Думаю, сейчас не следует спрашивать Джоша, почему он убежал. Мальчик и так испугался, когда обнаружил дома полицию и понял, какой вызвал переполох. А чего стоили долгие и слезливые просьбы Энн, без конца умолявшей племянника больше ее так не пугать! Я вообще считаю, что не надо излишне наказывать детей за ошибки. Жизнь и так преподносит им тяжелые уроки.
Я болтаю и не замечаю, что подавленное настроение Джоша не рассеивается. Это доходит до меня только на нашей аллее, уже в полумиле от дома. Я осторожно спрашиваю сына, что случилось. Несколько секунд сижу молча, потом мягко говорю:
– Джош, пойми, дети бывают иногда глупыми. Они просто завидуют тому вниманию, которым ты сейчас окружен. Это нужно перетерпеть.
Джош смотрит на свои колени и теребит манжеты на шортах. Он горестно поводит головой, не соглашаясь со мной.
Я жду.
– Я хочу куда-нибудь перейти. Подальше, – наконец говорит он.
– Подальше? Что ты имеешь в виду? – Я прекрасно знаю, что он имеет в виду, и внутри у меня холодеет. Джошу, видимо, трудно выразить словами свои мысли, и я это делаю за него: – Ты имеешь в виду интернат?
Он кивает, избегая моего взгляда. Я издаю короткий смешок.
– Но, дорогой, это ведь ничего не решит. Я поговорю с миссис Ротсэй и…
– Мам! – Джош смотрит мне прямо в глаза. Лицо у него напряжено, он взволнован. – Со школой все в порядке, просто я хочу куда-нибудь уехать, и все. – Он снова опускает голову вниз.
Я подавляю в себе боль. Несколько секунд я молчу.
– Но почему, дорогой? Ты должен сказать мне.
Он судорожно подыскивает слова. И уже было найдя их, останавливает себя. Снова открывает рот… Наконец произносит:
– Просто в другом месте будет веселее.
«Веселее». Это застигает меня врасплох. «Веселее». В последнее время я вспоминала это слово нечасто. И при мыслях о детях оно не приходит мне в голову. Я много думала о том, что нам необходимо быть вместе, поддерживать друг друга, но, чтобы нам было весело? А ведь в словах Джоша есть рациональное зерно. В последние месяцы ни я, ни Кэти особым весельем не блистали.
– Ну, хорошо. Я хочу сказать, мы обсудим это.
Сын бросает на меня весьма скептический взгляд.
– Обещаю, – добавляю я поспешно. – Мы подумаем об этом. Так вот на ходу вопросы не решают. – Тут я дерзко шучу: – Надеюсь, ты не задумал удрать от своей старой мамочки? А?
Это уже шантаж. Так похоже на методы моей матери. Лучше бы я не говорила этого. Но прежде, чем успеваю что-либо добавить, Джош сильно мотает головой из стороны в сторону, хватает свой портфель, выпрыгивает из машины и бежит по направлению к кухонной двери.
Я устало выбираюсь из машины, стараясь понять, в чем же состояла моя ошибка?
Из гостиной доносятся голоса героев мультфильмов. Я начинаю готовить Джошу бутерброды с огурцом, и тут на кухню входит Маргарет, чтобы заварить себе чай. Рассказываю ей, что встреча с Гиллеспи прошла в целом неплохо, в детали не вдаюсь. В свою очередь, Маргарет сообщает о том, что ей, кажется, удалось расшифровать аббревиатуру «С и М» из старой записной книжки Гарри.
– Оказывается существует такая фирма «Симмондс Митчел». Раньше между этими фамилиями стояло «и», а теперь они просто «Симмондс Митчел». Разумеется, фирм с таким названием много, но что-то подсказывает мне: эта может оказаться именно той, которая нам нужна. А я перерыла не один справочник.
Я наливаю сок для Джоша.
– Чем они занимаются?
– Работают в качестве брокеров на товарной бирже.
– Ах вот как, – отвечаю я, будто понимая, о чем идет речь. Но ведь я говорю с Маргарет и чего уж тут притворяться? – Я слышала о брокерах, но честно говоря, не имею ни малейшего понятия, что это такое, – добавляю я.
– Думаю, это то же самое, что и брокеры на фондовой бирже, – смеется Маргарет. – Только торгуют они не акциями, а товарами – пшеницей, сахаром, кукурузой, чаем.
Держа в одной руке стакан с соком и бутерброды, я открываю дверь в гостиную. Джош расположился на полу буквально в полуметре от телевизора. Зная, что я не разрешаю ему сидеть так близко, он машинально отодвигается чуть-чуть назад, не сводя глаз с экрана. Взяв у меня еду, сын бормочет «Спасибо». Я задерживаюсь на несколько секунд и смотрю на него сверху вниз. На эти детские ноги-спички, что торчат из шорт, на вздернутый нос, на округлившиеся от жевания щеки. В моей душе борются сомнения. Ведь это мой сын. Такой родной и одновременно вдруг такой непонятный. Почему он хочет уйти в интернат? Откуда это желание убежать? Неужели нить, связывавшая нас, порвалась? В чем я ошиблась?
