Выход нашла сама Малия. Во время последнего представления на третий день мы выпустили ее из вспомогательного бассейна, и она закружила в ожидании сигнала. Его, разумеется, не последовало, и тут она, вместо того чтобы опять повторять закрепленные элементы поведения, вдруг разогналась, перевернулась на спину, подняла хвост и около пяти метров двигалась по инерции, держа хвост в воздухе. «Мама, посмотри, как я еду без рук!» Зрелище было препотешное. Ингрид, я, младший дрессировщик и шестьсот туристов из Индианы так и покатились со смеху. Ингрид закрепила это движение, и Малия повторила его раз десять, причем каждый раз скользила по инерции все дальше и выглядела все забавнее.
Вечером я рассказала про это Грегори. Он пришел в неистовое волнение и пожелал увидеть все своими глазами. На другое утро он явился в Театр Океанической Науки к началу первого представления. Малия продемонстрировала скольжение с задранным хвостом. Когда же это ничего не дало, она испробовала еще несколько привычных номеров, а затем вдруг круто взвилась в воздух и описала красивую дугу брюхом вверх, войдя в воду почти без всплеска. Грегори был вне себя от восторга, Ингрид была вне себя от восторга и я тоже. Значит, я не ошиблась: Малия вновь доказала, что она способна изобретать совершенно новые движения.
И представление за представлением она продолжала демонстрировать новые и поразительные элементы поведения. Она вертелась в воздухе на манер вертунов. Она плавала брюхом вверх, прочерчивая спинным плавником линии в тонкой пленке ила на дне бассейна. Она вращалась под водой вокруг своей продольной оси, точно пробочник. Она по собственному почину проделывала такие штуки, какие нам никогда не пришли бы в голову, а если бы и пришли, то сформировать подобный элемент было бы очень трудно.
Грегори был заворожен. Малия словно бы усвоила критерий: «Поощрению подлежит только то, что до этого не поощрялось». Она сознательно предлагала что-нибудь новое – хотя и не на каждом представлении, но достаточно часто. Порой, увидев нас утром, она приходила в сильное возбуждение. И у меня, и у Ингрид крепло абсолютно антинаучное убеждение, что Малия во вспомогательном бассейне всю ночь напролет прикидывает новые номера и торопится начать первое представление, всем своим видом говоря: «Погодите, я вам сейчас такое покажу!»
Грегори находил, что этот пример обучения высшего порядка, когда факты комбинируются для выяснения принципа, того, что он называл вторичным обучением. Он уговаривал меня повторить эксперимент с другим животным, регистрируя все этапы во всех частностях, чтобы со всей возможной точностью выделить момент, когда оно поймет ситуацию, а затем изложить результаты в научной статье.
Билл Маклин и научно-исследовательское управление ВМС заинтересовались этой программой, которая обрела особую солидность благодаря одобрению и рекомендации Грегори, а потому мы с Ингрид начали обдумывать, как ее осуществить. Само собой разумелось, что мы можем взять другого дельфина, предпочтительно еще одного стено, повторить ту же процедуру и, вероятно, получить те же результаты. Вопрос заключался в том, как регистрировать происходящее.
Идеалом был бы звуковой фильм, полностью запечатлевший каждый сеанс дрессировки, но тут возникали два «но». Во-первых, это было бы чересчур дорого. А во-вторых, в кинокамеру можно зарядить в лучшем случае 120 метров пленки, которых хватает всего на двенадцать минут. Либо нам придется делать перерывы для удобства оператора, либо оператор примется перезаряжать камеру как раз в ту минуту, когда начнется что-нибудь по-настоящему интересное.
Мы решили проводить эксперимент в Театре Океанической Науки, потому что там можно было вести наблюдение одновременно и сверху и снизу сквозь стекло. Нам пришло было в голову, что видеозапись дешевле киносъемки и не требует таких частых перерывов, но выяснилось, что в Театре Океанической Науки слишком слабое освещение. Фактограф тоже не годился – для него программа была слишком сложной и насыщенной.
Наиболее практичной представлялась магнитофонная регистрация словесного описания. Но мы явно не могли обойтись одним наблюдателем, поскольку он далеко не всегда мог бы следить за животным одновременно сверху и из-под воды. Кое-какие выдумки Малии мы с Ингрид упустили только потому, что обе следили за ней сверху.
Мы решили, что нужны три человека: дрессировщик, наблюдатель и еще один наблюдатель на трибуне, следящий за животным сквозь стекло. Наш электронный «термит» обещал обеспечить нас всех троих микрофонами так, чтобы запись шла на одной ленте. И еще он обещал снабдить нас наушниками, чтобы мы могли переговариваться с помощью микрофонов, а не перекрикиваться через бассейн или объясняться с помощью жестов, как у нас с Ингрид давно вошло в привычку.
«Термит» подсчитал, во что обойдется такое оборудование. Получилось не слишком дорого. А поскольку ВМС оплачивали эксперимент наличными, мы могли пригласить в качестве наблюдателей достаточно квалифицированных специалистов. Доктор Леонард Деймонд, профессор Гавайского университета, рекомендовал мне двух своих аспирантов-психологов – Дика Хаага и Джо О’Рейли. Кроме ведения наблюдений они согласились сделать анализ записей, а также их статистическую обработку, которая потребуется для подготовки полученных результатов к печати.
Малия, конечно, для этих экспериментов не годилась. Она приобрела слишком большой опыт в подобных заданиях, а нас интересовал как раз процесс его накопления. Наш выбор остановился на Хоу, еще одной самке стено, содержавшейся в дрессировочном отделе. Мы перевели Хоу в Театр Океанической Науки, поместили ее в одном бассейне с Малией и приступили к работе.
Составив удобное для всех нас расписание, мы обычно проводили два-три коротких сеанса с Хоу до открытия Парка. Конечно, было бы интересно экспериментировать на глазах у зрителей, но установка магнитофона, регистрация происходящего и все прочее отнимало столько времени, что включать эту работу в представление было нерационально.
Хотя у нас не было возможности вести киносъемку каждого сеанса, управление пожелало получить короткий документальный фильм о ходе эксперимента, а потому нам выделили кое-какие средства на кинооператора. Мы старались снять каждый закрепленный поведенческий элемент, даже если приходилось проводить специальные сеансы только для оператора, во время которых «закреплялись» уже закрепленные движения. Как подействуют на Хоу такие повторные сеансы, будут ли они полезны или вредны для процесса научения, мы заранее сказать не могли. Однако в эксперименте с Малией повторения, которых не удавалось избежать, не помешали ей воспринять идею новизны, а потому мы надеялись, что они не собьют и Хоу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82