— Когда ты сделаешь меня своей? — спросила я.
— Ты — девушка белого шелка, — ответил он, повернулся и ушел.
Я застонала, крепче прижалась к железным прутьям и осталась стоять в полном одиночестве.
Меня переполняли странные чувства. Над головой, в небе, тусклым светом сияли три полные горианские луны.
Я в отчаянии затрясла железные двери, но они были прочно заперты на засов. Я видела, как ладная фигура охранника удаляется в темноте, исчезая за выстроенными в ряд фургонами. Стоя у изгороди внутреннего двора совершенно одна, я уронила голову и горько расплакалась.
…Но это было потом, вечером, а сейчас девушки смущенно, но искренне смеялись над собой. Как подшутил над ними артист и как блестяще исполнило свою роль послушное животное! Отличное завершение для циркового представления!
Я не могла смеяться, но мне удалось изобразить на лице улыбку.
Девушки же дружно махали руками изобретательному артисту, и он, принимая их знаки благодарности, в последний раз раскланялся и ушел, ведя за собой странное животное.
Ко всем вернулось хорошее настроение. Некоторые рабыни принялись петь. Мы с Ингой ни с того ни с сего начали гоняться друг за дружкой и, догнав, толкались или отвешивали одна другой хороший, дружеский пинок. У нас имелся сшитый из лоскутьев набитый тряпками мяч. Мы затеяли игру. К нам присоединились даже девушки из северных селений. Мы разбились на команды и бросали мяч, пытаясь попасть в кого-нибудь из команды противника. Некоторые из девушек, собравшись в круг, рассказывали смешные истории. Другие играли в “камешки”, когда каждый должен угадать, сколько камней зажато в руке ведущего, или в “кошкины когти” — игру, в которой один держит руки ладонями вверх, а его противник сверху кладет свои ладони. Игра заключается в том, чтобы партнер, державший ладони снизу, быстрым движением успел ударить сверху по ладоням убирающего руки противника. В этой игре мне никогда не удавалось перехитрить партнера. Девушки всегда смеялись над моей неуклюжестью. К слову сказать, северные девушки показали себя в этой игре настоящими мастерами. Им удалось победить нас всех.
— Эта игра требует длительной практики, — заметила Юта.
— А чем им еще заниматься в своих деревнях? — фыркнула Лана, неизменно отказывавшаяся попробовать свои силы в “кошкиных когтях”.
С “камешками” дело у меня обстояло получше. Каждому из играющих выдавалось от двух до пяти “камешков” — самых обычных кусочков гальки или разноцветных бусинок, хотя в больших городах для этой цели продаются специально вырезанные из кости или даже тщательно подобранные по цвету отшлифованные полудрагоценные камни. Мы же обходились обычными найденными во дворе мелкими камешками. Принцип игры простой: следовало отгадать, сколько камней спрятал в руке партнер. При этом за каждый правильный ответ отгадавшему присуждалось одно очко. Выигрывал тот, кто первым набирал заранее оговоренное число очков — обычно пятьдесят. Интереснее всего протекает игра с малым количеством “камешков” — тремя или даже двумя. Тогда партнерам труднее перехитрить друг друга. Здесь в полной мере проявляется вся тонкость психологии играющих. Обычно мне удавалось выиграть у большинства девушек, но в тот день я превзошла саму себя: я победила всех, с кем играла, включая Ингу, из касты книжников, а Лана отказалась померяться со мной силами. Тольку Юту я так и не смогла победить, и это меня раздосадовало. Проиграть Юте! Глупой Юте из касты кожаных дел мастеров, которая даже на своем родном языке не способна говорить правильно!
Я была очень расстроена поражением, но день складывался удачно: меня назначили одиннадцатой девушкой в демонстрационной шеренге, я посмотрела представление бродячего артиста, и вообще я была довольна собой, а потому настроение у меня осталось хорошим.
Вскоре я увидела приближающуюся к баракам нагруженную кувшинами с вином повозку, которую охранники встретили радостными, одобрительными возгласами. Сегодняшний вечер был прощальным. Завтра мы оставим невольничий квартал Лауриса, снова переправимся через реку и двинемся на юго-восток, в Ко-ро-ба, а оттуда — еще дальше, в Ар.
У Тарго теперь было шестнадцать фургонов, которые стояли вблизи бараков группами по две-три повозки; охранники ночевали возле них. Помимо девятерых охранников, сопровождавших Тарго с того времени, как я стала одной из его невольниц, он нанял себе в Лаурисе еще восемнадцать человек. Все они были из числа людей в городе известных, с хорошими рекомендациями и не являлись профессиональными наемниками. Тарго, конечно, по натуре был большой игрок, но знал, когда стоит рисковать, не любил полагаться на случай и был человеком отнюдь не глупым.
Едва подъехавшая повозка остановилась, как ко мне с сияющим лицом подбежала Юта и крепко обняла меня за плечи.
— Сегодня вечером, — с заговорщицким видом сообщила она, — мы с тобой и Ланой не будем ужинать вместе с остальными.
— Почему? — разочарованно спросила я.
Прежде, на Земле, я ела очень мало, и только самые изысканные блюда, зато здесь, на Горе, аппетит у меня был просто фантастическим. Меня нисколько не прельщала перспектива остаться без ужина. В чем мы провинились?
Юта потихоньку показала через железные прутья ограды на группу из трех фургонов, находившуюся в сотне ярдов от бараков, ближе к лесу. В тех фургонах размещались пятеро охранников.
— Они попросили Тарго позволить нам прислуживать им сегодня вечером, — сказала она.
Я вспыхнула от удовольствия. Мне нравилось бывать за пределами камеры, нравилось находиться рядом с мужчинами. Никогда еще мне не приходилось прислуживать такой небольшой группе людей. К тому же я знала этих охранников: они были с Тарго, когда я наткнулась на их караван. Эти люди внушали мне симпатию.
В тот вечер, когда стемнело, мы с Ютой и Ланой не сели ужинать вместе с остальными. Мне, однако, выдали порцию Рены и, как обычно, велели накормить ее, связанную и прикованную к стене. Я взяла пищу, кувшин с водой и пошла к ней.
День складывался удачно. Настроение у меня было приподнятое, и к тому же нас ожидало прекрасное окончание вечера. В тот раз, кормя бывшую госпожу из Лидиса, я позволила ей есть не торопясь и дала напиться воды больше, чем обычно.
Закончив ужинать, она спросила:
— Можно мне говорить?
Дни, которые она провела связанной, в плотном, скрывающем ее лицо капюшоне и с кляпом во рту, очевидно, научили ее правильно понимать свое нынешнее положение.
— Говори, — ответила я.
— Спасибо тебе, — поблагодарила она.
Я быстро ее поцеловала, снова надела на нее капюшон и заткнула рот кляпом.
Выйдя из барака, я повесила на место — на крюк у входной двери — кувшин с водой, а кусок хлеба, оставшийся у меня после кормления моей подопечной, отдала дежурившей в тот вечер на кухне девушке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117