- Я этого не сказал.
- Но ты об этом спросил. Я уже слышал это не раз, - он уверенно
посмотрел Кевину в глаза. - Я был назначен шерифом Мидвейла лордом Дамоном
Восьмым восемнадцать лет назад. Это был отец нашего нынешнего лорда. Ему
нужен был кто-то, кто был способен поддерживать порядок и закон в его
городе, а благородное происхождение к этому никакого отношения не имеет. В
то время я был командиром стражников. Предыдущий шериф... он вроде как
делал кое-что по-своему.
- А что с ним случилось?
- Его вызвали в замок... и он уже никогда оттуда не вышел, - шериф
твердо кивнул. - То, что лорд Дамон считает законом, то законом и
является! Это справедливый и честный закон, и он должен быть соблюден.
- Вы, должно быть, долго были в Страже, прежде чем стать командиром.
- Около двадцати лет. А еще раньше я состоял на королевской службе и
сражался в той заварушке с юго-восточниками при Календаи. Там я стал
сержантом.
Услышав это, Кевин заново оглядел шерифа. Его оценка сразу же
повысилась в несколько раз - эта самая "заварушка" с юго-восточниками была
основным объектом изучения в академии.
- Могу еще чем-нибудь быть полезен? - спросил шериф слегка
насмешливо.
- Этого уже более чем достаточно, - поклонился Кевин.
- Это мне известно! - шериф хмуро кивнул, как бы еще раз делая
ударение на своем высказывании, затем повернулся и пошел прочь. Кевин
увидел его прямую спину и чуть согнутые руки, в любую минуту готовые
схватить оружие. Каблуки его гремели по каменным плитам.
- Бестиан! - заорал он.
- Кто?! - раздался голос издалека.
- Бестиан! Пусть придет ко мне в комнату, и поскорее. Я хочу знать,
что за подонков они с Викетом арестовали несколько дней назад!

"Знак Голубого Кабана" оказался большой, беспорядочно выстроенной
гостиницей, громоздящейся на крыши соседних построек, на самой вершине
холма. Под крутой черепичной кровлей помещался второй этаж, сложенный из
темных тесаных бревен и покрытый облупившейся штукатуркой. Первый этаж был
сложен из каменных блоков, грубо отесанных рукой каменщика. По бокам
строения были прорублены многочисленные окна, в которые вставлены были
неровные стекла. Тяжелая дверь цвета темного масла стояла открытой.
Просторный зал уже наполнялся завсегдатаями, празднующими наступление
вечера и хрипло приветствующими друг друга. В зале было тепло, благодаря
четырем забранным решетками каминам и многочисленным масляным
светильникам, которые излучали мягкий уютный свет. В воздухе
распространялся запах эля и множества человеческих тел.
- И я вам скажу, парни, что никогда не придет тот день, когда Джон
Фэлен сможет меня уложить! Даю слово, я ему его кривой нос поправлю!
- Этот проклятый фургон так и ездит едва-едва, с тех пор как
Маленький Джек наехал на нем на малую стену...
- Это тот самый Маленький Джек, который стал отцом мальчишки Энид
Парн, а потом вдул двум девчонкам Эрли Барра?
- Он самый и есть.
- Предприимчивый парень, не так ли?
- ...и тогда медник и говорит няньке...
- Истину скажу, если в ближайшие дни торговля не пойдет в гору, то
очень многим не останется ничего другого, как сидеть и слушать, как бурчит
в животе.
- ...разбойники и чудовища - вот и все, что мы слышим!
Кевин занял пустовавший стол в уголке у дальней стены, так что
ближайшие к нему окна выходили на располагающийся внизу город, на путаницу
его улиц и крыш. Он почти расслабился, но, разумеется, не сильнее, чем
всегда. Конь его был поставлен в стойло, накормлен зерном и вычищен, его
комнатка в казармах Стражи оказалась опрятной и безопасной. Впервые за
долгое время он выкупался и переоделся в чистую одежду и запасные сухие
ботинки. Его дорожная одежда была выстирана и повешена на просушку, и
Кевин чувствовал себя настолько близким к ощущению полного довольства,
насколько это возможно для человека. К тому же - а осознав это
по-настоящему, он испытал чуть ли не шок - в его плаще и одежде было
зашито драгоценных камней на двадцать тысяч золотом. Но это золото
досталось ему обагренное кровью...
Кевин поспешно отогнала от себя это воспоминание, демон памяти чуть
было не овладел им.
Но эти двадцать тысяч - об этом следовало поразмыслить. Никогда
раньше ему и слышать не приходилось о таких деньгах, не то что представить
себя их владельцем. Его отец совершал сделки с грузом, а денег, что
остались от продажи "Кресчера", он практически так и не видел.
"Кресчер"... Одно это имя причиняло боль. Сержант Рейлон занимался
продажей шхуны и груза, а затем хранил вырученное от продажи золото, но
Кевин чувствовал к этим деньгам странное отвращение: ему казалось, что это
его жизнь и жизнь его родителей выражены в конкретной сумме денег. Он
истратил это золото, выкупая свой контракт, он приобрел достаточно
хорошего вооружения. Он также сделал подарки Раскеру, Сэнтону, капитану
Даннелу и Рейлону и после долгих раздумий передал остаток денег служителю
бога Маррина, который заведовал приютом для списанных на берег, увечных и
престарелых моряков. Из Латонии он выехал на взятой напрокат повозке с
парой серебряных монет в кошельке.
В Северо-восточном королевстве Кевин еще раз удостоверился, что бог
Удачи и Везения имеет два лица. То, что он присоединился к группе
искателей приключений, принесло ему больше золота, чем он мог унести, но,
с другой стороны, эта авантюра принесла ему...
Кевин не в силах был преградить путь нахлынувшим на него
воспоминаниям. Он в такой степени глубоко переживал это, что теперь эта
пьеса разыгрывалась перед его глазами совершенно против его воли.
Угольно-черные коридоры казались туннелями, прорубленными в самом
мраке. Кевин вспомнил влажные стены и омерзительный запах, царивший в
подземелье. Он вспомнил, как часто он прикладывался к своему бурдюку с
вином, совершенно уверенный в своей способности справиться со всем чем
угодно, и не обращая особого внимания на советы товарищей быть начеку. Он
только недавно вышел из стен Военной академии и удостоился звания
рейнджера, и ему не надо было указывать, как себя вести. Именно этому он
учился и преуспел. Все ему так и говорили.
Рядом с ним неслышно, словно смертельно опасный зверь, крался Гоун
Тихий, гном с Голубой Горы, держа наготове щит и боевой топор. Их тени
стелились перед ними, так как позади них тихо ступала Пола, высоко держа в
руке фонарь. Когда они дошли до перекрестка, слева от них открылась еще
одна темная арка-проход.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95