– Так вот он мне всегда говорил, что лучшая армия – та, про которую никто не знает. Жаль, что его больше нет. Ему бы нынешний мир пришелся по душе.
– Он погиб в Корее? – спросил Тед.
– Не-а, выстрелил себе в голову из «люгера», что отобрал у шестнадцатилетнего фрица в день «Д»,[xxxii] когда мой сводный брат признался ему, что он… ну, типа голубой.
– Но для вас, конечно же, не имеет ни малейшего значения, знаю я об этом или нет, – отметил Тед.
– Да в общем нет, это я просто светскую беседу поддерживаю в ожидании транспорта. Эй, а вымазались-то вы как! Где вас носило?
– Вы просто не поверите. – Рокот вертолета послышался ближе. – Куда меня повезут?
– Недалеко, – заверил Клэнси. – Может, даже подремать удастся. Вам это явно не помешает. Признавайтесь, вы когда-нибудь на «вертушках» летали?
Тед покачал головой.
– Вам понравится. Там по-настоящему шумно. Рев, грохот – ух, здорово! – Клэнси уже приходилось повышать голос, чтобы перекрыть вертолетный гул.
– Вы не знаете, с моей семьей все в порядке? – спросил Тед.
– Держу пари, у них все тип-топ. – Вот теперь Клэнси действительно кричал. Лопасти черного вертолета поднимали клубы пыли. – Красотища, а? – Клэнси протянул руку, Тед встал, спустился с крыльца, поравнялся с ним. – Внешний мир – жестокое место, по-настоящему жестокое, и притом ненадежное! – Вертолет уже приземлился, но лопасти его все еще вращались. – Пригнитесь. – Клэнси глянул на Теда и не то улыбнулся, не то рассмеялся. – Думаю, не вам мне об этом говорить. А может, как раз вам. Ну да ладно, грузитесь.
Они поднялись на борт.
– Вы, конечно же, жене позвонить не разрешите? – заорал Тед.
Клэнси покачал головой. Вертолет поднялся в воздух; никто не проронил ни слова – было слишком шумно. Молчал Тед, молчал Клэнси, молчали вооруженные солдаты, ремнями пристегнутые к месту. Повсюду вокруг Тед видел молодые, бездумные, ожидающие приказа лица, и хотя в глазах читался страх, смотрели они словно насквозь, не холодные, нет, однако бесстрастные, словно роботы. Тед понятия не имел, куда они держат путь; знал лишь то, что летят они в сторону солнца и, следовательно, на восток, еще дальше от его семьи.
Страховой агент даже не стал делать вид, будто узнает Глорию Стрит, сидящую напротив у зеленой металлической конторки. Куда только подевалось его былое все из себя пылкое дружелюбие, с каким, устроившись за столом в столовой Стритов, он составлял и впаривал им свой полис! Зеленовато-голубая рубашка с белым воротником и манжетами и широкий галстук на удивление подходили к худощавой фигуре. Он был высок даже сидя; с виду – этакий обыватель из предместья: губы едва различимы, лицо чисто выбрито. Тут же висела фотография его семейства: пухлая, дебелая блондинка с пятачком-носом и две свинушки-девчушки.
– Итак, чем могу вам служить? – осведомился агент, не отрывая глаз от лежащего перед ним досье. – Миссис Стрит.
– Мне бы хотелось получить страховку за моего мужа, мистер Эйкерз. Полис оформлен на пятьсот тысяч долларов.
Эйкерз рассмеялся.
– Но ваш муж жив.
– Вообще-то у меня на руках свидетельство о смерти, подписанное патологоанатомом, а я так понимаю, ничего больше мне и не требуется.
– Но я сам видел мистера Стрита по телевизору.
– Согласно заключению коронера, он мертв. Банковский чек меня устроит.
– Но…
– Если вы предъявите мне мужа живым и невредимым, я охотно замну это дело. – Глория чувствовала, что ситуацией владеет, и ей это нравилось – слишком долго она была во власти обстоятельств. – Я предпочту скорее мужа, нежели деньги, но, как говорится – либо то, либо другое. Я уверена, что смогу найти адвоката, который мне поможет.
– Вы ведь и сами не верите, что ваш муж мертв.
– Мне известно только то, что коронер – обладающий всеми официальными полномочиями чиновник округа – считает моего мужа мертвым, а я его, представьте себе, нигде не вижу. Может, вы мне его покажете?
Эйкерз тупо уставился на желтое досье, затем еще более тупо – на Глорию. Снаружи солнечные лучи пробивались сквозь облака и струились в комнату; страховой агент прямо-таки взмок.
– Я с вами непременно свяжусь, миссис Стрит.
* * *
Тем же вечером Глория, к вящему своему удовольствию и некоторому удивлению, обнаружила под дверным звонком коротышку с длинными, подкрученными вверх усами. Она похихикала про себя: незнакомец абсолютно не походил на киношный образ частного детектива, однако с такой внешностью ничем другим, на ее взгляд, заниматься попросту не мог. Голос у гостя оказался довольно высоким, а руки то и дело тянулись потеребить растительность над губой.