– И торгуют они в расчете на будущие цены, – продолжает Маргарет, когда я возвращаюсь на кухню. – Это так называемые фьючерсы. Скажем, они считают, что через некоторое время должен подорожать сахар. Вот они и покупают его сегодня дешевле, а несколько месяцев спустя продают дороже. «Симмондс Митчел» выступают на биржевом рынке как брокеры и берут свой процент.
– Значит, у них должны быть свои счета?
– Я проверяла. – Маргарет делает жест рукой. – Нет, я не говорила, откуда я. Просто спросила, сколько цифр в их расчетных счетах. Они сказали, шесть.
– Значит, счета у них есть. А могут они работать, как банковские?
Этот вопрос я задаю, скорее, самой себе и не жду, что Маргарет ответит на него.
– Видите ли, миссис Ричмонд… – несколько неуверенно начинает она. – Я знаю, что мистер Ричмонд зачастую оставлял на некоторый срок деньги, полученные за осуществленные по его поручениям операции, на фондовом рынке, на счетах своих брокеров. Ему было нужно время для того, чтобы обдумать свои очередные решения. Может, он так же поступал и с людьми с товарной биржи?
Мы выходим из кухни и направляемся к кабинету. Перед моими глазами всплывает бледное лицо Гиллеспи и пренебрежительный жест, которым он сунул листок с номерами счетов в свою папку.
– «Симмондс Митчел» большая фирма? – спрашиваю я Маргарет.
– Не знаю, но в справочнике она выделена крупным шрифтом, а офис располагается в самом центре Сити.
Значит, большая. И заметная в бизнесе. Гиллеспи должен был слышать о ней. Почему же он не вспомнил название по аббревиатуре?
– Вот тот счет по мобильному телефону, – Маргарет быстро берет со стола и подает мне бумагу. – А это дополнительный список звонивших.
Он стал значительно больше. Я-то ведь почти никому не успела позвонить. Мой отец. Соседи, спрашивавшие, не хочет ли Джош навестить их. Дальние родственники Гарри. Молли. Леонард. Джек. За период с субботы он звонил уже дважды, последний раз два часа назад, чтобы сообщить, что приедет завтра, «если это будет для меня удобно».
– Я сказала ему, что вам вряд ли будет удобно, – объявляет Маргарет. – Могу позвонить ему и попросить не приезжать.
В принципе у Маргарет с Джеком отношения нормальные, хотя зачастую они и подшучивают друг над другом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
Я болтаю и не замечаю, что подавленное настроение Джоша не рассеивается. Это доходит до меня только на нашей аллее, уже в полумиле от дома. Я осторожно спрашиваю сына, что случилось. Несколько секунд сижу молча, потом мягко говорю:
– Джош, пойми, дети бывают иногда глупыми. Они просто завидуют тому вниманию, которым ты сейчас окружен. Это нужно перетерпеть.
Джош смотрит на свои колени и теребит манжеты на шортах. Он горестно поводит головой, не соглашаясь со мной.
Я жду.
– Я хочу куда-нибудь перейти. Подальше, – наконец говорит он.
– Подальше? Что ты имеешь в виду? – Я прекрасно знаю, что он имеет в виду, и внутри у меня холодеет. Джошу, видимо, трудно выразить словами свои мысли, и я это делаю за него: – Ты имеешь в виду интернат?
Он кивает, избегая моего взгляда. Я издаю короткий смешок.
– Но, дорогой, это ведь ничего не решит. Я поговорю с миссис Ротсэй и…
– Мам! – Джош смотрит мне прямо в глаза. Лицо у него напряжено, он взволнован. – Со школой все в порядке, просто я хочу куда-нибудь уехать, и все. – Он снова опускает голову вниз.
Я подавляю в себе боль. Несколько секунд я молчу.
– Но почему, дорогой? Ты должен сказать мне.
Он судорожно подыскивает слова. И уже было найдя их, останавливает себя. Снова открывает рот… Наконец произносит:
– Просто в другом месте будет веселее.
«Веселее». Это застигает меня врасплох. «Веселее». В последнее время я вспоминала это слово нечасто. И при мыслях о детях оно не приходит мне в голову. Я много думала о том, что нам необходимо быть вместе, поддерживать друг друга, но, чтобы нам было весело? А ведь в словах Джоша есть рациональное зерно. В последние месяцы ни я, ни Кэти особым весельем не блистали.
– Ну, хорошо. Я хочу сказать, мы обсудим это.
Сын бросает на меня весьма скептический взгляд.
– Обещаю, – добавляю я поспешно. – Мы подумаем об этом. Так вот на ходу вопросы не решают. – Тут я дерзко шучу: – Надеюсь, ты не задумал удрать от своей старой мамочки? А?
