Все прочие версии просто смешны.
– Вам это только кажется…
– Все вопросы Доусона вертятся вокруг этой плоскодонки. Да Гарри просто любил ее. Она большая, у нее мощный мотор. Ему нравилось носиться на ней. Грести он не любил. И вообще это так похоже на него: взять плоскодонку, когда ее не следовало брать. И, кстати, если уж Гарри решил уйти из жизни, его не волновало, что за лодка будет при «Минерве».
– И все-таки, зачем брать большую и тяжелую плоскодонку? – мягко возражает Морланд. И пока я соображаю, что ответить, тихо добавляет: – Не уверен, сказал ли вам Доусон, но в этом деле есть еще одна странность. «Зодиак»… Его видели рано утром в ту субботу не у пристани, а на некотором расстоянии от нее вверх по течению реки. Он застрял на отмели.
– Я сказала Доусону, что нашла лодка у пристани.
– Значит, у вас хорошие соседи. Кто-то из них должен был достать лодку из болотистой грязи и оттащить к вашей пристани. Но Уэлли Смит видел ее рано утром, и вовсе не у пристани.
Уэлли Смит – это лесник, который работает в соседнем с нами имении. Глупо было думать, что лодку никто не увидит. И глупо было лгать Доусону. Я начинаю делать ошибки. Интересно, понял ли инспектор, что я лгала, или мне удастся отговориться? И какие еще ошибки я успела сделать?
– Доусон встречался с Уэлли? – ошарашенно спрашиваю я. Мысль о том, что инспектор опрашивает моих соседей, вселяет в меня новый страх.
– Думаю, да. Но и без этого Уэлли рассказал нескольким людям о том, что он видел.
Рассказал людям? А, может, тебе, Ричард? А уж от тебя об этом узнал и Доусон.
– Итак… – Морланд глубоко втягивает носом воздух. – Теперь вы видите, как это выглядит в глазах Доусона. Письмо, кровоподтек, выстрел…
– Расскажите, – тихо прошу я.
Ричард слегка хмурится, как будто не может до конца уловить смысл моей просьбы.
– Хорошо. – Он сжимает пальцы в кулаки. – Это выглядит именно таким образом. Этот человек, Аткинс или кто там еще, взял одну из лодок, которая оставалась у пристани, и добрался на ней до стоявшей на реке «Минервы». Он совершил нападение на Гарри и решил вывести яхту в море…
– Зачем?
– Не знаю, – почти мгновенно отвечает Морланд. – Возможно, на яхте завязалась борьба и осталось много крови или какие-то другие улики, скрыть которые было невозможно. Поэтому он решает уничтожить яхту целиком. Сбрасывает надувную лодку – она ему не нужна. Течением ее выносит на отмель. Он привязывает к «Минерве» плоскодонку и выходит в море. Там он топит яхту, добирается до берега в плоскодонке, которую находят дрейфующей на следующий день. А потом… – Тут Ричард останавливается и делает рукой жест, выражающий сомнение, как будто хочет показать: что-то в его рассуждениях не сходится.
– Вы имеете в виду, что простой солдат знал все о реке, глубинах и песчаных отмелях? – неожиданно для себя громко восклицаю я. – Знал, как запустить двигатель «Минервы» и как управляться со скоростной плоскодонкой? – И добавляю со смехом: – Что-то мне не верится.
Морланд тоже коротко улыбается.
– Ну, судовые двигатели и моторы для Аткинса не проблема. Сам он из семьи рыбаков. Река… Это да. Эту реку он, конечно, не знал.
Я в изумлении смотрю на Ричарда.
– Вы что, проводили сбор данных о нем?
– Да. Я наводил кое-какие справки.
– А Доусон?
– Думаю, он тоже предпринимал определенные розыскные действия.
Перед моими глазами встает картина: Аткинс арестован за преступление, которого не совершал.
– Но вы же не думаете, будто в этом что-то есть? – спрашиваю я и повторяю почти просительно: – Не думаете?
– Я полагаю… – Морланд внимательно смотрит на меня. – Я полагаю, что это Аткинс совершил убийство.
Я вздыхаю с облегчением.
– И вы сказали об этом Доусону?
– Да, я обратил его внимание на две существенные детали. – Десантник никогда не прибегнул бы к помощи ружья. Зачем? Много шума, случайные свидетели. Он же натренирован на бесшумное убийство. Его основное оружие в ближнем бою – нож. И еще. Почему его никто нигде не видел? Ну хотя бы на обратном пути, когда он возвращался после того, как высадился на берегу?
– На обратном пути? – эхом повторяю я.
– Ну да. Высадившись на берегу, он же должен был добраться до какого-то транспортного средства, чтобы уехать из этого района. Доусон об этом не подумал.
– Не подумал, – автоматически повторяю я. Мои мысли сейчас далеко.
– И потом, вы правильно говорите. Зачем было затоплять яхту? – добавляет Морланд.
Я с трудом возвращаюсь к реальности.