– Меня зовут Горацио Салли, – представился он, вручая потрепанную карточку. – Страховое агентство «Теллурид» наняло меня отыскать вашего мужа.
– Ой, как хорошо, – воскликнула Глория и пригласила Салли в дом. – Пойдемте расположимся в столовой – и спрашивайте меня о чем хотите. От души надеюсь, что вы отыщете Теда.
– То есть вы верите, что ваш муж жив?
Глория рассмотрела вопрос со всех сторон, подумала, не солгать ли, но поняла, что не знает, как именно надо лгать. И тут на ум ей пришла правда, при всей ее абсурдной странности, и Глория ответила:
– Я не знаю, жив ли он. Знаю только то, что хочу увидеть его снова.
Салли кивнул с видом человека, который дает понять, что уже слышал это все, и не единожды.
– Я вас надолго не задержу. – Он проследовал за хозяйкой через прихожую в столовую.
– Присаживайтесь, пожалуйста, – пригласила Глория.
Салли уселся во главе стола, подкрутил усы левой рукой и постучал по блокноту карандашом, зажатым в правой.
– Ну, сперва несколько предварительных вопросов. Для начала: есть ли у вас дети и сколько? Какого возраста?
– Двое. Девочка двенадцати лет и мальчик семи лет.
Салли все записал.
– Вы их биологические родители?
– Да.
– А где дети сейчас?
– Наверху, с моей сестрой. – Глория глянула в сторону лестницы и полюбопытствовала про себя, а чем они, собственно, заняты.
– Кто-либо из вас состоял в браке прежде?
– Нет.
– Вы с мужем верующие?
– Почему вы спрашиваете? – Глория отъехала на табуретке на пару дюймов от стола.
– Я так понимаю, это означает «нет», – проговорил Салли. – А спрашиваю я, просто памятуя о том, что именно довелось пережить вашей семье. Откуда мне знать – вдруг ваш муж решил, что Господь его не любит, и надумал с собою покончить. Или священникам каким-нибудь позвонил.
– Понятно. Нет, он совсем неверующий. И совершенно не склонен ко всякой эзотерике. Насколько мне известно.
– Он изменял вам, – заметил Салли.
– С чего вы взяли? – спросила Глория.
– Я так понимаю, это означает «да», – отозвался Салли. – Просто вы так по-особенному сказали: «насколько мне известно». Люди, чье доверие еще не поколеблено, уверены, что знают спутника жизни как свои пять пальцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
– Он погиб в Корее? – спросил Тед.
– Не-а, выстрелил себе в голову из «люгера», что отобрал у шестнадцатилетнего фрица в день «Д»,[xxxii] когда мой сводный брат признался ему, что он… ну, типа голубой.
– Но для вас, конечно же, не имеет ни малейшего значения, знаю я об этом или нет, – отметил Тед.
– Да в общем нет, это я просто светскую беседу поддерживаю в ожидании транспорта. Эй, а вымазались-то вы как! Где вас носило?
– Вы просто не поверите. – Рокот вертолета послышался ближе. – Куда меня повезут?
– Недалеко, – заверил Клэнси. – Может, даже подремать удастся. Вам это явно не помешает. Признавайтесь, вы когда-нибудь на «вертушках» летали?
Тед покачал головой.
– Вам понравится. Там по-настоящему шумно. Рев, грохот – ух, здорово! – Клэнси уже приходилось повышать голос, чтобы перекрыть вертолетный гул.
– Вы не знаете, с моей семьей все в порядке? – спросил Тед.
– Держу пари, у них все тип-топ. – Вот теперь Клэнси действительно кричал. Лопасти черного вертолета поднимали клубы пыли. – Красотища, а? – Клэнси протянул руку, Тед встал, спустился с крыльца, поравнялся с ним. – Внешний мир – жестокое место, по-настоящему жестокое, и притом ненадежное! – Вертолет уже приземлился, но лопасти его все еще вращались. – Пригнитесь. – Клэнси глянул на Теда и не то улыбнулся, не то рассмеялся. – Думаю, не вам мне об этом говорить. А может, как раз вам. Ну да ладно, грузитесь.
Они поднялись на борт.
– Вы, конечно же, жене позвонить не разрешите? – заорал Тед.
Клэнси покачал головой. Вертолет поднялся в воздух; никто не проронил ни слова – было слишком шумно. Молчал Тед, молчал Клэнси, молчали вооруженные солдаты, ремнями пристегнутые к месту. Повсюду вокруг Тед видел молодые, бездумные, ожидающие приказа лица, и хотя в глазах читался страх, смотрели они словно насквозь, не холодные, нет, однако бесстрастные, словно роботы. Тед понятия не имел, куда они держат путь; знал лишь то, что летят они в сторону солнца и, следовательно, на восток, еще дальше от его семьи.
