Поначалу она притрагивалась к бокалу только для виду, но после тоста за равноправие женщин, когда ему удалось влить в нее немного водки, дело пошло проще. Алена раскраснелась, оживилась и в основном стала соответствовать роли свежеиспеченной супруги. Когда она вышла, Замятин содрал с себя галстук и, не дожидаясь тоста, бухнул себе полный до краев стакан коньяка (до того он практически не пил – только подливал жене).
Но и тут ему не дали спокойно выпить. Двое коллег из института, уже абсолютно никакие, с трудом поддерживая друг друга, повисли у него на плечах и зашептали каждый в свое ухо:
– Вова! На хрена ты на ней женился?!
Замятин подскочил и, лихо фехтуя двумя чайными ложками, погнал их на место.
– Знаете, что д'Артаньян говорил? Я дерусь, потому что я дерусь! А я женюсь, потому что я женюсь!
Когда он вернулся, стакана коньяка на месте не оказалось. Поднялся Пирогов-папа взял его за плечо:
– Пойдем, покурим.
Они забрели в тот самый уголок, где Замятин час назад беседовал с Ильичевым.
– Давай знакомиться, мы же как-никак родственники. – Пирогов угостил его настоящими американскими «Мальборо». – Чем ты вообще собираешься заниматься в жизни, Владимир?
Замятин в ответ улыбнулся широкой, открытой улыбкой:
– Давайте как-нибудь в другой раз на эту тему. Мы же теперь родственники. Времени хватит.
– Хорошо… А ты можешь четко сформулировать, хотя бы для себя, зачем ты женился?
Замятин улыбнулся еще более широко и открыто:
– Семья – главное в человеке. Если есть семья, значит, есть сердцевина, ядро…
Когда все напились до нужной кондиции, начались танцы. Алена, под давлением мужа приняв как следует, временами спотыкалась, но не обращала на это внимания. Она вообще перестала обращать внимание на окружающих.
– Вова, скажи честно, почему ты на мне женился? Почему никто до тебя по-настоящему не обращал на меня внимания? Только не рассказывай, какая я красивая, все равно не поверю.
– Бестолковая ты! – Замятин почти непринужденно рассмеялся. – Душа в человеке главное, а в жене – особенно. Красоту в темноте не видно.
Несколько минут они танцевали молча.
– А почему ты все-таки своих родителей не пригласил? Все скоропостижно, конечно, им далеко, я понимаю. Но ведь у них сын женится! Не хорошо как-то, неудобно.
– Съездим в отпуск в Свердловск, – пообещал Замятин и подумал, если бы еще отец с матерью стали домогаться, зачем он женился, точно бы рехнулся!
Турецкий. 14 апреля. 19.10
В аэропорту Турецкого встречал Ильин:
– Меркулов приказал доставить вас к нему на доклад, но если вы плохо себя чувствуете, то можно доклад отложить до завтра.
– Нормально я себя чувствую, – отмахнулся Турецкий. – Доложимся и съездим с тобой прогуляемся. Надо закрыть одного человечка. На семьдесят два часа.
– Не Хмуренко случайно? – поинтересовался Ильин. – Я тут его послушал про то, как на вас покушались, даже слеза прошибла. Так трогательно звучало…
– Не произноси при мне эту фамилию, а то я сейчас начну рвать и метать!
Задержать Турецкий собирался Скрыпника. В самолете он сообразил, что Шестова мог убить только Скрыпник. Теперь он точно знал, как именно, но пока не был уверен за что. Хотя и об этом догадывался.
Расспросить Ильина о Лидочке Турецкому не удалось – в машине их ждал Позняк, который при появлении Турецкого сразу похвастался:
– Мы китайца нашли. Того самого, который пускал фейерверк. Зовут Ли Хуа, настоящий китаец из Китая, по-русски два слова знает: «здравствуйте» и «давай», – беседовали через переводчика, такого же китайца, но тот уже целых сто, а может, и двести слов выучил. Этот Ли Хуа телевизор не смотрит, поскольку ни черта не понимает, Замятина и его собутыльника опознать не берется или боится, говорит, все русские на одно лицо. Зато китаец видел фургон с антенной, обычная беленькая «Газель», только с принимающей антенной на крыше. К сожалению, номера он не запомнил. – Позняк сунул Турецкому протокол допроса Ли Хуа. Турецкому сейчас было не до того, но демонстрировать подчиненным прохладное отношение к делу было бы педагогически неверно, и Турецкий всю дорогу до прокуратуры читал длиннющий протокол допроса свидетеля, суть которого Позняк уже изложил своими словами.
И по дороге до кабинета Позняк продолжал доклад о «проделанных успехах»:
– Почти нашлась Руся Лагуш. Мы прошерстили всех ее знакомых и постоянных клиентов, не сегодня завтра возьмем. Она, конечно, прячется, но трудиться в поте лица продолжает, надеемся взять прямо тепленькой…
– Я к Меркулову зайду, можно? – насмешливо поинтересовался Турецкий, видя, что конца докладу Позняка не видно.
– Да я уже почти закончил. Помните, по убийству Косых мы делали фоторобот тетки, которая ходила по дому якобы от совета ветеранов? Так вот, очень похожий фоторобот делали у нас в МУРе. Было заказное убийство банкира, кстати до сих пор не раскрытое, так вот там тоже засветилась женщина, которая под видом представительницы фонда «Общественное мнение» обходила квартиры и задавала дурацкие вопросы.
– Теперь я могу идти?
– Ну ладно, я потом дорасскажу, – обиделся Позняк.
Зазвонил телефон.
– Ну и где ящик пива? – фыркнула трубка голосом главного компьютерного спеца из ТО.
– Вечером. В крайнем случае завтра, – вдохновенно пообещал Турецкий. – Раскодировали?
– Все, что смогли.
– Зачитать можете?
– Единственное мало-мальски связное предложение выглядит так: «Черный нал лишний раз прокручивался, при этом терялась известная его часть», ну и еще всякие обрывки. Вам это о чем-то говорит?
– Дык елы-палы! Я все понял еще два часа назад.
Турецкий все-таки добрался до Меркулова и застал начальство гоняющим чаи и раскладывающим компьютерный пасьянс.
– Что, нас уже от всего отстранили?
– Нас нет, а вот тебя могут, и. о. сегодня со мной беседовал и жаждал подробностей о твоей фронтовой дружбе с Хмуренко. Так что придется тебе написать развернутый рапорт и аргументировано доказать, что это ложь и провокация.
Зазвонил городской телефон, Меркулов снял трубку и некоторое время молча слушал. Турецкий наблюдал, как он постепенно багровеет от злости.
– А больше вам ничего не нужно?! – рявкнул Меркулов и собирался бросить трубку, но не бросил. – Кто вам дал мой телефон? Понятно. А вы? Скрыпник?
Турецкий рванулся к трубке:
– Дай! Дай я поговорю.
Меркулов сопротивлялся, но Турецкий все-таки отобрал трубку. Меркулов включил громкую связь.
– Скрыпник?! Это Турецкий.
– А, и вы там?! – нервно заржал Скрыпник. – Я требую двух снайперов, бронированную машину, два билета на самолет до Никосии и никакой милиции!
– Где вы и что произошло?
– Со мной ваша девочка со сломанной ножкой, и, если вы не гарантируете мне безопасность, я проломлю ей голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82