- Вы знаете, что это?
Бейли прошел к нему.
- Похоже на модель "Pollenz T-5-20".
- Совершенно верно. Внутри этой маленькой коробочки содержатся 32768
сопроцессоров и 520 терабайт молекулярной памяти. А это - полквадриллиона
адресов.
- Но я не вполне понимаю...
- Я как раз отвечаю на ваш второй вопрос, - с нетерпением сказал
Готтбаум, точно это разумелось само собой.
- Понимаете ли, Уилсон, несмотря на все правила и весь протекционизм,
у нас до сих пор каждые пятнадцать лет появляется целое новое поколение
компьютерной техники. Да и старая перестраивается. Арсенид галлия заменил
кремний, и теперь на очереди квантовая электроника. И такого природа уже
не может сделать. Природа - эволюционна и вынуждена жить со всеми своими
ошибками. Однако мы всегда можем покончить с делом, чтобы начать его
сначала. Мы можем быть революционными.
А на этот счет, вспомнил Бейли, в документации по "ЖС" уже что-то
было.
- Вы говорили, однажды мы откроем настоящий искусственный разум -
возможно, скопируем мозг. Именно это позволит нам претворять в жизнь
революционные усовершенствования?
- Я говорил лишь, что мы сможем этого достигнуть.
Видите ли, Уилсон; те, кто занимается биологией, постоянно увязают в
одном и том же старом дерьме. Они все с вариациями на тему, но тема всегда
одна - ДНК. Зато в физике мы можем изобрести любое дерьмо, какое только
захотим. Раз смоделировав разум как сплетение битов, мы сможем
расшифровать это сплетение, увеличить, трансформировать - возможно, даже
запрограммировать на самотрансформацию. Военные применения - просто
удобный способ найти источник финансирования. Я говорю о том, что сможет
изменить весь этот богом проклятый мир.
- Он слегка склонил голову, устремив немигающий взгляд на Бейли. -
Вы, без сомнения, не можете не оценить возможностей.
Очевидно, это и было для Готтбаума целью жизни. Его горящие глаза
почти гипнотизировали. У него, безусловно, было "присутствие силы". С
виду, точь-в-точь пророк, желающий обратить Бейли в свою веру.
- Однако же, - сказал Бейли, решив проигнорировать интеллектуальную
приманку, свободно висящую перед самым его носом, - проблема в следующем.
Проект длится тридцать лет и, согласно официальному заключению, еще ничего
не смоделировал.
Готтбаум бессильно опустил руки по швам.
- Смоделирует. Если только его не свернут. И перестанут срезать
фонды. - Он отвернулся. - Извините. У меня еще дела.
И Бейли осознал, что смотрит в спину старика, направляющегося к
терминалу (на мониторе какой-то текст).
- И это... все, что я смог выделить.
- Да, это все, на что я смог выделить время. - Готтбаум сел в кресло,
положив клавиатуру к себе на колени.
- Но я надеялся на более удобный случай для беседы.
- В таком случае я, к сожалению, должен вас разочаровать.
- Я... обидел вас?
- Нет. Но если будете продолжать злоупотреблять моим гостеприимством,
то безусловно обидите.
Бейли почувствовал, что удивление его уступает место обиде.
- Я полагал, вас интересует будущее проекта, - сказал он. - Я
полагал, вы пожелаете сказать мне...
- Не думаю, что обманул ваши ожидания, - перебил его Готтбаум, - но,
видно, все это время я только зря сотрясал воздух. Возвращайтесь к себе в
Сан-Диего и делайте, что хотите.
- Что-ж, ладно, - кивнул Бейли. - Огромное вам спасибо за то, что
пожертвовали толикой вашего бесценного времени.
Он пробрался через путаницу кабелей и прошел к двери. Дверь перед ним
отъехала в сторону - и вот он, Бейли, снова на вольном воздухе.
ПОВТОРНЫЙ ЗАПУСК
Несколько секунд он постоял в растерянности, пытаясь сообразить, что
же, собственно, произошло. Может, пережал? Или наоборот, недожал? А может,
следовало выказать побольше "интереса" к Готтбаумовым идеалам?
Тут он увидел Юми. Та сидела в траве, скрестив ноги и уткнувшись в
книгу. Черные волосы ее блестели в солнечных лучах.
Он подошел к ней.
- Извините...
Она подняла взгляд.
- Да?
- Можно побеседовать с вами? Совсем недолго.
- О чем?
Он неопределенно махнул рекой.
- Я... Кажется, я рассердил вашего отца.
Она презрительно склонила голову набок.
- Отчего же вам так кажется?
- Оттого, что... Черт возьми, он меня просто выгнал. - Он рассмеялся,
только сейчас оценив юмор ситуации: он-то приехал сюда, весь под
впечатлением мрачных предчувствий Шерон, а встречен был, в основном, с
безразличием.
