Тогда ты сам решишь, хочешь ты
заниматься этим или нет. Хорошо?
Да, мистер Мбеле не был ортодоксальным учителем. То, что он предлагал
Джимми, обычно делали только после четырнадцати лет, после Испытания.
Джимми расплылся в улыбке.
- Да, - сказал он. - Спасибо!
Мистер Мбеле повернулся ко мне.
- Ну, как тебе нравится жизнь в Гео-Куоде?
- Вряд ли она мне вообще когда-нибудь понравится, - сказала я.
Джимми стрельнул в меня глазами. По-моему, он не ожидал, что я так
отвечу.
- А в чем дело? - спросил мистер Мбеле.
- С тех пор, как мы приехали, ни одной минуты не было, чтобы в доме
не толпились посторонние, - объяснила я. - У нас совсем не остается
времени для своей жизни. Можете мне поверить, там, в Альфинг-Куоде, не
было ничего подобного.
Мистер Мбеле открыто улыбнулся.
- В этом надо винить не Гео-Куод, - сказал он. - Так случается
всегда, когда кто-то становится Председателем Совета. Вот увидишь, через
несколько дней новизна сгладится, и все войдет в колею.
Мы поговорили еще несколько минут, и миссис Мбеле принесла нам
поесть. Эта приятная крупная женщина с широким лицом и светло-каштановыми
волосами выглядела немного моложе своего мужа.
Во время еды мы договорились, что будем встречаться в полдень по
понедельникам и четвергам и в пятницу вечером, а если появится важная
причина, то расписание можно будет изменить.
Мистер Мбеле закончил первую встречу словами:
- Я хочу, чтобы вам с самого начала стало ясно: ваша цель - учиться,
моя - помогать вам или заставлять вас, хотя я сомневаюсь, надо ли любого
из вас заставлять. Меня очень мало волнуют записи в ваших табелях, и я не
люблю заниматься диаграммами и прочими ненужными вещами, уводящими от
основной цели. Если вы захотите чему-нибудь научиться и у вас окажется
необходимая подготовка, чтобы с этим справиться, я готов вам помочь,
независимо от того, входит ли это формально в программу вашего обучения.
Если у вас не будет необходимых основ, я помогу вам их приобрести. Но в
ответ я хочу, чтобы вы сделали кое-что и для меня. Прошло уже много лет с
тех пор, как я в последний раз был учителем. И я надеюсь, вы подскажете
мне, если я забуду соблюсти какой-нибудь ритуал, который мистер Куинс
считает существенным. Ну как, это справедливо?
Вопреки своей семейной лояльности я обнаружила, что мистер Мбеле мне
нравится, и очень была довольна, что меня прикрепили к нему ученицей.
Правда, я не могла признаться в этом публично.
Когда мы снова оказались в коридорах и шли обратно домой, Джимми
вдруг сказал:
- Постой-ка...
Мы остановились, и он повернулся лицом ко мне.
- Я хочу, чтобы ты пообещала мне одну вещь, - произнес Джимми. -
Обещай никому не рассказывать про моего деда и про то, что я хочу стать
ординологом.
- Это уже две вещи, - съехидничала я.
- Не шути! - умоляюще сказал он. - Ребята устроят мне жуткую жизнь,
если узнают, что я хочу заниматься таким странным делом.
- Ничего, я ведь тоже хочу стать синтезатором, - утешила я его. -
Ладно, я никому не скажу о тебе, если ты никому не скажешь обо мне.
Мы приняли это как торжественное обещание, и с тех пор все, что
когда-либо говорилось в квартире мистера Мбеле, оставалось между нами и
никогда не выносилось на публику. Это был, если угодно, оазис в пустыне
детского и взрослого невежества, где мы могли спокойно высказывать любые
свои мысли, не опасаясь увидеть их опороченными, осмеянными и
растоптанными, даже если они того заслуживали. Такие места очень ценны.
- Знаешь, - говорил Джимми, - я рад, что меня перевели. Мне очень
нравится учиться у мистера Мбеле.
- Да, - осторожно кивала я, - надо признаться, он совсем не такой,
как другие.
Так мы отвечали, если кто-то спрашивал нас о нашем учителе.
Папу я увидела лишь после того, как он закрыл свой кабинет. То есть
он закрыл гостиную для новых визитеров в пять часов, но только в
одиннадцать ушел последний из них.
- Пап! - взволнованно сказала я. - Ты знаешь, мой новый учитель
мистер Джозеф Мбеле!
- М-м-м, да, знаю... - ответил Папа рассеянно, словно это было
обычное житейское дело. Он поднялся и принялся складывать бумаги на столе.
- Знаешь?! - удивленно переспросила я, усаживаясь на стул рядом.
