Мы единодушны во мнении: так деньги принесут миру больше пользы, нежели находясь на срочных вкладах в швейцарских банках или будучи вложены в Церковную Горнодобывающую Корпорацию.
12, как мы привезли тракторы из Чиригуаны в Кочадебахо де лос Гатос
Кажется, я уже говорил, что, перестраивая свой домик, пользовался древним трехколесным трактором Антуана – машиной идеальной для преодоления обрывистых троп на горных склонах. Хочется думать, и я тоже приложил руку к появлению здесь трактора, о чем красноречиво свидетельствовали волдыри на моих ладонях.
Вообще-то у нас здесь два трактора – поистине чудо, поскольку к городу не проехать и на самой мощной колесной технике. Второй трактор принадлежит дону Эммануэлю, мы привезли его первым, едва я приехал и поселился тут, но еще до того, как меня завлекли в сладкую неволю Эна с Леной, которые сейчас родили мне дочек. Я теперь так замотан, что еще одно чудо, как это у меня нашлось время все записать.
Мимоходом скажу – чудеса здесь совсем не редкость. Я голову готов прозакладывать – это единственное место на земле, где можно встретить во плоти собственного предка, что и произошло с Дионисио Виво; если позволите небольшое отступление, я расскажу.
Оказывается, во время переселения сошла снежная лавина, открывшая замороженные тела членов большой военной экспедиции 1533 года, во главе которой стоял граф Помпейо Ксавьер де Эстремадура – испанский аристократ, служивший двум монархиям, испанской и португальской. Колдун Аурелио каким-то образом умудрился вернуть к жизни этих героев, включая графа. Понятно, держались они высокомерно и баламутили весь город, пока Хекторо не нашел способ вернуть их в рамки приличий. Это забавно, поскольку сам Хекторо выглядит и ведет себя, словно конкистадор, и лицом очень смахивает на графа.
Граф до сих пор не пришел в себя от воскрешения; он отказывается учиться грамоте – мол, это нужно только монахам; тем, кто вызывает его неудовольствие, угрожает отмщением короля Испании и говорит о событиях шестнадцатого века, будто они произошли вчера. Граф рассказывает, что в царствии небесном охотятся и «ходят на блядки», что довольно странно слышать от убежденного католика той эпохи. Присматривает за ним Ремедиос, предводительница – вернее, бывшая предводительница – «Народного Авангарда», и, смею сказать, она – единственная женщина, у кого хватает душевных сил выносить графа. Не сомневаюсь, она его нежно любит, но, помню, однажды, когда он впал в аристократический гнев из-за вмятины на кирасе, появившейся, по его безосновательным утверждениям, от того, что Ремедиос уронила доспех, и размахивал рапирой перед лицом подруги, угрожая отрезать нос («Как тому мавру в Кордове!»), она, не дрогнув, взяла панцирь, вынесла на площадь, положила под обелиск ягуару и из своего «Калашникова» прострелила в кирасе четыре дырки. Сверкая прекрасными глазами и встряхивая «конским хвостом», она царственно прошествовала в дом мимо разинувшего рот графа, и вся его ярость испарилась, сменившись изумлением.
Граф вообще склонен удивляться: например, увидев вертолет, который прилетел, чтобы везти тракторы, или впервые столкнувшись лицом к лицу с Дионисио Виво. Дело в том, что у обоих пронзительно голубые глаза, что, возможно, объясняется вышеупомянутой причиной: граф – предок Дионисио.
Дионисио прогуливался по улице в компании двух своих ягуаров, которые даже больше моих, и тут граф вдруг вылетел из дверей дома и замахал рапирой, снова угрожая отрезать нос, «как тому мавру в Кордове!». Дионисио что-то сказал зверям, и те прыгнули на графа, своим чудовищным весом придавив его к земле. В скобках должен заметить: это еще одно чудо – другие кошки не обращают внимания на то, что им говорят. Дионисио терпеливо дождался, пока граф закончит сыпать архаическими клятвами и проклятьями, и потребовал ответа: в чем причина столь грубого обращения?
– Ты украл мое кольцо, которое пожаловал мне король Португалии! – заявил граф. – Я получу его обратно, или ты будешь обезглавлен, а укравшие его руки – брошены воронам!
Дионисио носит два кольца, оба на левой руке. Одно, женское, на мизинце, а другое он снял и показал графу.
– Это кольцо? – спросил он.
– Да, клянусь богом!
– Это кольцо было пожаловано моему предку, графу Помпейо Ксавьеру де Эстремадуре. Его подарил король Португалии в благодарность за выполнение какого-то бесчестного и корыстного дела, и с тех пор оно передается в моей семье из поколения в поколение. Оно не твое.