А Юми, похоже, чувствовала себя посвободнее, чем в куполе. Она пожала
плечами.
- Он всегда всех выгоняет. Кое-кто держался дольше прочих, но в конце
концов ему становилось - так скучно, и он говорил, чтобы убирались.
- Душа человек...
Бейли все еще чувствовал обиду - на Готтбаума, корчащего примадонну,
на себя самого, не сумевшего справиться лучше... Но, может быть так, что
даже сейчас еще не поздно чего-нибудь добиться. Он присел на корточки
напротив Юми.
- Вы так говорите, точно видели множество прибывающих и отбывающих.
- Да. В детстве, когда я еще жила тут. Журналисты, конгрессмены,
выпускники институтов... - Она оборвала фразу, словно подумав вдруг, что
слишком уж разболталась с чужим человеком.
- Могу я узнать, где вы живете теперь?
- На Гавайях. - Слова эти она произнесла явно нехотя.
Лицо ее было - само спокойствие и осмотрительность.
Как бы это заставить ее разговориться...
- Нелегко это наверное - быть дочерью гения?
- Двух. Моя покойная мама была блестящим биологом. - Она закрыла
книжку, но заложила пальцем то место, где читала. - Значит, вы уже
уходите?
Бейли поднял брови.
- Вы меня тоже прогоняете?
Она торопливо качнула головой.
- Нет. Просто я хотела спросить, не сможете ли вы подвезти меня до
подножия холма. К магазину.
- О, конечно же!
Она поднялась и отряхнула травинки с юбки.
- Понимаете, я, наверное, никогда не научусь водить.
Бейли вдруг стало жаль ее. Фразы ее были кратки и недвусмысленны,
точь-в-точь как у отца, и взгляд такой же пристально-настороженный. В то
же время присутствовала в ней этакая мягкость, ранимость... Да она же
боится отца! А может, и вообще всех мужчин.
Они сели в машину, Бейли запустил мотор и, выруливая на дорогу,
спросил:
- Так что же подвигло вас снова визитировать эти места?
Она искоса стрельнула в него взглядом, которого, как догадался Бейли,
ему, замечать не следовало.
- Мой отец говорил вам что-нибудь о своих... планах на будущую
неделю?
- Нет. - Одно из колес провалилось в глубокую выбоину, машина
накренилась, и он едва совладал с рулем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Бейли прошел к нему.
- Похоже на модель "Pollenz T-5-20".
- Совершенно верно. Внутри этой маленькой коробочки содержатся 32768
сопроцессоров и 520 терабайт молекулярной памяти. А это - полквадриллиона
адресов.
- Но я не вполне понимаю...
- Я как раз отвечаю на ваш второй вопрос, - с нетерпением сказал
Готтбаум, точно это разумелось само собой.
- Понимаете ли, Уилсон, несмотря на все правила и весь протекционизм,
у нас до сих пор каждые пятнадцать лет появляется целое новое поколение
компьютерной техники. Да и старая перестраивается. Арсенид галлия заменил
кремний, и теперь на очереди квантовая электроника. И такого природа уже
не может сделать. Природа - эволюционна и вынуждена жить со всеми своими
ошибками. Однако мы всегда можем покончить с делом, чтобы начать его
сначала. Мы можем быть революционными.
А на этот счет, вспомнил Бейли, в документации по "ЖС" уже что-то
было.
- Вы говорили, однажды мы откроем настоящий искусственный разум -
возможно, скопируем мозг. Именно это позволит нам претворять в жизнь
революционные усовершенствования?
- Я говорил лишь, что мы сможем этого достигнуть.
Видите ли, Уилсон; те, кто занимается биологией, постоянно увязают в
одном и том же старом дерьме. Они все с вариациями на тему, но тема всегда
одна - ДНК. Зато в физике мы можем изобрести любое дерьмо, какое только
захотим. Раз смоделировав разум как сплетение битов, мы сможем
расшифровать это сплетение, увеличить, трансформировать - возможно, даже
запрограммировать на самотрансформацию. Военные применения - просто
удобный способ найти источник финансирования. Я говорю о том, что сможет
изменить весь этот богом проклятый мир.
- Он слегка склонил голову, устремив немигающий взгляд на Бейли. -
Вы, без сомнения, не можете не оценить возможностей.
Очевидно, это и было для Готтбаума целью жизни. Его горящие глаза
почти гипнотизировали. У него, безусловно, было "присутствие силы". С
виду, точь-в-точь пророк, желающий обратить Бейли в свою веру.
- Однако же, - сказал Бейли, решив проигнорировать интеллектуальную
приманку, свободно висящую перед самым его носом, - проблема в следующем.
Проект длится тридцать лет и, согласно официальному заключению, еще ничего
не смоделировал.