- Да. Он согласился взять тебя, оказывая мне личную услугу. Я
попросил его об этом.
- А я-то думала, что вы с ним враги, - протянула я изумленно. Как я
уже говорила, иногда я совсем не понимаю своего отца. Моя душа не
милосердна - если я против кого-то, я действительно против него. А Папа,
конфликтуя с мистером Мбеле, просит его стать моим учителем...
- У нас с ним есть разногласия по некоторым пунктам, - сказал Папа. -
Я лично считаю, что его позиция в отношении колоний в корне неверна. Но
только то, что человек не соглашается со мной, не делает его злодеем или
дураком, и я искренне сомневаюсь, что его знания как-то тебе повредят. Мне
они не повредили, когда я изучал у него социальную философию шестьдесят
лет назад.
- Социальную философию? - переспросила я.
- Да, - подтвердил Папа. - Я бы не допустил, чтобы ты занималась у
человека, который ничему не может тебя научить. И я думаю, ты вполне
выдержишь гомеопатическую дозу социальной философии.
- О... - только и произнесла я.
И еще одна вещь говорила в пользу мистера Мбеле: он не устраивал
поднимания бровей при виде моего синяка. И его жена тоже, если на то
пошло. Я это оценила.
И все же я жалела, что Папа не предупредил меня заранее. Хотя мистер
Мбеле мне понравился, это не уберегло меня от нескольких недобрых мыслей в
начале нашего знакомства.
Однажды, спустя две недели после нашего переезда, собираясь сообщить
Папе, что обед уже приготовлен, я зашла в его кабинет. Папа разговаривал
по видику с мистером Персоном, еще одним членом Совета.
- Я знаю, знаю, - сказало со вздохом изображение мистера Персона. -
Но мне не по душе делать из кого-либо показательный случай. Если она так
сильно хотела еще одного ребенка, почему она не стала воспитательницей в
интернате?..
- Несколько поздновато убеждать ее, когда ребенок вот-вот родится, -
сухо ответил Папа.
- Согласен. И все же мы могли бы убрать ребенка, а ей сделать
предупреждение. Впрочем, обсудим это завтра, - сказал мистер Персон и
отключился.
- Обед готов, - сказала я. - О чем этот разговор?
- А, - ответил Папа. - Это об одной женщине по фамилии Макриди. У нее
было четверо детей, и ни один из них не сумел пройти Испытание. Она хотела
родить еще одного, но Корабельный Евгеник запретил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
заниматься этим или нет. Хорошо?
Да, мистер Мбеле не был ортодоксальным учителем. То, что он предлагал
Джимми, обычно делали только после четырнадцати лет, после Испытания.
Джимми расплылся в улыбке.
- Да, - сказал он. - Спасибо!
Мистер Мбеле повернулся ко мне.
- Ну, как тебе нравится жизнь в Гео-Куоде?
- Вряд ли она мне вообще когда-нибудь понравится, - сказала я.
Джимми стрельнул в меня глазами. По-моему, он не ожидал, что я так
отвечу.
- А в чем дело? - спросил мистер Мбеле.
- С тех пор, как мы приехали, ни одной минуты не было, чтобы в доме
не толпились посторонние, - объяснила я. - У нас совсем не остается
времени для своей жизни. Можете мне поверить, там, в Альфинг-Куоде, не
было ничего подобного.
Мистер Мбеле открыто улыбнулся.
- В этом надо винить не Гео-Куод, - сказал он. - Так случается
всегда, когда кто-то становится Председателем Совета. Вот увидишь, через
несколько дней новизна сгладится, и все войдет в колею.
Мы поговорили еще несколько минут, и миссис Мбеле принесла нам
поесть. Эта приятная крупная женщина с широким лицом и светло-каштановыми
волосами выглядела немного моложе своего мужа.
Во время еды мы договорились, что будем встречаться в полдень по
понедельникам и четвергам и в пятницу вечером, а если появится важная
причина, то расписание можно будет изменить.
Мистер Мбеле закончил первую встречу словами:
- Я хочу, чтобы вам с самого начала стало ясно: ваша цель - учиться,
моя - помогать вам или заставлять вас, хотя я сомневаюсь, надо ли любого
из вас заставлять. Меня очень мало волнуют записи в ваших табелях, и я не
люблю заниматься диаграммами и прочими ненужными вещами, уводящими от
основной цели. Если вы захотите чему-нибудь научиться и у вас окажется
необходимая подготовка, чтобы с этим справиться, я готов вам помочь,
независимо от того, входит ли это формально в программу вашего обучения.
Если у вас не будет необходимых основ, я помогу вам их приобрести. Но в
ответ я хочу, чтобы вы сделали кое-что и для меня. Прошло уже много лет с
тех пор, как я в последний раз был учителем. И я надеюсь, вы подскажете
мне, если я забуду соблюсти какой-нибудь ритуал, который мистер Куинс
считает существенным. Ну как, это справедливо?