На лице графа отразилась привычная растерянность, и он пробормотал:
– Так это я граф Помпейо Ксавьер де Эстремадура, я самый.
– Если ты действительно ты, значит, твой портрет с кольцом висит в доме моего отца. Однако должен заметить, сходство весьма невелико.
– Да художник паршивый, – сказал граф. – И я заплатил ему только половину тех крон, дьявол сгнои его душу, что был должен за портрет.
Однако, я вижу, отступление от темы не приближает нас к объяснению доставки тракторов, и, пожалуй, я его завершу, сказав только, что Дионисио взялся за переобучение своего предка, которого использовал как неоценимый источник доселе неизвестной исторической информации и для восполнения пробелов в фамильном древе. Может, стоит еще добавить: недавно граф возгорел желанием встретиться с отцом Дионисио; граф считает, раз тот генерал, значит, должен быть достаточно воинственным, и им будет о чем поговорить.
На самом деле генерал Хернандо Монтес Соса так же далек от варварства, как его предок – от цивилизованности, и благодаря генералу у нас в городе появилось два трактора.
Как мне вспоминается, произошло это вскоре после «битвы «Доньи Барбары» – результата необдуманного образовательного проекта Дионисио и учителя Луиса, – когда первый объявил: он уговорит отца дать боевой вертолет, чтобы привезти тракторы, занесенные илом реки Мулы. Заявление вызвало бурные протесты: с армией связываться никто не желал. Генерал Фуэрте и капитан Папагато не хотели иметь с ней дела, поскольку были дезертирами, а остальные – потому что претерпели от нее невообразимые гонения.
Дионисио тем не менее настаивал, что его отец – демократ и вооруженные силы находятся теперь под строгим демократическим контролем. Он сказал, что генерал Фуэрте и капитан Папагато могли бы свободно убраться на денек в Санта Мария Вирген и, кстати, партизанам объявлена амнистия после того, как многие компартии легализовались. Далее он указал, что никому не известно, был ли кто из жителей в партизанах, по той простой причине, что за пределами района никто и представления не имеет о существовании Кочадебахо де лос Гатос.
– Если угодно, – сказал Дионисио, – я встречу вертушку в Ипасуэно, а когда взлетим, завяжу пилоту глаза и буду говорить ему, куда лететь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
12, как мы привезли тракторы из Чиригуаны в Кочадебахо де лос Гатос
Кажется, я уже говорил, что, перестраивая свой домик, пользовался древним трехколесным трактором Антуана – машиной идеальной для преодоления обрывистых троп на горных склонах. Хочется думать, и я тоже приложил руку к появлению здесь трактора, о чем красноречиво свидетельствовали волдыри на моих ладонях.
Вообще-то у нас здесь два трактора – поистине чудо, поскольку к городу не проехать и на самой мощной колесной технике. Второй трактор принадлежит дону Эммануэлю, мы привезли его первым, едва я приехал и поселился тут, но еще до того, как меня завлекли в сладкую неволю Эна с Леной, которые сейчас родили мне дочек. Я теперь так замотан, что еще одно чудо, как это у меня нашлось время все записать.
Мимоходом скажу – чудеса здесь совсем не редкость. Я голову готов прозакладывать – это единственное место на земле, где можно встретить во плоти собственного предка, что и произошло с Дионисио Виво; если позволите небольшое отступление, я расскажу.
Оказывается, во время переселения сошла снежная лавина, открывшая замороженные тела членов большой военной экспедиции 1533 года, во главе которой стоял граф Помпейо Ксавьер де Эстремадура – испанский аристократ, служивший двум монархиям, испанской и португальской. Колдун Аурелио каким-то образом умудрился вернуть к жизни этих героев, включая графа. Понятно, держались они высокомерно и баламутили весь город, пока Хекторо не нашел способ вернуть их в рамки приличий. Это забавно, поскольку сам Хекторо выглядит и ведет себя, словно конкистадор, и лицом очень смахивает на графа.
