лице живыми остались лишь глаза. На щеке дергалась жилка. Он до боли сжал зубы, затем рот скривился в болезненной улыбке.
Слегка прихрамывая, к нему подошла Ли. Она развязала пояс его халата и почувствовала, как Во вздрогнул, а тело его снова напряглось. Он казался статуей из слоновой кости, застывшей, нечувствительной, и только тепло ее пальцев могло возродить живой ток крови в его охладевшем теле. Она терпеливо ласкала Во, бормоча нежные слова, которые могли возбудить его. Наконец он повернулся к ней, и она почувствовала, что он против воли начинает отвечать на ее искусные ласки.
Во молча стоял, позволяя ей разогреть и подготовить его. Он не видел свою наложницу: у него перед глазами в дрожащем свете фонарей стояли две обнявшиеся фигуры. Она провела языком по его телу, лаская, гладя и увлажняя.
Во застонал и, подавшись вперед, обхватил себя за плечи. Ли работала языком. Его прикосновения становились все чаще, крепче и сильнее. А когда она скользнула длинным золоченым ногтем в складку его ягодиц, Во содрогнулся, и она поняла, что он готов.
Во грубо толкнул ее на пол и, прежде чем Ли успела раздвинуть ноги, чтобы принять его, вошел в ее тело. Погрузившись в ожидавшее его тепло, он закрыл глаза, представляя, как женщина с золотистой кожей и золотистыми волосами открывает ему свои золотистые бедра. Растрачивая свое семя и любовь, он выкрикнул ее имя.
Прижатая к полу тяжестью его тела, безмолвная свидетельница его лицемерия, Ли повернула голову набок и заплакала.
Глава 9
После прогулки по саду Сарина не знала, как себя держать с Дженсоном. Особенно ее смущало внимание, которое он продолжал ей оказывать во время постоянных приездов в имение. А однажды утром, в субботу, он подъехал к дому и объявил, что собирается взять ее с собой в Шанхай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91