Страховой агент даже не стал делать вид, будто узнает Глорию Стрит, сидящую напротив у зеленой металлической конторки. Куда только подевалось его былое все из себя пылкое дружелюбие, с каким, устроившись за столом в столовой Стритов, он составлял и впаривал им свой полис! Зеленовато-голубая рубашка с белым воротником и манжетами и широкий галстук на удивление подходили к худощавой фигуре. Он был высок даже сидя; с виду – этакий обыватель из предместья: губы едва различимы, лицо чисто выбрито. Тут же висела фотография его семейства: пухлая, дебелая блондинка с пятачком-носом и две свинушки-девчушки.
– Итак, чем могу вам служить? – осведомился агент, не отрывая глаз от лежащего перед ним досье. – Миссис Стрит.
– Мне бы хотелось получить страховку за моего мужа, мистер Эйкерз. Полис оформлен на пятьсот тысяч долларов.
Эйкерз рассмеялся.
– Но ваш муж жив.
– Вообще-то у меня на руках свидетельство о смерти, подписанное патологоанатомом, а я так понимаю, ничего больше мне и не требуется.
– Но я сам видел мистера Стрита по телевизору.
– Согласно заключению коронера, он мертв. Банковский чек меня устроит.
– Но…
– Если вы предъявите мне мужа живым и невредимым, я охотно замну это дело. – Глория чувствовала, что ситуацией владеет, и ей это нравилось – слишком долго она была во власти обстоятельств. – Я предпочту скорее мужа, нежели деньги, но, как говорится – либо то, либо другое. Я уверена, что смогу найти адвоката, который мне поможет.
– Вы ведь и сами не верите, что ваш муж мертв.
– Мне известно только то, что коронер – обладающий всеми официальными полномочиями чиновник округа – считает моего мужа мертвым, а я его, представьте себе, нигде не вижу. Может, вы мне его покажете?
Эйкерз тупо уставился на желтое досье, затем еще более тупо – на Глорию. Снаружи солнечные лучи пробивались сквозь облака и струились в комнату; страховой агент прямо-таки взмок.
– Я с вами непременно свяжусь, миссис Стрит.
* * *
Тем же вечером Глория, к вящему своему удовольствию и некоторому удивлению, обнаружила под дверным звонком коротышку с длинными, подкрученными вверх усами. Она похихикала про себя: незнакомец абсолютно не походил на киношный образ частного детектива, однако с такой внешностью ничем другим, на ее взгляд, заниматься попросту не мог. Голос у гостя оказался довольно высоким, а руки то и дело тянулись потеребить растительность над губой.
– Меня зовут Горацио Салли, – представился он, вручая потрепанную карточку. – Страховое агентство «Теллурид» наняло меня отыскать вашего мужа.
– Ой, как хорошо, – воскликнула Глория и пригласила Салли в дом. – Пойдемте расположимся в столовой – и спрашивайте меня о чем хотите. От души надеюсь, что вы отыщете Теда.
– То есть вы верите, что ваш муж жив?
Глория рассмотрела вопрос со всех сторон, подумала, не солгать ли, но поняла, что не знает, как именно надо лгать. И тут на ум ей пришла правда, при всей ее абсурдной странности, и Глория ответила:
– Я не знаю, жив ли он. Знаю только то, что хочу увидеть его снова.
Салли кивнул с видом человека, который дает понять, что уже слышал это все, и не единожды.
– Я вас надолго не задержу. – Он проследовал за хозяйкой через прихожую в столовую.
– Присаживайтесь, пожалуйста, – пригласила Глория.
Салли уселся во главе стола, подкрутил усы левой рукой и постучал по блокноту карандашом, зажатым в правой.
– Ну, сперва несколько предварительных вопросов. Для начала: есть ли у вас дети и сколько? Какого возраста?
– Двое. Девочка двенадцати лет и мальчик семи лет.
Салли все записал.
– Вы их биологические родители?
– Да.
– А где дети сейчас?
– Наверху, с моей сестрой. – Глория глянула в сторону лестницы и полюбопытствовала про себя, а чем они, собственно, заняты.
– Кто-либо из вас состоял в браке прежде?
– Нет.
– Вы с мужем верующие?
– Почему вы спрашиваете? – Глория отъехала на табуретке на пару дюймов от стола.
– Я так понимаю, это означает «нет», – проговорил Салли. – А спрашиваю я, просто памятуя о том, что именно довелось пережить вашей семье. Откуда мне знать – вдруг ваш муж решил, что Господь его не любит, и надумал с собою покончить. Или священникам каким-нибудь позвонил.
– Понятно. Нет, он совсем неверующий. И совершенно не склонен ко всякой эзотерике. Насколько мне известно.
– Он изменял вам, – заметил Салли.
– С чего вы взяли? – спросила Глория.
– Я так понимаю, это означает «да», – отозвался Салли. – Просто вы так по-особенному сказали: «насколько мне известно». Люди, чье доверие еще не поколеблено, уверены, что знают спутника жизни как свои пять пальцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65