– Его голос остался таким же тихим, но в нем зазвучало раздражение. – Он этим вечером пришел ко мне в контору прямо во время встречи с другими поставщиками шелка. Я должен был прервать дела, чтобы поговорить с ним, потому что…
– Ты знал, что Во в Гонконге?
– Он разгневался на меня за то, что я не предупредил его, и почему-то решил, что, приехав сюда лично, сможет убедить меня передумать. Я практически вышвырнул его вон…
– Ты знал, что он в Гонконге и не сказал мне!
– Во не был в Гонконге почти тридцать лет. Откуда, черт побери, мне было знать, что он приплывет сюда, заявится ко мне в контору, а потом отправится прямиком в заведение мадам Блю?
Мадам дернула Сарину за руку.
– Не будь такой упрямой, как когда-то была я.
– Кто там с тобой? – прошипел Дженсон.
– Не твое дело! – бросила Сарина.
– Не играй сердцем гордого человека, – предупредила мадам Блю, но Сарина отказалась последовать ее совету.
Он заставил ее ждать, он заставил ее волноваться, и, что хуже всего, он знал, что Во в Гонконге, и не предупредил ее.
– Сарина, – отчаянно прошептал Дженсон, – если ты решила наказать меня за опоздание, я прошу прощения, но я ничего не мог поделать. У меня шли переговоры, когда появился Шукэн, и я должен был закончить их, да еще успеть выяснить отношения с Шукэном. Я сразу же поехал сюда и, увидев его внизу, поднялся к тебе. С тобой все в порядке?
Она промолчала, и он легонько постучал в дверь.
– Шукэн не узнал тебя? – Он подождал мгновение и продолжил: – Сарина, ты слышишь меня? Ты в безопасности. Он не знает, где ты, он даже пытался выудить что-нибудь о тебе у меня. Сарина! Черт побери, скажи хоть что-нибудь!
Она услышала, как он с силой пнул дверь, затем последовал удар кулаком, и тут, прежде чем она успела вмешаться, мадам Блю отперла.
– Пожалуйста, не надо, – вскричала Сарина, но было уже поздно.
Дверь распахнулась. Коридор был пуст – Дженсон ушел.
– Сарина! – Мадам повернулась к ней, пылая от гнева. – Как ты глупа!
Глава 24
Во Шукэн приподнял голову с голубой шелковой подушки, чтобы принять вторую трубку с опиумом, которую она лично подала ему. Она задернула занавеси, окружив их стеной чистейшей синевы и отделив этой шелковой границей от внешнего шума, и он чувствовал, как спокойствие этого маленького мира постепенно проникает ему в душу и наполняет его. Во глубоко вдохнул, впуская едкий дым в легкие, а затем выдохнул его через нос. Глянув поверх струйки выпущенного дыма, он заметил, что мадам наблюдает за ним, готовая выполнить любое его пожелание. Возраст ее невозможно было определить – подобная красота не знает возраста, но следы увядания были заметны в легкой угловатости ее рук, в дрожи кистей, которую она и не пыталась скрыть.
Она не разговаривала с ним с того момента, как вернулась в игровой зал и дала знак следовать за собой. Он догадался, кто она такая, по тому уважению, которое ей оказывали остальные, а когда она дважды хлопнула в ладоши и помещение мгновенно освободилось от других клиентов, он уже не сомневался в своей догадке.
Во зевнул и поудобнее устроился на подушках, чтобы в полной мере насладиться своей победой. Ему прислуживала женщина, чье имя стало легендой в последние тридцать лет, и хотя он впервые в жизни расстался с деньгами, чтобы получить удовольствие, он знал, что эта необычайная женщина достойна самой высокой цены. Он был доволен: мужчина его положения вправе рассчитывать на услуги куртизанки такого уровня, как мадам Блю.
Она придвинулась к нему, и ее лицо казалось мерцающим светлым овалом, впечатанным в голубизну неба. Он закрыл глаза и позволил опиуму унести себя вдаль. Ее легкое дыхание, словно весенний ветерок, обдувало его лицо, и он, вдохнув полной грудью, повернул голову навстречу этому ветерку.
Кончики ее длинных выкрашенных в алый цвет ногтей, слегка царапая, начали медленно обрисовывать каждую черточку его лица, и Во вздрогнул. Следом за ее пальцами его коснулся огонь.
Он отвернулся, когда ее дыхание согрело его щеку, и ставшее внезапно очень чувствительным ухо. Ее язык описал круг около ушной раковины, прежде чем проникнуть в ее узкий проход, пробуя на вкус, отодвигаясь и снова проникая туда. Во задрожал. Ее дыхание становилось все теплее и теплее. Он застонал, и она отодвинулась. Она лениво обвела языком контур его губ, и он попытался поймать его, но она рассмеялась глубоким грудным смехом и отпрянула.
