ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

ВНУТРИ РОДНОГО МИРА
Мы взлетели с Грайнау почти сразу, как Папа поднялся на борт
разведкорабля. Он, мистер Табмен и я сидели в креслах в центре нижнего
отсека. Трое членов экипажа играли в карты, а Джордж Фахонин был наверху и
вел Корабль.
Я испытывала тихое довольство собой. С одной стороны, конечно, мое
поведение на Грайнау было одной сплошной ошибкой, но мне не хотелось
смотреть с этой стороны. Пусть я допустила кучу промахов по части такта и
здравого смысла, но в стратегическом плане, так сказать, это не имело
никакого значения.
Наверно, я заслуженно пребывала в хорошем настроении. Меня просто
переполняла радость открытия: я могу встретиться с грязеедами на их
собственной территории и, если уж не поведу себя самым лучшим образом, то
хоть не попаду в дурацкое положение.
Словно та девочка, которая впервые узнала о том, как развести костер,
что такое принцип рычага и впервые же осмелилась попробовать заплесневелый
козий сыр, обнаружив, что это "рокфор", я открыла для себя нечто абсолютно
новое в мире - уверенность в себе.
Да, я совершила ошибки. _У_ж_е_ совершила. И если бы Папа стал мне за
них выговаривать сейчас, я бы все равно не смогла их исправить. Но
уверенность в себе оказалась бы мертворожденной.
Но Папа только курил и улыбался.
Меня же мучило любопытство, и я решила расспросить его, что он думает
о Ральфе Дженнаро и его высказываниях.
- Мой тебе совет, не беспокойся об этом, - сказал Папа.
- Даже слушать грязееда не стоит труда, - вставил мистер Табмен. - У
них нет никакой перспективы. Живут себе в своих ограниченных мирках, а что
происходит на свете - не понимают.
- Я бы хотел, чтобы ты не употреблял этого слова, Генри, - сказал
Папа. - Оно такое же бессмысленное, как и то глупое слово, которое
подцепила Миа. Как сказал тот мальчик?
- Хапуги.
- М-м-м, да. Оно самое. Для обмена оскорблениями нет причин. У нас
свой образ жизни, у них - свой. Я бы не стал жить, как они, но не уважать
людей только из-за этого мне кажется непорядочным. Я уверен, среди них
есть и хорошие люди.
- Это все потому, что у них нет будущего, - повторил мистер Табмен. -
Держу пари, именно сейчас Дженнаро жалуется своим, что ты его надул.
- Может быть, - согласился Папа.
- Но ты ведь не обманывал его, Папа? Он же был счастлив, что вы
готовы заключить с ним сделку.
- Откуда ты знаешь?
- Услышала, когда вы приехали.
- Отсутствие перспективы, - опять сказал мистер Табмен. - Он
отвратительно торгуется, и испугался, что твой отец разозлится из-за
твоего приключения. Дженнаро сдался раньше, чем должен был. Тогда-то он
был счастлив, но сейчас уже жалеет, что продешевил.
Папа кивнул и снова набил трубку.
- Не вижу никаких причин беспокоиться за него о его интересах. Моя
точка зрения - чем меньше мы делаем для колонистов, тем быстрее они
научатся следить за собой сами. И это будет для них наилучшим выходом. Тут
у меня разногласия с мистером Мбеле. Он верит в исключения из правил, он
хочет, чтобы мы относились к колонистам лучше, чем к себе. Я этого не могу
принять.
- Должен признаться, Майлс, я научился торговать, наблюдая за тобой,
- заметил мистер Табмен.
- Спасибо, Генри. Но ты станешь плохим торговцем, если будешь
недооценивать людей, с которыми имеешь дело. И ты, Миа, допустишь ошибку,
если недооценишь такого человека, как мистер Мбеле. Его принципы светлы,
но часто он видит лишь один путь к цели.
Мистер Табмен через несколько минут отошел и подсел к игрокам в
карты. Я решила пойти наверх.
Я встала, и Папа, вынув изо рта трубку, взглянул на меня. Трубка
погасла, но он этого не замечал.
- Идешь послушать еще одну сказку?
- Не знаю... Может быть, - ответила я и, поднявшись в купол,
оставшуюся часть перелета провела с Джорджем.
Итак, я вернулась домой, в Гео-Куод. Обдумав со временем происшедшее,
я поняла, в чем заключались, по крайней мере, некоторые из моих ошибок. Но
не почувствовала стыда.
Я сидела в неудобной позе в большом и мягком кресле и ждала Джимми
Дентремонта. Я особенно не волновалась, испытывая лишь некоторую
неловкость. Гостиная инта Гео-Куода, в которой я сидела, была очень похожа
на гостиную моего собственного бывшего интерната. Сходство не раздражало,
но я была тут посторонней - и оттого чувствовала себя скованно. Если вы не
поняли этого до сих пор, то я должна сказать, вернее, напомнить, что
всегда предпочитаю быть хозяйкой положения.
Комната была обставлена неплохо, но как-то безлико. Индивидуальность
помещения возникает обычно вследствие личной привязанности к нему хозяина,
его заботы, его интереса, и в чем большей степени комната является общей,
тем менее она индивидуальна. Моя собственная комната у нас в доме гораздо
индивидуальней нашей гостиной, а та, в свою очередь, индивидуальней, чем
спальня в этом инте (я, правда, их не видела, но отлично помнила, как
выглядят спальни в интернате) и тем более чем комната, в которой я сидела
сейчас. А если вы находитесь в казенных до отвращения четырех стенах, в
которых к тому же присутствуют знакомые друг с другом, но совершенно
посторонние для вас люди, то чувство отчужденности усиливается во много
раз.
Войдя и оглядевшись, я остановила какую-то малолетку, девочку лет
восьми, из местных.
- Где тут Джимми Дентремонт?
- Должен быть наверху, - ответила она.
Неподалеку от двери находился щит связи - специально для посетителей,
вроде меня. Отыскав имя и фамилию Джимми в списке, я дала два длинных
звонка и один короткий.
Обычно именно Джимми заходил за мной по пути к мистеру Мбеле - ему
было почти по дороге. Но сегодня я сама зашла за ним - я хотела с ним кое
о чем поговорить.
- А, привет, Миа, - сказал Джимми, появившись на экране щита.
- Привет, - ответила я.
- Что ты здесь делаешь?
- Хочу с тобой поговорить. Давай одевайся и спускайся вниз.
- Ладно, только погоди немного, я что-нибудь на себя наброшу. -
Джимми отключился, и его изображение растаяло.
Вот тогда-то я выбрала кресло и стала ждать.
В инте Джимми жил недолго, всего год с чем-то. Его рождение было
спланировано Корабельным Евгеником - родители Джимми почти не знали друг
друга. Потом он жил с матерью - до одиннадцати лет, когда она вдруг решила
выйти замуж, и тогда Джимми по собственному желанию перебрался в интернат.
- Не хотел путаться под ногами, - объяснил он мне. - Я иногда захожу
туда по вечерам. И с отцом тоже вижусь, время от времени.
Наверное, только потому, что Джимми мог вернуться к матери, если бы
захотел, он и не находил жизнь в интернате угнетающей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70