зачем Ирке надо было говорить соседу, что к ней на дачу приехала подруга с братом? Муж с женой, заметь, законные муж с женой — это что, позор какой-то?
— Ты сильно на неё обиделась? — Вовка обнял меня за плечи, заправил мне за ухо прядь волос. — Всё равно помиритесь. Подумаешь, горе какое: сосед поцарапанный, Ирка с приступом астмы, и Марья Николаевна с инсультом. Не помер же никто. Помиритесь, зуб даю.
Я отвернулась к окну, ковырнула в носу, и начала писать на стекле слово «Хуй»
Дерьмовая ситуация
04-03-2009 07:00
Театр начинается с вешалки, а крупные неприятности — с Ершовой. Мелкие, впрочем, тоже начинаются с Ершовой, но кто их считает?
Всё началось в тот день, когда у меня закончился дома шампунь. Не тот, который Советский, а тот, что от перхоти. Перхоти, кстати, у меня нет. Прибеднятся не буду. А вот шампуни от перхоти люблю. Они ментоловые.
Так вот, шампунь от перхоти у меня закончился, и не от перхоти тоже. И даже собачий противоблошиный шампунь — и тот иссяк. А если б не иссяк — я б и им не побрезговала, ибо в этот знаковый день мне, после трёхнедельного отключения, включили горячую воду. Полдня я истово ликовала и провоцировала по телефону Ершову, которой воду обещали дать не раньше чем через неделю, на чёрную нечеловеческую зависть, а потом ликование иссякло как собачий шампунь.
Только женщина, десять лет имитирующая блондинистость, меня поймёт. Пергидрольную голову хуй наны отмоешь мылом или гелем для душа. Её непременно нужно мыть шампунем. Иначе, в процессе расчёсывания волос после мытья, ты рискуешь потерять половину растительности. А я вообще рисковать зря не люблю. Даже когда вся страна упоительно проёбывала в автоматах железные пятачки — я презирала этих одержимых, и в сомнительных развлечениях не участвовала. Да и пятачков мне было жалко, я их тогда копила.
Короче, шампунь был необходим мне как бутылка пива утром 1 января. О чём я с грустью сообщила в телефонную трубку Ершовой, моментально уняв её приступ чёрной зависти к моей горячей воде.
— Это пиздец, Юля. — Закончила я изливать посильно.
— А я щас в ухе почесала, а у меня накладной ноготь отклеился, и провалился мне в организм. — Невпопад посочувствовала мне Ершова, и закончила: — Встречаемся через пятнадцать минут у «Семейной выгоды».
«Семейная выгода» — это такой полезный магазин. В «Выгоде» есть очень много нужного и ненужного. И если ты идёшь туда купить туалетную бумагу — ты всё равно оставишь там сто баксов. Потому что:
А) Там продаётся бытовая химия по низким ценам, и придя туда за туалетной бумагой, ты дополнительно вспоминаешь что надо ещё купить «Туалетного утёнка» (а вот он, кстати), лак для волос (надо же, акция: «Купи два баллона, получи третий бесплатно»), и «Ух ты! Мега-ебанись-какая-здоровенная пачка прокладок с надписью „Восемнадцать прокладок в подарок“
Б) Помимо бытовухи там продаётся куча всяких приблуд типа консервных ножей, керамических чашечек со знаками зодиака, салфетниц, и подставочек под чайные пакетики. В общем всё то, без чего ты, оказываецца, жить не можешь.
В) Пока ты стоишь в очереди к кассе, ты всегда покупаешь три зубных щётки с покемонами, резинку для волос, пузырёк с какими-то блёстками (нахуй ненужный, как и покемоны, но я блёстки всегда покупаю, если очередь длинная), и запасные кассеты к бритве „Венус“, потому что некстати вспомнилось, что в трусах у тебя противотанковый ёж. А мерзопакостные хозяева магазина, как нарочно, развесили всё это говно возле касс.
Г) И самое главное, из-за чего стоит посетить этот магазин — там всегда можно что-то спиздить. Ибо видеонаблюдения нет, а охранник в „Выгоде“, как правило, дед-подагрик в бифолокальных диоптриях, или рахитичный юноша, сутками разглядывающий в казённое зеркало свои прыщи.
„Семейная выгода“ находится в пяти минутах ходьбы от моего дома, и на первом этаже Юлькиного. Хорошо устроилась баба. Теперь у неё дома всегда есть неиссякаемый запас резинок для волос, пузырьков с блёстками, консервных ножей, и всего того, что можно спиздить, не боясь огрести по горбу от прыщавого охранника.
— Привет, вшивая. — Уважительно поздоровалась со мной Ершова, стоя на пороге „Выгоды“.
— Здравствуй, воровка тампаксов. — Громко ответила я на приветствие, отчего Юлька набычилась, а охранник чудо-магазина просканировал Ершову взглядом.
— А сказала б ты это на полтона ниже, — наклонилась к моему уху Юлька, — был бы у тебя щас бесплатный годовой запас шампуня. Но теперь у тебя будет бесплатный хуй на воротник.
С этими словами Ершова повернулась лицом ко входу в магазин, и тут случилось ЭТО.
