Раз в месяц мы понижали уровень воды в Бухте Китобойца и по очереди ловили и взвешивали всех вертунов. Хрупкое здоровье этих животных требовало постоянного медицинского наблюдения: потеря полутора-двух килограммов нередко оказывалась первым симптомом болезни. Макапуу, малая косатка, бунтовала против этой процедуры. Однажды, когда кто-то из мужчин схватил и поднял Хаоле, любимого вертуна Макапуу, она проползла по мелководью и укусила его за ногу. Я думаю, она просто хотела оттащить его от Хаоле, но ее огромные зубы вонзились ему в ногу настолько глубоко, что рану пришлось зашивать. В другой раз помощник дрессировщика там же нырнул за упущенным ведром. Олело, вторая косатка, перед этим играла с ведром и не пожелала с ним расставаться. Однако вместо того, чтобы отнять ведро у парня, она отняла его от ведра, забрав его голову в пасть и отбуксировав его к борту бассейна. Ее нижние зубы порвали ему ухо, так что его тоже пришлось везти в больницу накладывать швы, а кроме того, успокаивать после пережитого потрясения.
Наш Ола, самец малой косатки, никогда не проявлял никаких признаков раздражения – возможно, потому, что он был еще детенышем, – и около двух лет мы без малейшей опаски плавали и играли с ним. Затем мы ввели в Театре Океанической Науки номер, в котором дельфин выступал вместе с аквалангистом. Для этого номера выдрессировали Олу. У нас было несколько аквалангистов, причем некоторые с животными прежде никогда не работали. Мы не знали, что один из них побаивался Олы и между представлениями дразнил его во вспомогательном бассейне, давая выход своему страху.
Однажды, когда Ола работал с этим аквалангистом, он уперся ему носом в крестец и прижал ко дну бассейна. Конечно, опасность захлебнуться аквалангисту не угрожала, но и высвободиться он не мог. В течение пяти минут дрессировщики улещивали Олу и сыпали командами, соблазняли рыбой и пытались напугать громкими звуковыми сигналами. В конце концов Ола решил, что достаточно проучил аквалангиста, и отпустил его. Но мы больше не рисковали использовать Олу в номерах с аквалангистами или пловцами, да и они отказывались участвовать в представлениях, если его не заменят другим животным.
Мне ни разу не приходилось работать с Orcinus orca – настоящей косаткой-«убийцей», которые пользуются таким успехом во многих океанариумах. Их дрессировщики, по-видимому, относятся к ним с тем же уважением и осмотрительностью, что и мы к нашим малым косаткам. Естественно, океанариумы предпочитают не разглашать тех неприятностей, какие случаются у них с этими животными. Насколько я могу судить, в целом дрессированные косатки должны быть животными надежными, и несчастные случаи обычно оказываются следствием недоразумения – вроде того, когда Олело укусила пловца, чтобы не отдавать ведра. Одно такое происшествие, получившее широкую известность, случилось в океанариуме «Мир моря» в Сан-Диего – и, к несчастью, прямо перед телевизионными камерами, так что даже у себя на Гавайях мы увидели его на следующий же день в телевизионных новостях. На косатку, которая обычно возила мужчину, одетого в черный костюм для подводного плаванья, посадили прелестную Энн Экис в бикини. По-видимому, косатка, обнаружив что-то непривычное, стряхнула девушку со спины и схватила ее за ногу – неожиданно белую. В сумятице она ее укусила, но, к счастью, дело обошлось без серьезных повреждений. На следующее утро, собравшись у кофеварки, наши дрессировщики только саркастически усмехались – все видели по телевизору, как это произошло, и все соглашались, что кому-кому, а уж косаткам ни в коем случае нельзя устраивать сюрпризы. Тем не менее я продолжала считать этих животных безопасными. Однако с тех пор мне довелось разговаривать с дрессировщицей тигров, которая своими глазами видела, как косатка при самых обычных обстоятельствах без всякой причины бросилась на своего любимого дрессировщика и сильно его изранила, чуть не убив. А потому, если вы увидите косатку, то любуйтесь ею на здоровье, но в воду не падайте!
Как правило, агрессивные косатки и другие дельфины бьют, так сказать, вполсилы. Наделенные смертоносной мощью, они сдерживают ее. Питер Марки, работавший у Уэйна Батго, рассказывал мне, что однажды, вылезая из бассейна, нечаянно ударил дельфина ногой. На следующее утро, когда Питер прыгнул в воду, тот же дельфин хлопнул его хвостом – всего один раз и примерно с той же силой. Питер заметил, что это типичный пример дельфиньей вежливости.
Анализируя случай с другим дрессировщиком, я писала:
Создается впечатление, что дельфины «строги, но справедливы» и проявляют лишь ту степень агрессивности, которая отвечает их цели. Самка морщинистозубого дельфина (Steno), которая содержалась в отдельном бассейне со своим детенышем, часто подплывала к дрессировщику, прося, чтобы ее погладили. В таких случаях детеныш иногда оказывался между матерью и дрессировщиком.
Как-то, когда детенышу было около месяца, дрессировщик погладил и его. Мать высунула из воды хвост, изогнулась и ударила дрессировщика между лопаток – довольно сильно, но не опасно, а затем без малейших признаков страха или раздражения продолжала просить, чтобы он ее погладил. Она словно бы сказала: «Ну-ну! Маленького не трогай!» (Pryor K. Learning and Behavior in Whales and Porpoises. – Die Naturwissenschaften, 60 (1973), 421–420).
Много хлопот доставляли и всякие именитые посетители. Как правило, по Парку их водили Тэп или я, но чаще я, потому что Тэп постоянно был в разъездах. В разгар рабочего дня я играла свою роль гида почти машинально. У меня развилась прискорбная привычка отвечать на обычные вопросы, словно бы слушать гостей и даже разговаривать с ними, одновременно размышляя о том, как заставить вертунов вертеться в более высоком прыжке, или о ржавчине на перилах в Театре Океанической Науки – собирается хозяйственный отдел, наконец, принять меры или нет? В моем дневнике значится, что в октябре 1965 года я показывала Парк филиппинскому президенту и его супруге, которых сопровождали шесть сотрудников секретной службы. Наверное, так оно и было – ведь я же записала это сама, но ни малейших воспоминаний о их посещении у меня не сохранилось.
Разумеется, такая рассеянность очень невежлива, и я много раз оказывалась в неприятном положении, когда какой-нибудь незнакомый человек вдруг радостно со мной здоровался и пользовался случаем, чтобы еще раз поблагодарить за интересный день или час, проведенный со мной в Парке, а затем неловко и смущенно замолкал, замечая, что я совершенно не помню ни этого дня, ни его самого.
Кое-кого из именитых посетителей Парка я тем не менее не забыла. Как-то утром Тэп срочно вызвал меня в «Камбуз», где он устраивал завтрак для очень важных гостей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82