– Так Доусон понимает все это?
– Видите ли, Эллен, дело в том, что Аткинс направил это письмо не в первый раз. Маргарет сказала и мне, и Доусону, что подобного рода злобные письма приходили и раньше.
– Раньше?! – в изумлении восклицаю я. – Почему же Маргарет… – И тут же я понимающе поднимаю руку. – Ясно, она не хотела меня расстраивать.
Морланд дипломатично молчит.
– Сколько их было всего, этих писем? – спрашиваю я.
– Маргарет говорит, что, по меньшей мере, три.
«И она рассказала тебе об этом», – думаю я. А собственно, почему бы и нет?
– И все от одного и того же лица?
– Подписи не было. Но автор один и тот же. От кофе мне становится жарко. Потолок давит.
Я откидываюсь на спинку кресла и яростно тру веки кончиками пальцев.
– Боже!
Я слышу, что Морланд встает, подходит к моему креслу и садится в ногах на корточки.
– Эллен, успокойтесь…
– Но это же ужасно! Я думала, что мы уже знаем, что причина гибели Гарри – самоубийство. И вот все по новой…
– Эллен, извините, здесь есть и моя вина.
– Да, да, есть!
Ричард глубоко вздыхает.
– Но, поверьте, я никогда не хотел причинить вам хоть малейшее зло.
– Я понимаю… Хорошо, скажите мне вот что…
Морланд придвигается к моему креслу, ставит локоть на подлокотник и опирается щекой на костяшки пальцев. Он смотрит на меня обычным для него взглядом, в котором я нахожу поддержку, симпатию и интерес. Под этим взглядом я готова открыться и довериться ему полностью. И чувствую уверенность, что он меня не предаст.
– Скажите мне вот что… – Я заглядываю ему прямо в глаза. – Зачем вам все эти хлопоты? Все эти заботы обо мне и моих делах?
Ричард молчит. Выражение его лица становится сосредоточенным.
– Не подумайте, что я не испытываю благодарности. Хотя благодарность, может, и не совсем подходящее слово. Я ценю это. Но ведь Гарри не был вашим близким другом. Даже приятелем. Что касается той ссуды… В конце концов это не Бог весть какие деньги. Так почему тогда?
Морланд долго не отвечает. Он опускает глаза вниз, а когда вновь поднимает, я вижу в них незнакомый мне свет.
– В какой-то степени – из благодарности к Гарри… Во всяком случае, сначала. Частично – из профессионального интереса. Мне хотелось доказать, что я смогу найти яхту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
– Вам это только кажется…
– Все вопросы Доусона вертятся вокруг этой плоскодонки. Да Гарри просто любил ее. Она большая, у нее мощный мотор. Ему нравилось носиться на ней. Грести он не любил. И вообще это так похоже на него: взять плоскодонку, когда ее не следовало брать. И, кстати, если уж Гарри решил уйти из жизни, его не волновало, что за лодка будет при «Минерве».
– И все-таки, зачем брать большую и тяжелую плоскодонку? – мягко возражает Морланд. И пока я соображаю, что ответить, тихо добавляет: – Не уверен, сказал ли вам Доусон, но в этом деле есть еще одна странность. «Зодиак»… Его видели рано утром в ту субботу не у пристани, а на некотором расстоянии от нее вверх по течению реки. Он застрял на отмели.
– Я сказала Доусону, что нашла лодка у пристани.
– Значит, у вас хорошие соседи. Кто-то из них должен был достать лодку из болотистой грязи и оттащить к вашей пристани. Но Уэлли Смит видел ее рано утром, и вовсе не у пристани.
Уэлли Смит – это лесник, который работает в соседнем с нами имении. Глупо было думать, что лодку никто не увидит. И глупо было лгать Доусону. Я начинаю делать ошибки. Интересно, понял ли инспектор, что я лгала, или мне удастся отговориться? И какие еще ошибки я успела сделать?
– Доусон встречался с Уэлли? – ошарашенно спрашиваю я. Мысль о том, что инспектор опрашивает моих соседей, вселяет в меня новый страх.
– Думаю, да. Но и без этого Уэлли рассказал нескольким людям о том, что он видел.
Рассказал людям? А, может, тебе, Ричард? А уж от тебя об этом узнал и Доусон.
– Итак… – Морланд глубоко втягивает носом воздух. – Теперь вы видите, как это выглядит в глазах Доусона. Письмо, кровоподтек, выстрел…
– Расскажите, – тихо прошу я.
Ричард слегка хмурится, как будто не может до конца уловить смысл моей просьбы.
– Хорошо. – Он сжимает пальцы в кулаки. – Это выглядит именно таким образом. Этот человек, Аткинс или кто там еще, взял одну из лодок, которая оставалась у пристани, и добрался на ней до стоявшей на реке «Минервы». Он совершил нападение на Гарри и решил вывести яхту в море…
– Зачем?