Трудно сказать, что произошло в ту секунду. Я сразу и не поняла. Лишь по отчётливой вибрации, исходящей от Юльки, я догадалась, что что-то произошло.
— Лида, это ОН… — Враз посиневшими губами прошептала Юлька, и на них запузырилась слюна.
— Кто? — Я пыталась понять, куда смотрят Юлькины глаза, но они смотрели в разные стороны, что усложняло мою задачу. — Вова-Невопрос?
Вове-Невопросу Юлька уже год торчала пятьсот баксов, и отдавать их не собиралась, несмотря на то, что ей неоднократно передавали Вовины пожелания: „Встретить бы эту убогую — и жопу ей порвать“.
— Нет… — Стучала зубами Юлька. — Вот ОН! — И она страшным Виевским жестом указала на охраника магазина. — Ты посмотри, как он похож на Рики Мартина!
Я посмотрела. На мой дилетанский взгляд, я гораздо больше похожа на Рики Мартина, чем указанный Юлией охранник. Он, скорее, был похож на Дроботенко. Но Юля продолжала вибрировать, и тащила меня в магазин.
— Слушай… — Ершова, не глядя, сметала с полок всё подряд: пачку памперсов для взрослых, освежитель для туалета, резиновую шапочку для душа и бальзам Дикуля от артрита. — Ты веришь в любовь с первого взгляда?
— Ты ёбнулась, Юля. — Я вырвала из Юлькиных непослушных рук керамическую негритянку с одной сиськой. — Так не бывает. В кого ты влюбилась? Вот в эту сироту вокзальную?
— Что?! — Ершова выдрала у меня негритянку-ампутантку. Её глаза метали молнии и бомбы. — Он похож на Рики Мартина, и мою детскую мечту одновременно! Он охуителен!
— Даже я в детстве не так голодала. — Злость на Юльку сразу испарилась. — Хотя у меня папа алкоголик. Ну, чо трясёшься? Иди, познакомься.
— Лида, — Юлька нащупала на полке лампу-ночник в виде безносого колобка-сифилитика, и положила её в корзинку. — Я не могу. Вот, хошь верь — хошь нет — не могу. Ноги как ватные… Может, ты подойдёшь? Только, умоляю, не позорь меня. Давай так: щас мы выйдем отсюда, я покурю на улице, а ты задержись тут, типа чота забыла купить, и подойди к нему… Ну и… Блять, сама придумай, чо ему сказать. Твоя цель — всучить ему мой номер телефона. Если он позвонит, с меня… — Ершова беспомощно огляделась по сторонам, заглянула в свою корзинку, и вздрогнула:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151
— Ты сильно на неё обиделась? — Вовка обнял меня за плечи, заправил мне за ухо прядь волос. — Всё равно помиритесь. Подумаешь, горе какое: сосед поцарапанный, Ирка с приступом астмы, и Марья Николаевна с инсультом. Не помер же никто. Помиритесь, зуб даю.
Я отвернулась к окну, ковырнула в носу, и начала писать на стекле слово «Хуй»
Дерьмовая ситуация
04-03-2009 07:00
Театр начинается с вешалки, а крупные неприятности — с Ершовой. Мелкие, впрочем, тоже начинаются с Ершовой, но кто их считает?
Всё началось в тот день, когда у меня закончился дома шампунь. Не тот, который Советский, а тот, что от перхоти. Перхоти, кстати, у меня нет. Прибеднятся не буду. А вот шампуни от перхоти люблю. Они ментоловые.
Так вот, шампунь от перхоти у меня закончился, и не от перхоти тоже. И даже собачий противоблошиный шампунь — и тот иссяк. А если б не иссяк — я б и им не побрезговала, ибо в этот знаковый день мне, после трёхнедельного отключения, включили горячую воду. Полдня я истово ликовала и провоцировала по телефону Ершову, которой воду обещали дать не раньше чем через неделю, на чёрную нечеловеческую зависть, а потом ликование иссякло как собачий шампунь.
Только женщина, десять лет имитирующая блондинистость, меня поймёт. Пергидрольную голову хуй наны отмоешь мылом или гелем для душа. Её непременно нужно мыть шампунем. Иначе, в процессе расчёсывания волос после мытья, ты рискуешь потерять половину растительности. А я вообще рисковать зря не люблю. Даже когда вся страна упоительно проёбывала в автоматах железные пятачки — я презирала этих одержимых, и в сомнительных развлечениях не участвовала. Да и пятачков мне было жалко, я их тогда копила.
Короче, шампунь был необходим мне как бутылка пива утром 1 января. О чём я с грустью сообщила в телефонную трубку Ершовой, моментально уняв её приступ чёрной зависти к моей горячей воде.
— Это пиздец, Юля. — Закончила я изливать посильно.
— А я щас в ухе почесала, а у меня накладной ноготь отклеился, и провалился мне в организм. — Невпопад посочувствовала мне Ершова, и закончила: — Встречаемся через пятнадцать минут у «Семейной выгоды».
