Он опустил руки мне на плечи.
— Вот почему ты — моя рабыня!
Я лишилась дара речи.
Внезапно он грубым рывком оттолкнул меня. Я не удержалась на ногах и упала на устилающие пол толстые ковры. Не осмеливаясь пошевелиться, я робко подняла на него наполненные ужасом глаза.
— У тебя на теле стоит клеймо лгуньи, — суровым голосом продолжал мой повелитель. — Ты носишь клеймо воровки и предательницы!
— Пожалуйста, пощадите мою честь, — пробормотала я. — Рабыня белого шелка принесет вам хороший доход…
— У тебя проколоты уши! — с презрением бросил он.
Руки у меня непроизвольно потянулись к золотым серьгам.
Сквозь пелену слез я с ужасом смотрела, как он вытащил из-за сундуков свернутые шкуры ларла и бросил их на ковры, к пылающей жаровне.
У меня вырвался глухой стон.
Он решительным жестом указал на разложенные шкуры.
— Пожалуйста! — прошептала я. — Прошу вас! Он оставался неумолим.
Я поднялась на ноги и с грустным перезвоном колокольчиков подошла к нему.
Его тяжелые руки легли мне на плечи.
— Ты явилась сюда из мира, женщины которого по самой своей природе не могут быть ничем другим, кроме как невольницами мужчин Гора, — сказал он.
Я не смела поднять на него глаза.
— А кроме того, ты — лгунья, воровка и предательница.
Я чувствовала на своей щеке его дыхание.
— Ты знаешь, чем от тебя пахнет? — спросил он. Я отрицательно покачала головой.
— Это духи для невольниц, — сказал Раск. Плечи у меня обреченно поникли. Его ладони приподняли мне подбородок. Я старательно отводила глаза.
— Девушка с проколотыми ушами, — насмешливо произнес он.
Я не могла выдавить из себя ни слова. Я только стояла, чувствуя, как меня бьет крупная дрожь.
Внезапно его пальцы потянулись к белой шелковой ленточке, опоясывающей мой ошейник, сорвали ее и отбросили в сторону.
— Нет! — испуганно прошептала я.
— С тобой будут обращаться так, как ты того заслуживаешь, — сказал он. — Как с самой ничтожной, презренной горианской рабыней!
Я не смела, не могла найти в себе сил посмотреть ему в лицо.
— Подними голову, — приказал мой повелитель.
Я робко приподняла подбородок, и колокольчики на моем ошейнике ответили мне понимающим, печальным звоном.
Я на миг заглянула в его глаза и тут же беспомощно уронила голову. По телу моему пробежала конвульсивная дрожь. Никогда еще я не видела таких глаз — темных, бездонных, путающих и пронизывающих насквозь глаз воина.
Ноги у меня подкосились, и я утонула в его объятиях, чувствуя, как мое тело все глубже погружается в длинный ворс брошенных на пол шкур.
16. ПОД СВЕТОМ ЛУН ЗАКОВАННАЯ В ЦЕПИ
— Оставьте ее одну под лунным небом, — предложила Вьерна.
Раск рассмеялся.
Цепь от моей левой ноги тянулась к железному кольцу, укрепленному на верхней части закопанного в землю каменного столба. Этот невысокий холм, на котором я сейчас находилась, я заметила еще при первом своем знакомстве с лагерем Раска. Я сидела на его вершине совсем одна и с тоской смотрела на крыши темнеющих невдалеке палаток и упирающуюся в ночное небо стену огораживающего лагерь частокола.
Луны еще не взошли.
Я была вне себя от злости. Сидя на траве, я приподняла левую ногу и подергала тяжелую, сковывающую мои движения цепь.
Впервые за последние несколько недель я охотно поддерживала разговор с другими девушками и даже приняла участие в их нехитрых развлечениях. С сегодняшнего дня Элеонора Бринтон, горианская невольница, стала совсем другим человеком. Другие девушки сразу заметили происшедшую со мной перемену и с удовольствием стали брать меня в свои игры, принимая меня как равную — не лучшую и не худшую среди остальных.
Когда однажды мы остались с Ютой наедине, я упала перед ней на колени и со слезами на глазах попросила у нее прощения за все обиды и неприятности, которые я ей доставила прежде. Она рассмеялась и подняла меня с пола. Глаза ее также были мокрыми от слез.
— Давай работай, маленькая рабыня, — усмехнулась она, целуя меня в щеку.
Я почувствовала к ней беспредельную признательность. Она меня простила! Эта девушка из касты мастеров по выделке кож оказалась самым добрым и благородным человеком, которого я знала. Мне было стыдно перед ней. Я ненавидела себя за то, как подло и низко когда-то с ней поступила! Инга и Рена, я чувствовала, тоже стали относиться ко мне совершенно иначе.
— Несчастная рабыня! — увидев меня, добродушно усмехнулись они.
— Нет, счастливая рабыня, — призналась я и подарила им дружеский поцелуй.
Они проводили меня понимающим взглядом, испытывая ко мне легкую зависть. Я даже пожалела их в душе — ничего не знающих девушек белого шелка.
Я стала рабыней красного шелка!
Но почему же меня бросили здесь, на этом холме?
Почему?
Еще пару часов назад, выполнив в срок дневное задание, я в глубине души таила надежду, что меня снова отправят в шатер Раска. Я даже успела помочь выполнить задание еще нескольким девушкам. Я была так счастлива сегодня, что мне хотелось петь и смеяться, и я потихоньку мурлыкала себе под нос какую-то простенькую мелодию.
***
— Оставьте ее одну под лунным небом, — предложила Вьерна, и Раск из Трева, смеясь, выполнил ее просьбу.
Почему?
Я снова потрогала цепи у себя на ноге.
Луны еще не взошли. Ночь была душной, безветренной.
В течение всего дня, едва лишь выпадала возможность, я старалась пройти мимо шатра Раска в надежде, что он посмотрит на меня.
Но он, казалось, совершенно забыл о моем существовании.
В прошлую ночь все было совершенно иначе!
Я поудобнее улеглась на траве и улыбнулась своим приятным воспоминаниям. Я помнила каждое мгновение из тех коротких часов, что провела в его шатре.
Я лежала, прижавшись щекой к его плечу, и слушала его дыхание. Он спал, но я так и не смогла сомкнуть глаз до самого рассвета, боясь пошевелиться и тем самым нарушить все волшебство этой ночи.
С восходом солнца он отправил меня в барак для рабочих невольниц. Я вынуждена была уйти.
Сегодня вечером Раск ужинал с Вьерной, и я прислуживала им за столом, как самая обычная, ничем не отличающаяся от остальных невольница. Раск смотрел на меня, как и прежде, словно в прошлую ночь ничего не случилось. Я прислуживала ему, стараясь держаться с полным безразличием.
“Позовут ли меня снова в его шатер?” — мучила меня неотступная мысль.
После ужина он вызвал к себе охранника.
— Слушаю вас, командир, — сказал охранник, откидывая полог шатра.
— Сегодня вечером пришли ко мне Талену, — даже не глядя в мою сторону, распорядился Раск.
— Да, капитан, — ответил охранник и снова занял свой пост.
Перед глазами у меня все потемнело. Я почувствовала, как кровь приливает к вискам, и едва удержалась на ногах. Меня охватила такая злость, такое отчаяние, что, казалось, еще мгновение — и я просто взорвусь от ярости!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117