Граф до сих пор не пришел в себя от воскрешения; он отказывается учиться грамоте – мол, это нужно только монахам; тем, кто вызывает его неудовольствие, угрожает отмщением короля Испании и говорит о событиях шестнадцатого века, будто они произошли вчера. Граф рассказывает, что в царствии небесном охотятся и «ходят на блядки», что довольно странно слышать от убежденного католика той эпохи. Присматривает за ним Ремедиос, предводительница – вернее, бывшая предводительница – «Народного Авангарда», и, смею сказать, она – единственная женщина, у кого хватает душевных сил выносить графа. Не сомневаюсь, она его нежно любит, но, помню, однажды, когда он впал в аристократический гнев из-за вмятины на кирасе, появившейся, по его безосновательным утверждениям, от того, что Ремедиос уронила доспех, и размахивал рапирой перед лицом подруги, угрожая отрезать нос («Как тому мавру в Кордове!»), она, не дрогнув, взяла панцирь, вынесла на площадь, положила под обелиск ягуару и из своего «Калашникова» прострелила в кирасе четыре дырки. Сверкая прекрасными глазами и встряхивая «конским хвостом», она царственно прошествовала в дом мимо разинувшего рот графа, и вся его ярость испарилась, сменившись изумлением.
Граф вообще склонен удивляться: например, увидев вертолет, который прилетел, чтобы везти тракторы, или впервые столкнувшись лицом к лицу с Дионисио Виво. Дело в том, что у обоих пронзительно голубые глаза, что, возможно, объясняется вышеупомянутой причиной: граф – предок Дионисио.
Дионисио прогуливался по улице в компании двух своих ягуаров, которые даже больше моих, и тут граф вдруг вылетел из дверей дома и замахал рапирой, снова угрожая отрезать нос, «как тому мавру в Кордове!». Дионисио что-то сказал зверям, и те прыгнули на графа, своим чудовищным весом придавив его к земле. В скобках должен заметить: это еще одно чудо – другие кошки не обращают внимания на то, что им говорят. Дионисио терпеливо дождался, пока граф закончит сыпать архаическими клятвами и проклятьями, и потребовал ответа: в чем причина столь грубого обращения?
– Ты украл мое кольцо, которое пожаловал мне король Португалии! – заявил граф. – Я получу его обратно, или ты будешь обезглавлен, а укравшие его руки – брошены воронам!
Дионисио носит два кольца, оба на левой руке. Одно, женское, на мизинце, а другое он снял и показал графу.
– Это кольцо? – спросил он.
– Да, клянусь богом!
– Это кольцо было пожаловано моему предку, графу Помпейо Ксавьеру де Эстремадуре. Его подарил король Португалии в благодарность за выполнение какого-то бесчестного и корыстного дела, и с тех пор оно передается в моей семье из поколения в поколение. Оно не твое.
На лице графа отразилась привычная растерянность, и он пробормотал:
– Так это я граф Помпейо Ксавьер де Эстремадура, я самый.
– Если ты действительно ты, значит, твой портрет с кольцом висит в доме моего отца. Однако должен заметить, сходство весьма невелико.
– Да художник паршивый, – сказал граф. – И я заплатил ему только половину тех крон, дьявол сгнои его душу, что был должен за портрет.
Однако, я вижу, отступление от темы не приближает нас к объяснению доставки тракторов, и, пожалуй, я его завершу, сказав только, что Дионисио взялся за переобучение своего предка, которого использовал как неоценимый источник доселе неизвестной исторической информации и для восполнения пробелов в фамильном древе. Может, стоит еще добавить: недавно граф возгорел желанием встретиться с отцом Дионисио; граф считает, раз тот генерал, значит, должен быть достаточно воинственным, и им будет о чем поговорить.
На самом деле генерал Хернандо Монтес Соса так же далек от варварства, как его предок – от цивилизованности, и благодаря генералу у нас в городе появилось два трактора.
Как мне вспоминается, произошло это вскоре после «битвы «Доньи Барбары» – результата необдуманного образовательного проекта Дионисио и учителя Луиса, – когда первый объявил: он уговорит отца дать боевой вертолет, чтобы привезти тракторы, занесенные илом реки Мулы. Заявление вызвало бурные протесты: с армией связываться никто не желал. Генерал Фуэрте и капитан Папагато не хотели иметь с ней дела, поскольку были дезертирами, а остальные – потому что претерпели от нее невообразимые гонения.
Дионисио тем не менее настаивал, что его отец – демократ и вооруженные силы находятся теперь под строгим демократическим контролем. Он сказал, что генерал Фуэрте и капитан Папагато могли бы свободно убраться на денек в Санта Мария Вирген и, кстати, партизанам объявлена амнистия после того, как многие компартии легализовались. Далее он указал, что никому не известно, был ли кто из жителей в партизанах, по той простой причине, что за пределами района никто и представления не имеет о существовании Кочадебахо де лос Гатос.
– Если угодно, – сказал Дионисио, – я встречу вертушку в Ипасуэно, а когда взлетим, завяжу пилоту глаза и буду говорить ему, куда лететь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109