«Семейная выгода» — это такой полезный магазин. В «Выгоде» есть очень много нужного и ненужного. И если ты идёшь туда купить туалетную бумагу — ты всё равно оставишь там сто баксов. Потому что:
А) Там продаётся бытовая химия по низким ценам, и придя туда за туалетной бумагой, ты дополнительно вспоминаешь что надо ещё купить «Туалетного утёнка» (а вот он, кстати), лак для волос (надо же, акция: «Купи два баллона, получи третий бесплатно»), и «Ух ты! Мега-ебанись-какая-здоровенная пачка прокладок с надписью „Восемнадцать прокладок в подарок“
Б) Помимо бытовухи там продаётся куча всяких приблуд типа консервных ножей, керамических чашечек со знаками зодиака, салфетниц, и подставочек под чайные пакетики. В общем всё то, без чего ты, оказываецца, жить не можешь.
В) Пока ты стоишь в очереди к кассе, ты всегда покупаешь три зубных щётки с покемонами, резинку для волос, пузырёк с какими-то блёстками (нахуй ненужный, как и покемоны, но я блёстки всегда покупаю, если очередь длинная), и запасные кассеты к бритве „Венус“, потому что некстати вспомнилось, что в трусах у тебя противотанковый ёж. А мерзопакостные хозяева магазина, как нарочно, развесили всё это говно возле касс.
Г) И самое главное, из-за чего стоит посетить этот магазин — там всегда можно что-то спиздить. Ибо видеонаблюдения нет, а охранник в „Выгоде“, как правило, дед-подагрик в бифолокальных диоптриях, или рахитичный юноша, сутками разглядывающий в казённое зеркало свои прыщи.
„Семейная выгода“ находится в пяти минутах ходьбы от моего дома, и на первом этаже Юлькиного. Хорошо устроилась баба. Теперь у неё дома всегда есть неиссякаемый запас резинок для волос, пузырьков с блёстками, консервных ножей, и всего того, что можно спиздить, не боясь огрести по горбу от прыщавого охранника.
— Привет, вшивая. — Уважительно поздоровалась со мной Ершова, стоя на пороге „Выгоды“.
— Здравствуй, воровка тампаксов. — Громко ответила я на приветствие, отчего Юлька набычилась, а охранник чудо-магазина просканировал Ершову взглядом.
— А сказала б ты это на полтона ниже, — наклонилась к моему уху Юлька, — был бы у тебя щас бесплатный годовой запас шампуня. Но теперь у тебя будет бесплатный хуй на воротник.
С этими словами Ершова повернулась лицом ко входу в магазин, и тут случилось ЭТО.
Трудно сказать, что произошло в ту секунду. Я сразу и не поняла. Лишь по отчётливой вибрации, исходящей от Юльки, я догадалась, что что-то произошло.
— Лида, это ОН… — Враз посиневшими губами прошептала Юлька, и на них запузырилась слюна.
— Кто? — Я пыталась понять, куда смотрят Юлькины глаза, но они смотрели в разные стороны, что усложняло мою задачу. — Вова-Невопрос?
Вове-Невопросу Юлька уже год торчала пятьсот баксов, и отдавать их не собиралась, несмотря на то, что ей неоднократно передавали Вовины пожелания: „Встретить бы эту убогую — и жопу ей порвать“.
— Нет… — Стучала зубами Юлька. — Вот ОН! — И она страшным Виевским жестом указала на охраника магазина. — Ты посмотри, как он похож на Рики Мартина!
Я посмотрела. На мой дилетанский взгляд, я гораздо больше похожа на Рики Мартина, чем указанный Юлией охранник. Он, скорее, был похож на Дроботенко. Но Юля продолжала вибрировать, и тащила меня в магазин.
— Слушай… — Ершова, не глядя, сметала с полок всё подряд: пачку памперсов для взрослых, освежитель для туалета, резиновую шапочку для душа и бальзам Дикуля от артрита. — Ты веришь в любовь с первого взгляда?
— Ты ёбнулась, Юля. — Я вырвала из Юлькиных непослушных рук керамическую негритянку с одной сиськой. — Так не бывает. В кого ты влюбилась? Вот в эту сироту вокзальную?
— Что?! — Ершова выдрала у меня негритянку-ампутантку. Её глаза метали молнии и бомбы. — Он похож на Рики Мартина, и мою детскую мечту одновременно! Он охуителен!
— Даже я в детстве не так голодала. — Злость на Юльку сразу испарилась. — Хотя у меня папа алкоголик. Ну, чо трясёшься? Иди, познакомься.
— Лида, — Юлька нащупала на полке лампу-ночник в виде безносого колобка-сифилитика, и положила её в корзинку. — Я не могу. Вот, хошь верь — хошь нет — не могу. Ноги как ватные… Может, ты подойдёшь? Только, умоляю, не позорь меня. Давай так: щас мы выйдем отсюда, я покурю на улице, а ты задержись тут, типа чота забыла купить, и подойди к нему… Ну и… Блять, сама придумай, чо ему сказать. Твоя цель — всучить ему мой номер телефона. Если он позвонит, с меня… — Ершова беспомощно огляделась по сторонам, заглянула в свою корзинку, и вздрогнула:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151