Это уже шантаж. Так похоже на методы моей матери. Лучше бы я не говорила этого. Но прежде, чем успеваю что-либо добавить, Джош сильно мотает головой из стороны в сторону, хватает свой портфель, выпрыгивает из машины и бежит по направлению к кухонной двери.
Я устало выбираюсь из машины, стараясь понять, в чем же состояла моя ошибка?
Из гостиной доносятся голоса героев мультфильмов. Я начинаю готовить Джошу бутерброды с огурцом, и тут на кухню входит Маргарет, чтобы заварить себе чай. Рассказываю ей, что встреча с Гиллеспи прошла в целом неплохо, в детали не вдаюсь. В свою очередь, Маргарет сообщает о том, что ей, кажется, удалось расшифровать аббревиатуру «С и М» из старой записной книжки Гарри.
– Оказывается существует такая фирма «Симмондс Митчел». Раньше между этими фамилиями стояло «и», а теперь они просто «Симмондс Митчел». Разумеется, фирм с таким названием много, но что-то подсказывает мне: эта может оказаться именно той, которая нам нужна. А я перерыла не один справочник.
Я наливаю сок для Джоша.
– Чем они занимаются?
– Работают в качестве брокеров на товарной бирже.
– Ах вот как, – отвечаю я, будто понимая, о чем идет речь. Но ведь я говорю с Маргарет и чего уж тут притворяться? – Я слышала о брокерах, но честно говоря, не имею ни малейшего понятия, что это такое, – добавляю я.
– Думаю, это то же самое, что и брокеры на фондовой бирже, – смеется Маргарет. – Только торгуют они не акциями, а товарами – пшеницей, сахаром, кукурузой, чаем.
Держа в одной руке стакан с соком и бутерброды, я открываю дверь в гостиную. Джош расположился на полу буквально в полуметре от телевизора. Зная, что я не разрешаю ему сидеть так близко, он машинально отодвигается чуть-чуть назад, не сводя глаз с экрана. Взяв у меня еду, сын бормочет «Спасибо». Я задерживаюсь на несколько секунд и смотрю на него сверху вниз. На эти детские ноги-спички, что торчат из шорт, на вздернутый нос, на округлившиеся от жевания щеки. В моей душе борются сомнения. Ведь это мой сын. Такой родной и одновременно вдруг такой непонятный. Почему он хочет уйти в интернат? Откуда это желание убежать? Неужели нить, связывавшая нас, порвалась? В чем я ошиблась?
– И торгуют они в расчете на будущие цены, – продолжает Маргарет, когда я возвращаюсь на кухню. – Это так называемые фьючерсы. Скажем, они считают, что через некоторое время должен подорожать сахар. Вот они и покупают его сегодня дешевле, а несколько месяцев спустя продают дороже. «Симмондс Митчел» выступают на биржевом рынке как брокеры и берут свой процент.
– Значит, у них должны быть свои счета?
– Я проверяла. – Маргарет делает жест рукой. – Нет, я не говорила, откуда я. Просто спросила, сколько цифр в их расчетных счетах. Они сказали, шесть.
– Значит, счета у них есть. А могут они работать, как банковские?
Этот вопрос я задаю, скорее, самой себе и не жду, что Маргарет ответит на него.
– Видите ли, миссис Ричмонд… – несколько неуверенно начинает она. – Я знаю, что мистер Ричмонд зачастую оставлял на некоторый срок деньги, полученные за осуществленные по его поручениям операции, на фондовом рынке, на счетах своих брокеров. Ему было нужно время для того, чтобы обдумать свои очередные решения. Может, он так же поступал и с людьми с товарной биржи?
Мы выходим из кухни и направляемся к кабинету. Перед моими глазами всплывает бледное лицо Гиллеспи и пренебрежительный жест, которым он сунул листок с номерами счетов в свою папку.
– «Симмондс Митчел» большая фирма? – спрашиваю я Маргарет.
– Не знаю, но в справочнике она выделена крупным шрифтом, а офис располагается в самом центре Сити.
Значит, большая. И заметная в бизнесе. Гиллеспи должен был слышать о ней. Почему же он не вспомнил название по аббревиатуре?
– Вот тот счет по мобильному телефону, – Маргарет быстро берет со стола и подает мне бумагу. – А это дополнительный список звонивших.
Он стал значительно больше. Я-то ведь почти никому не успела позвонить. Мой отец. Соседи, спрашивавшие, не хочет ли Джош навестить их. Дальние родственники Гарри. Молли. Леонард. Джек. За период с субботы он звонил уже дважды, последний раз два часа назад, чтобы сообщить, что приедет завтра, «если это будет для меня удобно».
– Я сказала ему, что вам вряд ли будет удобно, – объявляет Маргарет. – Могу позвонить ему и попросить не приезжать.
В принципе у Маргарет с Джеком отношения нормальные, хотя зачастую они и подшучивают друг над другом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114