— Он на каждом шагу вмешивается в наши планы!
— Каким образом? — резонно поинтересовался Рипон. — Уэссекс опять уехал из страны.
— Он не просто уехал из страны! — сообщил Джеффри. — Он уехал в Данию. Принцесса Стефания исчезла. Ее корабль не добрался до Оркнейских островов.
— Что?! — Рипон подскочил, словно пораженный громом. — Когда вы сказали, что у вас срочные новости, я подумал, что они связаны с нашим делом.
«С твоим делом, дорогой брат», — мысленно поправил его Джеффри.
— Так оно и есть. Ведь Франция заинтересована во всем, что может снова сделать Англию ее естественным союзником против моря безбожных еретиков, — вкрадчиво произнес Джеффри. — И потому она приняла меры, чтобы помочь нам. Принцесса Стефания никогда не доберется до Эдинбурга.
Слухи об исчезновении принцессы Стефании уже витали по дворцу, словно клубы дыма, а явившийся курьер их подтвердил. Хотя, как сказал информатор, вполне можно было допустить, что история об исчезновении принцессы Стефании — всего лишь дымовая завеса, призванная завуалировать истинную цель столь спешной поездки герцога Уэссекского на континент.
— Исчезла! — повторил Рипон. — Так, значит, у нас теперь будет больше времени, чтобы надежно прибрать принца к рукам. И вам не обязательно было сегодня вечером так грубо обращаться с Мириэль.
— Возможно, у нас не так много времени, как вам кажется, — медленно произнес Джеффри. Он заколебался на миг, прикидывая, что можно рассказать брату, набрал побольше воздуху и призвал на помощь всю свою изобретательность и все дипломатические способности.
— Мои… источники полагают, что настоящая миссия Уэссекса никак не связана с принцессой Стефанией. Это лишь удобное объяснение для тех, кто знает, что герцог — агент короля Генриха. На самом деле есть предположение, что Уэссекс разыскивает Людовика Семнадцатого. Похоже, что молодой король может оказаться жив. А если это подтвердится, Уэссекс постарается притащить мальчишку в Англию и поставить его во главе оппозиционного правительства.
Рипон так долго обдумывал новость, что Джеффри уже начал сомневаться, клюнул ли его брат на эту приманку.
— Да, это возможно, — сказал граф. — Ведь еще отец Уэссекса ездил во Францию, чтобы спасти этого ребенка, и потерпел неудачу. Или… Постойте-ка! Действительно ли он потерпел неудачу? А что, если старый герцог сумел спрятать мальчика в какой-нибудь роялистской семье…
— Значит, сын готовится закончить то, что не успел выполнить отец, — сказал Джеффри. — А как только молодой король окажется в руках Англии, императорская Франция ослабеет настолько, что ее ждет неминуемое поражение. В таких условиях Англия ни за что не станет просить сепаратного мира…
— И наше дело обречено. — Рипон нахмурился. — Уэссекса необходимо остановить.
— Он не здесь, брат, чтобы его можно было остановить, — указал Джеффри. — Как вы предлагаете его нейтрализовать?
— У меня есть план, который может позабавить вас, Джеффри, — сказал граф. — Для этого потребуется съездить на континент…
В тот самый миг, как дверь отворилась, Сара отступила за угол. Здравый смысл властно дал о себе знать. Если она желает олицетворять доводы разума, то следует вести себя как-то иначе, а не шастать тайком по чужому дому.
Сара очень обрадовалась этому решению, когда до нее донесся насмешливый голос Джеффри Хайклера. Он, несомненно, выбрал этот момент, чтобы ознакомить брата с очередным списком наиболее назойливых кредиторов, поскольку всему миру было известно, что карманы самого мистера Хайклера безнадежно пусты.
Что же касается отсутствия Мириэль, то по здравом размышлении само собой напрашивалось вполне резонное объяснение. Девушка не привыкла к высшему обществу, а кроме того, пребывала сейчас в самом разгаре скандального романа. Естественно, она нервничала и оттягивала момент выхода к гостям. Разумнее всего будет вернуться в бальный зал и, когда граф Рипонский снова окажется рядом, воспользоваться случаем и спросить его о племяннице.
Но здравый смысл не желал быть ее союзником — ни сегодня, ни когда бы то ни было, — как с раздражением поняла Сара несколько часов спустя.
На ее туалетном столике горела одна-единственная свеча. Сара сидела перед зеркалом в домашнем платье из серого шелка, щедро украшенном серовато-бежевыми кружевами; лицо ее все еще было влажным после умывания. Сара отослала Нойли спать сразу же после того, как горничная расшнуровала ей платье и сняла украшения с прически. После этого Саре понадобился почти час, чтобы самостоятельно закончить приготовления ко сну.