Готтбаум бессильно опустил руки по швам.
- Смоделирует. Если только его не свернут. И перестанут срезать
фонды. - Он отвернулся. - Извините. У меня еще дела.
И Бейли осознал, что смотрит в спину старика, направляющегося к
терминалу (на мониторе какой-то текст).
- И это... все, что я смог выделить.
- Да, это все, на что я смог выделить время. - Готтбаум сел в кресло,
положив клавиатуру к себе на колени.
- Но я надеялся на более удобный случай для беседы.
- В таком случае я, к сожалению, должен вас разочаровать.
- Я... обидел вас?
- Нет. Но если будете продолжать злоупотреблять моим гостеприимством,
то безусловно обидите.
Бейли почувствовал, что удивление его уступает место обиде.
- Я полагал, вас интересует будущее проекта, - сказал он. - Я
полагал, вы пожелаете сказать мне...
- Не думаю, что обманул ваши ожидания, - перебил его Готтбаум, - но,
видно, все это время я только зря сотрясал воздух. Возвращайтесь к себе в
Сан-Диего и делайте, что хотите.
- Что-ж, ладно, - кивнул Бейли. - Огромное вам спасибо за то, что
пожертвовали толикой вашего бесценного времени.
Он пробрался через путаницу кабелей и прошел к двери. Дверь перед ним
отъехала в сторону - и вот он, Бейли, снова на вольном воздухе.
ПОВТОРНЫЙ ЗАПУСК
Несколько секунд он постоял в растерянности, пытаясь сообразить, что
же, собственно, произошло. Может, пережал? Или наоборот, недожал? А может,
следовало выказать побольше "интереса" к Готтбаумовым идеалам?
Тут он увидел Юми. Та сидела в траве, скрестив ноги и уткнувшись в
книгу. Черные волосы ее блестели в солнечных лучах.
Он подошел к ней.
- Извините...
Она подняла взгляд.
- Да?
- Можно побеседовать с вами? Совсем недолго.
- О чем?
Он неопределенно махнул рекой.
- Я... Кажется, я рассердил вашего отца.
Она презрительно склонила голову набок.
- Отчего же вам так кажется?
- Оттого, что... Черт возьми, он меня просто выгнал. - Он рассмеялся,
только сейчас оценив юмор ситуации: он-то приехал сюда, весь под
впечатлением мрачных предчувствий Шерон, а встречен был, в основном, с
безразличием.
А Юми, похоже, чувствовала себя посвободнее, чем в куполе. Она пожала
плечами.
- Он всегда всех выгоняет. Кое-кто держался дольше прочих, но в конце
концов ему становилось - так скучно, и он говорил, чтобы убирались.
- Душа человек...
Бейли все еще чувствовал обиду - на Готтбаума, корчащего примадонну,
на себя самого, не сумевшего справиться лучше... Но, может быть так, что
даже сейчас еще не поздно чего-нибудь добиться. Он присел на корточки
напротив Юми.
- Вы так говорите, точно видели множество прибывающих и отбывающих.
- Да. В детстве, когда я еще жила тут. Журналисты, конгрессмены,
выпускники институтов... - Она оборвала фразу, словно подумав вдруг, что
слишком уж разболталась с чужим человеком.
- Могу я узнать, где вы живете теперь?
- На Гавайях. - Слова эти она произнесла явно нехотя.
Лицо ее было - само спокойствие и осмотрительность.
Как бы это заставить ее разговориться...
- Нелегко это наверное - быть дочерью гения?
- Двух. Моя покойная мама была блестящим биологом. - Она закрыла
книжку, но заложила пальцем то место, где читала. - Значит, вы уже
уходите?
Бейли поднял брови.
- Вы меня тоже прогоняете?
Она торопливо качнула головой.
- Нет. Просто я хотела спросить, не сможете ли вы подвезти меня до
подножия холма. К магазину.
- О, конечно же!
Она поднялась и отряхнула травинки с юбки.
- Понимаете, я, наверное, никогда не научусь водить.
Бейли вдруг стало жаль ее. Фразы ее были кратки и недвусмысленны,
точь-в-точь как у отца, и взгляд такой же пристально-настороженный. В то
же время присутствовала в ней этакая мягкость, ранимость... Да она же
боится отца! А может, и вообще всех мужчин.
Они сели в машину, Бейли запустил мотор и, выруливая на дорогу,
спросил:
- Так что же подвигло вас снова визитировать эти места?
Она искоса стрельнула в него взглядом, которого, как догадался Бейли,
ему, замечать не следовало.
- Мой отец говорил вам что-нибудь о своих... планах на будущую
неделю?
- Нет. - Одно из колес провалилось в глубокую выбоину, машина
накренилась, и он едва совладал с рулем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74