– Не знаю, – почти мгновенно отвечает Морланд. – Возможно, на яхте завязалась борьба и осталось много крови или какие-то другие улики, скрыть которые было невозможно. Поэтому он решает уничтожить яхту целиком. Сбрасывает надувную лодку – она ему не нужна. Течением ее выносит на отмель. Он привязывает к «Минерве» плоскодонку и выходит в море. Там он топит яхту, добирается до берега в плоскодонке, которую находят дрейфующей на следующий день. А потом… – Тут Ричард останавливается и делает рукой жест, выражающий сомнение, как будто хочет показать: что-то в его рассуждениях не сходится.
– Вы имеете в виду, что простой солдат знал все о реке, глубинах и песчаных отмелях? – неожиданно для себя громко восклицаю я. – Знал, как запустить двигатель «Минервы» и как управляться со скоростной плоскодонкой? – И добавляю со смехом: – Что-то мне не верится.
Морланд тоже коротко улыбается.
– Ну, судовые двигатели и моторы для Аткинса не проблема. Сам он из семьи рыбаков. Река… Это да. Эту реку он, конечно, не знал.
Я в изумлении смотрю на Ричарда.
– Вы что, проводили сбор данных о нем?
– Да. Я наводил кое-какие справки.
– А Доусон?
– Думаю, он тоже предпринимал определенные розыскные действия.
Перед моими глазами встает картина: Аткинс арестован за преступление, которого не совершал.
– Но вы же не думаете, будто в этом что-то есть? – спрашиваю я и повторяю почти просительно: – Не думаете?
– Я полагаю… – Морланд внимательно смотрит на меня. – Я полагаю, что это Аткинс совершил убийство.
Я вздыхаю с облегчением.
– И вы сказали об этом Доусону?
– Да, я обратил его внимание на две существенные детали. – Десантник никогда не прибегнул бы к помощи ружья. Зачем? Много шума, случайные свидетели. Он же натренирован на бесшумное убийство. Его основное оружие в ближнем бою – нож. И еще. Почему его никто нигде не видел? Ну хотя бы на обратном пути, когда он возвращался после того, как высадился на берегу?
– На обратном пути? – эхом повторяю я.
– Ну да. Высадившись на берегу, он же должен был добраться до какого-то транспортного средства, чтобы уехать из этого района. Доусон об этом не подумал.
– Не подумал, – автоматически повторяю я. Мои мысли сейчас далеко.
– И потом, вы правильно говорите. Зачем было затоплять яхту? – добавляет Морланд.
Я с трудом возвращаюсь к реальности.
– Так Доусон понимает все это?
– Видите ли, Эллен, дело в том, что Аткинс направил это письмо не в первый раз. Маргарет сказала и мне, и Доусону, что подобного рода злобные письма приходили и раньше.
– Раньше?! – в изумлении восклицаю я. – Почему же Маргарет… – И тут же я понимающе поднимаю руку. – Ясно, она не хотела меня расстраивать.
Морланд дипломатично молчит.
– Сколько их было всего, этих писем? – спрашиваю я.
– Маргарет говорит, что, по меньшей мере, три.
«И она рассказала тебе об этом», – думаю я. А собственно, почему бы и нет?
– И все от одного и того же лица?
– Подписи не было. Но автор один и тот же. От кофе мне становится жарко. Потолок давит.
Я откидываюсь на спинку кресла и яростно тру веки кончиками пальцев.
– Боже!
Я слышу, что Морланд встает, подходит к моему креслу и садится в ногах на корточки.
– Эллен, успокойтесь…
– Но это же ужасно! Я думала, что мы уже знаем, что причина гибели Гарри – самоубийство. И вот все по новой…
– Эллен, извините, здесь есть и моя вина.
– Да, да, есть!
Ричард глубоко вздыхает.
– Но, поверьте, я никогда не хотел причинить вам хоть малейшее зло.
– Я понимаю… Хорошо, скажите мне вот что…
Морланд придвигается к моему креслу, ставит локоть на подлокотник и опирается щекой на костяшки пальцев. Он смотрит на меня обычным для него взглядом, в котором я нахожу поддержку, симпатию и интерес. Под этим взглядом я готова открыться и довериться ему полностью. И чувствую уверенность, что он меня не предаст.
– Скажите мне вот что… – Я заглядываю ему прямо в глаза. – Зачем вам все эти хлопоты? Все эти заботы обо мне и моих делах?
Ричард молчит. Выражение его лица становится сосредоточенным.
– Не подумайте, что я не испытываю благодарности. Хотя благодарность, может, и не совсем подходящее слово. Я ценю это. Но ведь Гарри не был вашим близким другом. Даже приятелем. Что касается той ссуды… В конце концов это не Бог весть какие деньги. Так почему тогда?
Морланд долго не отвечает. Он опускает глаза вниз, а когда вновь поднимает, я вижу в них незнакомый мне свет.
– В какой-то степени – из благодарности к Гарри… Во всяком случае, сначала. Частично – из профессионального интереса. Мне хотелось доказать, что я смогу найти яхту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114