Сара окинула свое отражение критическим взором. Не выходит из нее ни интриганки, ни дамы, возглавляющей светское общество, как того хотелось королю Генриху. Она за весь вечер даже не сумела поговорить наедине с леди Мириэль, зато, кажется, здорово смутила ее.
Что же касается принца Джейми, он, похоже, был не просто ослеплен красотой Мириэль. Молодой принц сходил с ума по Мириэль — опасно — глупо — безрассудно. А Мириэль играла им, словно прекрасная дама из рыцарского романа, требуя, чтобы он при всех самым наглядным образом демонстрировал свою преданность.
Если бы Уэссекс присутствовал здесь, Сара запрятала бы свою гордость куда-нибудь подальше и пошла к нему: это бедствие было слишком велико, чтобы Сара ради уязвленной гордости отказалась воспользоваться помощью — любой, какой только можно.
Вздохнув, Сара положила расческу на туалетный столик. Если у маркизы Роксбари имелись многочисленные союзники, то у простой девушки Сары Канингхэм их не было вовсе. А отсюда следовало, что хоть она и чувствовала ответственность за грозящий срыв договора с Данией, она не имела ни малейшей возможности повлиять на ход событий…
«Нет! Я этого так не оставлю!» Мириэль — подруга Сары, и должен существовать какой-то способ добраться до нее.
Возможно, завтра ей удастся отыскать этот способ.
Она была Роксбари. Она была Мункойном. Древнее обещание и древние узы пульсировали в ее крови, и, проникнув во сне сквозь завесу амнезии, Сара поняла: она была защитником Древнего народа, человеческим воином, призванным охранять их земли от тех, кто стремился ими завладеть. Таков был долг, которым пренебрегла другая Сара и который она — ее двойник — так безрассудно взяла на себя. Она, подобно своей предшественнице, была уверена, что сражаться ей не с кем.
И, подобно своей предшественнице, она ошиблась.
Вокруг возносились ввысь серые махины Священных Камней — колонны города без стен. В мире бодрствования это были грубо обтесанные камни, но здесь, в Иномирье, владениях сна, они выглядели как высокие серебристые столбы, вытесанные из светящегося хрусталя и покрытые рунами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
— Каким образом? — резонно поинтересовался Рипон. — Уэссекс опять уехал из страны.
— Он не просто уехал из страны! — сообщил Джеффри. — Он уехал в Данию. Принцесса Стефания исчезла. Ее корабль не добрался до Оркнейских островов.
— Что?! — Рипон подскочил, словно пораженный громом. — Когда вы сказали, что у вас срочные новости, я подумал, что они связаны с нашим делом.
«С твоим делом, дорогой брат», — мысленно поправил его Джеффри.
— Так оно и есть. Ведь Франция заинтересована во всем, что может снова сделать Англию ее естественным союзником против моря безбожных еретиков, — вкрадчиво произнес Джеффри. — И потому она приняла меры, чтобы помочь нам. Принцесса Стефания никогда не доберется до Эдинбурга.
Слухи об исчезновении принцессы Стефании уже витали по дворцу, словно клубы дыма, а явившийся курьер их подтвердил. Хотя, как сказал информатор, вполне можно было допустить, что история об исчезновении принцессы Стефании — всего лишь дымовая завеса, призванная завуалировать истинную цель столь спешной поездки герцога Уэссекского на континент.
— Исчезла! — повторил Рипон. — Так, значит, у нас теперь будет больше времени, чтобы надежно прибрать принца к рукам. И вам не обязательно было сегодня вечером так грубо обращаться с Мириэль.
— Возможно, у нас не так много времени, как вам кажется, — медленно произнес Джеффри. Он заколебался на миг, прикидывая, что можно рассказать брату, набрал побольше воздуху и призвал на помощь всю свою изобретательность и все дипломатические способности.
— Мои… источники полагают, что настоящая миссия Уэссекса никак не связана с принцессой Стефанией. Это лишь удобное объяснение для тех, кто знает, что герцог — агент короля Генриха. На самом деле есть предположение, что Уэссекс разыскивает Людовика Семнадцатого. Похоже, что молодой король может оказаться жив. А если это подтвердится, Уэссекс постарается притащить мальчишку в Англию и поставить его во главе оппозиционного правительства.
Рипон так долго обдумывал новость, что Джеффри уже начал сомневаться, клюнул ли его брат на эту приманку.