Вопреки своей семейной лояльности я обнаружила, что мистер Мбеле мне
нравится, и очень была довольна, что меня прикрепили к нему ученицей.
Правда, я не могла признаться в этом публично.
Когда мы снова оказались в коридорах и шли обратно домой, Джимми
вдруг сказал:
- Постой-ка...
Мы остановились, и он повернулся лицом ко мне.
- Я хочу, чтобы ты пообещала мне одну вещь, - произнес Джимми. -
Обещай никому не рассказывать про моего деда и про то, что я хочу стать
ординологом.
- Это уже две вещи, - съехидничала я.
- Не шути! - умоляюще сказал он. - Ребята устроят мне жуткую жизнь,
если узнают, что я хочу заниматься таким странным делом.
- Ничего, я ведь тоже хочу стать синтезатором, - утешила я его. -
Ладно, я никому не скажу о тебе, если ты никому не скажешь обо мне.
Мы приняли это как торжественное обещание, и с тех пор все, что
когда-либо говорилось в квартире мистера Мбеле, оставалось между нами и
никогда не выносилось на публику. Это был, если угодно, оазис в пустыне
детского и взрослого невежества, где мы могли спокойно высказывать любые
свои мысли, не опасаясь увидеть их опороченными, осмеянными и
растоптанными, даже если они того заслуживали. Такие места очень ценны.
- Знаешь, - говорил Джимми, - я рад, что меня перевели. Мне очень
нравится учиться у мистера Мбеле.
- Да, - осторожно кивала я, - надо признаться, он совсем не такой,
как другие.
Так мы отвечали, если кто-то спрашивал нас о нашем учителе.
Папу я увидела лишь после того, как он закрыл свой кабинет. То есть
он закрыл гостиную для новых визитеров в пять часов, но только в
одиннадцать ушел последний из них.
- Пап! - взволнованно сказала я. - Ты знаешь, мой новый учитель
мистер Джозеф Мбеле!
- М-м-м, да, знаю... - ответил Папа рассеянно, словно это было
обычное житейское дело. Он поднялся и принялся складывать бумаги на столе.
- Знаешь?! - удивленно переспросила я, усаживаясь на стул рядом.
- Да. Он согласился взять тебя, оказывая мне личную услугу. Я
попросил его об этом.
- А я-то думала, что вы с ним враги, - протянула я изумленно. Как я
уже говорила, иногда я совсем не понимаю своего отца. Моя душа не
милосердна - если я против кого-то, я действительно против него. А Папа,
конфликтуя с мистером Мбеле, просит его стать моим учителем...
- У нас с ним есть разногласия по некоторым пунктам, - сказал Папа. -
Я лично считаю, что его позиция в отношении колоний в корне неверна. Но
только то, что человек не соглашается со мной, не делает его злодеем или
дураком, и я искренне сомневаюсь, что его знания как-то тебе повредят. Мне
они не повредили, когда я изучал у него социальную философию шестьдесят
лет назад.
- Социальную философию? - переспросила я.
- Да, - подтвердил Папа. - Я бы не допустил, чтобы ты занималась у
человека, который ничему не может тебя научить. И я думаю, ты вполне
выдержишь гомеопатическую дозу социальной философии.
- О... - только и произнесла я.
И еще одна вещь говорила в пользу мистера Мбеле: он не устраивал
поднимания бровей при виде моего синяка. И его жена тоже, если на то
пошло. Я это оценила.
И все же я жалела, что Папа не предупредил меня заранее. Хотя мистер
Мбеле мне понравился, это не уберегло меня от нескольких недобрых мыслей в
начале нашего знакомства.
Однажды, спустя две недели после нашего переезда, собираясь сообщить
Папе, что обед уже приготовлен, я зашла в его кабинет. Папа разговаривал
по видику с мистером Персоном, еще одним членом Совета.
- Я знаю, знаю, - сказало со вздохом изображение мистера Персона. -
Но мне не по душе делать из кого-либо показательный случай. Если она так
сильно хотела еще одного ребенка, почему она не стала воспитательницей в
интернате?..
- Несколько поздновато убеждать ее, когда ребенок вот-вот родится, -
сухо ответил Папа.
- Согласен. И все же мы могли бы убрать ребенка, а ей сделать
предупреждение. Впрочем, обсудим это завтра, - сказал мистер Персон и
отключился.
- Обед готов, - сказала я. - О чем этот разговор?
- А, - ответил Папа. - Это об одной женщине по фамилии Макриди. У нее
было четверо детей, и ни один из них не сумел пройти Испытание. Она хотела
родить еще одного, но Корабельный Евгеник запретил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70