Она поцеловала уголки его губ, а затем осыпала легкими поцелуями его верхнюю губу. Он застонал, приподнимаясь, а затем вновь опускаясь на подушки.
Она все еще не коснулась его тела, а он уже был так возбужден.
Когда она сняла с него халат, Во окатила волна желания, столь неистового, что его тело начало непроизвольно покачиваться вверх-вниз, будто на настоящей волне. Он потерял себя среди голубых газовых облаков, где бесплотные духи покусывали, гладили и щипали его плоть и каждый дух делал это исключительно мастерски. Один тянул волоски на его груди, другой касался его затвердевших сосков, а третий поглаживал его живот прикосновениями столь легкими, как будто это было птичье перо.
Он задержал дыхание. Его тело ожидающе выгнулось. Сверху его накрыла какая-то нежная оболочка. Очень-очень медленно эта шелковистая влажность спускалась, приноравливаясь к форме его тела, поднимая его все выше и высасывая оставшийся у него в легких воздух. Во застонал, когда вокруг него сжались бархатные тиски. Прошло мгновение, их хватка ослабла, высвобождая его, а потом все началось снова. Он последовал за ними по этому манящему пути, умирая от желания самому исследовать их дразнящую сладость.
Он задыхался, пытаясь ответить на каждый их выпад, и ревел от ярости, его голова металась из стороны в сторону. Он кипел, охваченный безумием, сжимая зубы, цепляясь ногтями за ожидавшую его синеву. В последнем сильном рывке он приподнялся навстречу, закричав, когда взрыв выдавил медовый сок экстаза из всех пор его распростертого тела, поднимая его в бесконечную вышину. А когда он истратил свой гнев и свое семя, она отпустила его, чтобы он в одиночестве пережил свое падение на землю.
Во проснулся несколько часов спустя и потянулся к ней, но его руки сомкнулись в пустоте. Его окружала мерцающая синева шелкового тента, подсвеченная одинокой масляной лампой, свисающей с потолка. В голове было странно пусто, тело наполняла такая усталость, словно он недавно участвовал в поединке. К его огромному удивлению, он был полностью одет.
Он приподнялся и сел, гоня прочь последние остатки сна, и только тогда заметил женщину, сидящую рядом, но не на шелковой подушке, а на низком, покрытом подушками стуле. Ее руки поникли, словно раненые птицы. Глаза Во приковало великолепное кольцо на ее указательном пальце, и внутри него что-то зашевелилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
– Ты знал, что Во в Гонконге?
– Он разгневался на меня за то, что я не предупредил его, и почему-то решил, что, приехав сюда лично, сможет убедить меня передумать. Я практически вышвырнул его вон…
– Ты знал, что он в Гонконге и не сказал мне!
– Во не был в Гонконге почти тридцать лет. Откуда, черт побери, мне было знать, что он приплывет сюда, заявится ко мне в контору, а потом отправится прямиком в заведение мадам Блю?
Мадам дернула Сарину за руку.
– Не будь такой упрямой, как когда-то была я.
– Кто там с тобой? – прошипел Дженсон.
– Не твое дело! – бросила Сарина.
– Не играй сердцем гордого человека, – предупредила мадам Блю, но Сарина отказалась последовать ее совету.
Он заставил ее ждать, он заставил ее волноваться, и, что хуже всего, он знал, что Во в Гонконге, и не предупредил ее.
– Сарина, – отчаянно прошептал Дженсон, – если ты решила наказать меня за опоздание, я прошу прощения, но я ничего не мог поделать. У меня шли переговоры, когда появился Шукэн, и я должен был закончить их, да еще успеть выяснить отношения с Шукэном. Я сразу же поехал сюда и, увидев его внизу, поднялся к тебе. С тобой все в порядке?
Она промолчала, и он легонько постучал в дверь.
– Шукэн не узнал тебя? – Он подождал мгновение и продолжил: – Сарина, ты слышишь меня? Ты в безопасности. Он не знает, где ты, он даже пытался выудить что-нибудь о тебе у меня. Сарина! Черт побери, скажи хоть что-нибудь!
Она услышала, как он с силой пнул дверь, затем последовал удар кулаком, и тут, прежде чем она успела вмешаться, мадам Блю отперла.
– Пожалуйста, не надо, – вскричала Сарина, но было уже поздно.
Дверь распахнулась. Коридор был пуст – Дженсон ушел.
– Сарина! – Мадам повернулась к ней, пылая от гнева. – Как ты глупа!