— Да, это возможно, — сказал граф. — Ведь еще отец Уэссекса ездил во Францию, чтобы спасти этого ребенка, и потерпел неудачу. Или… Постойте-ка! Действительно ли он потерпел неудачу? А что, если старый герцог сумел спрятать мальчика в какой-нибудь роялистской семье…
— Значит, сын готовится закончить то, что не успел выполнить отец, — сказал Джеффри. — А как только молодой король окажется в руках Англии, императорская Франция ослабеет настолько, что ее ждет неминуемое поражение. В таких условиях Англия ни за что не станет просить сепаратного мира…
— И наше дело обречено. — Рипон нахмурился. — Уэссекса необходимо остановить.
— Он не здесь, брат, чтобы его можно было остановить, — указал Джеффри. — Как вы предлагаете его нейтрализовать?
— У меня есть план, который может позабавить вас, Джеффри, — сказал граф. — Для этого потребуется съездить на континент…
В тот самый миг, как дверь отворилась, Сара отступила за угол. Здравый смысл властно дал о себе знать. Если она желает олицетворять доводы разума, то следует вести себя как-то иначе, а не шастать тайком по чужому дому.
Сара очень обрадовалась этому решению, когда до нее донесся насмешливый голос Джеффри Хайклера. Он, несомненно, выбрал этот момент, чтобы ознакомить брата с очередным списком наиболее назойливых кредиторов, поскольку всему миру было известно, что карманы самого мистера Хайклера безнадежно пусты.
Что же касается отсутствия Мириэль, то по здравом размышлении само собой напрашивалось вполне резонное объяснение. Девушка не привыкла к высшему обществу, а кроме того, пребывала сейчас в самом разгаре скандального романа. Естественно, она нервничала и оттягивала момент выхода к гостям. Разумнее всего будет вернуться в бальный зал и, когда граф Рипонский снова окажется рядом, воспользоваться случаем и спросить его о племяннице.
Но здравый смысл не желал быть ее союзником — ни сегодня, ни когда бы то ни было, — как с раздражением поняла Сара несколько часов спустя.
На ее туалетном столике горела одна-единственная свеча. Сара сидела перед зеркалом в домашнем платье из серого шелка, щедро украшенном серовато-бежевыми кружевами; лицо ее все еще было влажным после умывания. Сара отослала Нойли спать сразу же после того, как горничная расшнуровала ей платье и сняла украшения с прически. После этого Саре понадобился почти час, чтобы самостоятельно закончить приготовления ко сну.
Сара окинула свое отражение критическим взором. Не выходит из нее ни интриганки, ни дамы, возглавляющей светское общество, как того хотелось королю Генриху. Она за весь вечер даже не сумела поговорить наедине с леди Мириэль, зато, кажется, здорово смутила ее.
Что же касается принца Джейми, он, похоже, был не просто ослеплен красотой Мириэль. Молодой принц сходил с ума по Мириэль — опасно — глупо — безрассудно. А Мириэль играла им, словно прекрасная дама из рыцарского романа, требуя, чтобы он при всех самым наглядным образом демонстрировал свою преданность.
Если бы Уэссекс присутствовал здесь, Сара запрятала бы свою гордость куда-нибудь подальше и пошла к нему: это бедствие было слишком велико, чтобы Сара ради уязвленной гордости отказалась воспользоваться помощью — любой, какой только можно.
Вздохнув, Сара положила расческу на туалетный столик. Если у маркизы Роксбари имелись многочисленные союзники, то у простой девушки Сары Канингхэм их не было вовсе. А отсюда следовало, что хоть она и чувствовала ответственность за грозящий срыв договора с Данией, она не имела ни малейшей возможности повлиять на ход событий…
«Нет! Я этого так не оставлю!» Мириэль — подруга Сары, и должен существовать какой-то способ добраться до нее.
Возможно, завтра ей удастся отыскать этот способ.
Она была Роксбари. Она была Мункойном. Древнее обещание и древние узы пульсировали в ее крови, и, проникнув во сне сквозь завесу амнезии, Сара поняла: она была защитником Древнего народа, человеческим воином, призванным охранять их земли от тех, кто стремился ими завладеть. Таков был долг, которым пренебрегла другая Сара и который она — ее двойник — так безрассудно взяла на себя. Она, подобно своей предшественнице, была уверена, что сражаться ей не с кем.
И, подобно своей предшественнице, она ошиблась.
Вокруг возносились ввысь серые махины Священных Камней — колонны города без стен. В мире бодрствования это были грубо обтесанные камни, но здесь, в Иномирье, владениях сна, они выглядели как высокие серебристые столбы, вытесанные из светящегося хрусталя и покрытые рунами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104