Глава 24
Во Шукэн приподнял голову с голубой шелковой подушки, чтобы принять вторую трубку с опиумом, которую она лично подала ему. Она задернула занавеси, окружив их стеной чистейшей синевы и отделив этой шелковой границей от внешнего шума, и он чувствовал, как спокойствие этого маленького мира постепенно проникает ему в душу и наполняет его. Во глубоко вдохнул, впуская едкий дым в легкие, а затем выдохнул его через нос. Глянув поверх струйки выпущенного дыма, он заметил, что мадам наблюдает за ним, готовая выполнить любое его пожелание. Возраст ее невозможно было определить – подобная красота не знает возраста, но следы увядания были заметны в легкой угловатости ее рук, в дрожи кистей, которую она и не пыталась скрыть.
Она не разговаривала с ним с того момента, как вернулась в игровой зал и дала знак следовать за собой. Он догадался, кто она такая, по тому уважению, которое ей оказывали остальные, а когда она дважды хлопнула в ладоши и помещение мгновенно освободилось от других клиентов, он уже не сомневался в своей догадке.
Во зевнул и поудобнее устроился на подушках, чтобы в полной мере насладиться своей победой. Ему прислуживала женщина, чье имя стало легендой в последние тридцать лет, и хотя он впервые в жизни расстался с деньгами, чтобы получить удовольствие, он знал, что эта необычайная женщина достойна самой высокой цены. Он был доволен: мужчина его положения вправе рассчитывать на услуги куртизанки такого уровня, как мадам Блю.
Она придвинулась к нему, и ее лицо казалось мерцающим светлым овалом, впечатанным в голубизну неба. Он закрыл глаза и позволил опиуму унести себя вдаль. Ее легкое дыхание, словно весенний ветерок, обдувало его лицо, и он, вдохнув полной грудью, повернул голову навстречу этому ветерку.
Кончики ее длинных выкрашенных в алый цвет ногтей, слегка царапая, начали медленно обрисовывать каждую черточку его лица, и Во вздрогнул. Следом за ее пальцами его коснулся огонь.
Он отвернулся, когда ее дыхание согрело его щеку, и ставшее внезапно очень чувствительным ухо. Ее язык описал круг около ушной раковины, прежде чем проникнуть в ее узкий проход, пробуя на вкус, отодвигаясь и снова проникая туда. Во задрожал. Ее дыхание становилось все теплее и теплее. Он застонал, и она отодвинулась. Она лениво обвела языком контур его губ, и он попытался поймать его, но она рассмеялась глубоким грудным смехом и отпрянула.
Она поцеловала уголки его губ, а затем осыпала легкими поцелуями его верхнюю губу. Он застонал, приподнимаясь, а затем вновь опускаясь на подушки.
Она все еще не коснулась его тела, а он уже был так возбужден.
Когда она сняла с него халат, Во окатила волна желания, столь неистового, что его тело начало непроизвольно покачиваться вверх-вниз, будто на настоящей волне. Он потерял себя среди голубых газовых облаков, где бесплотные духи покусывали, гладили и щипали его плоть и каждый дух делал это исключительно мастерски. Один тянул волоски на его груди, другой касался его затвердевших сосков, а третий поглаживал его живот прикосновениями столь легкими, как будто это было птичье перо.
Он задержал дыхание. Его тело ожидающе выгнулось. Сверху его накрыла какая-то нежная оболочка. Очень-очень медленно эта шелковистая влажность спускалась, приноравливаясь к форме его тела, поднимая его все выше и высасывая оставшийся у него в легких воздух. Во застонал, когда вокруг него сжались бархатные тиски. Прошло мгновение, их хватка ослабла, высвобождая его, а потом все началось снова. Он последовал за ними по этому манящему пути, умирая от желания самому исследовать их дразнящую сладость.
Он задыхался, пытаясь ответить на каждый их выпад, и ревел от ярости, его голова металась из стороны в сторону. Он кипел, охваченный безумием, сжимая зубы, цепляясь ногтями за ожидавшую его синеву. В последнем сильном рывке он приподнялся навстречу, закричав, когда взрыв выдавил медовый сок экстаза из всех пор его распростертого тела, поднимая его в бесконечную вышину. А когда он истратил свой гнев и свое семя, она отпустила его, чтобы он в одиночестве пережил свое падение на землю.
Во проснулся несколько часов спустя и потянулся к ней, но его руки сомкнулись в пустоте. Его окружала мерцающая синева шелкового тента, подсвеченная одинокой масляной лампой, свисающей с потолка. В голове было странно пусто, тело наполняла такая усталость, словно он недавно участвовал в поединке. К его огромному удивлению, он был полностью одет.
Он приподнялся и сел, гоня прочь последние остатки сна, и только тогда заметил женщину, сидящую рядом, но не на шелковой подушке, а на низком, покрытом подушками стуле. Ее руки поникли, словно раненые птицы. Глаза Во приковало великолепное кольцо на ее указательном пальце, и внутри него что-то зашевелилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91