- Я бы сказал - весьма! Весь в латах, а за спиной - щит, размером
со створку ворот. Меч у него такой, что этим мечом бы быков резать! И все
такое побитое, сразу видать - побывало в деле, - старичок кивнул с умным
видом. - Да и вел он себя так, что сразу видно - знает, за какой конец
меча надо держаться, чтобы выпустить тебе кишки.
Кевин внезапно широко зевнул, но, не желая обидеть старика, сказал:
- Что же случилось дальше?
- Перестаньте клевать носом, и я вам все расскажу. Так он дошел до
того места, где начинается Верхняя улица, и хотел повернуть на запад. Но
там уже собралось изрядно народу, и все они кричали и подначивали Лимпи. И
тогда вдруг этот берсеркер поворачивается к Лимпи и говорит: "Пойди прочь,
вонючий свиненыш!", а затем вытягивает руку и хватает Лимпи прямо за шею!
Так прямо схватил и поднял его над землей! Одной рукой! Бог свидетель!
Поднял старину Лимпи вверх! Те, кто стоял к нему лицом, говорили, что
глаза его расширились и стали красными, а сам он улыбался, как самое
настоящее чудовище. А потом он размахнулся, да как швырнет нашего Лимпи
прямо в толпу, которая шла за ним по Ступеням. Это было как отличный
бросок в кеглях, парни повалились на эти ступени, попадали друг на друга
как попало.
Кевин кивнул, чтобы продемонстрировать свой интерес, но его мысли
медленно уходили в сторону. Ему бы хотелось встряхнуться. Интересно, как
лучше всего завязать с ним разговор? Можно треснуть этого болвана по шлему
плоской стороной меча и сказать: "Итак, волчье отродье, как насчет того,
чтобы побеседовать с тем, кого нельзя так запросто кинуть через забор?"
Это, пожалуй, должно вывести его из равновесия и послужить хорошим
началом.
Тем временем старик продолжал рассказ:
- ...И этот берсеркер столкнулся с Кельтом Писцом.
При этих словах двое молчаливых слушателей за столом, а также еще
трое из посетителей, которые подошли поближе, чтобы послушать, оживились и
принялись подталкивать друг друга локтями. Очевидно, это была любимая
часть рассказа. Рассказчик ухитрился превратить свою повесть в настоящую
мелодраму.
- Ей-богу, ни капли не совру, если скажу, что этот Кельт - самое
самолюбивое, самое острое на язык и самое ядовитое волчье дерьмо, которое
только видели на свете. Подлее и коварнее, чем раненый медведь; уродливый,
как грязная ведьма; такой косоглазый, что не в состоянии пересчитать свои
пять пальцев на руке, и такой любопытный, что лезет буквально в каждое
дело, когда его не просят. Словом, он весь такой, как новая веревка.
Кевин серьезно кивнул. Действительно, с новыми веревками было нелегко
обращаться. Они на "Кресчере" всегда отмачивали новые веревки до тех пор,
пока...
- И вот старина Кельт уставился на берсеркера своими косыми глазами и
строго спрашивает: "Что у тебя за дело в Мидвейле?"
В этом месте старик понизил голос до драматического шепота:
- Берсеркер даже не замедлил шаг, даже не наклонился! Он просто
походя схватил старину Кельта, поднял в воздух, словно нахального щенка,
развернулся и швырнул Кельта прямо на крышу второго этажа дома Эддена
Тинкера. Ловко, словно форель подсек! И это не стоило ему никаких усилий,
словно помочиться из окна! - и он в восхищении затряс головой.
- Но так случилось, что неподалеку, как раз у прилавка медника,
стояли трое гномов. Они как раз выглянули из-под навеса и видели, как
старина Кельт, словно неведомая птица, взлетает и садится на крышу. Лишь
только берсеркер увидел, как Кельт, словно паук, цепляется за крышу, он
захохотал...
Кевин внезапно поймал себя на том, что усиленно кивает, соглашаясь с
собственной мыслью о том, что этому берсеркеру очень срочно нужно
поучиться хорошим манерам, а если бы он сейчас оказался здесь, то Кевин
бы...
- Эти гномы принялись сердито кричать берсеркеру и насмехаться над
ним, дескать, интересно, как глубоко придется им долбить его каменную
голову, прежде чем покажутся мозги. Так они кричали, но тут Кельт стал
падать с крыши. При этом он так цеплялся и хватался за все, что попадалось
под руку, что вместе с ним обрушилось несколько черепиц. Черепицы попали в
навес над прилавком, сломали подпорку, и этот деревянный навес прихлопнул
одного из гномов словно дверью. Второму гному - Оттару Дубу - черепица
чуть не отсекла ухо, а третий гном - Барли Гранитная Плита, который был
слишком большой для гнома - упал на колени другому, что поймал черепицу
прямо над головой. Выглядело это совершенно так, словно сваю вбивают в
землю сковородой.
Берсеркер, тем временем, хохотал как безумный. Я не знаю, известно ли
вам что-нибудь о гномах, но не дай вам бог поранить кого-нибудь из них, а
смеяться над гномом еще хуже, ну а если уж произошло и то и другое... что
ж, обычному человеку пора было бы задуматься, не пора ли собирать вещи,
которые ему понадобятся в самой глубине преисподней.
Кевин на миг закрыл глаза. Да, он кое-что знал о гномах...
- Тогда Оттар Дуб отнял руку от уха и уставился на нее так, словно не
мог поверить, что это его кровь, а затем сунул руку под этот кожаный плащ,
который они обычно носят, и вытащил оттуда самый страшный топор с двумя
лезвиями, которые вам только приходилось видеть. Тут гном, которого
прищемило навесом - некий Холм из Хойкриджа - выбрался оттуда так, что
чуть не разнес в щепы весь прилавок, и голыми руками отломал от навеса
крайнюю планку. Чтоб мне провалиться на этом самом месте! Добрых несколько
футов длиной и в три пальца толщиной, из крепкого дуба.
А Барли Гранитная Плита просто вышел на мостовую, и в руках у него
было по огромному булыжнику. Вся Верхняя улица вымощена такими, размером с
человеческую голову, а то и побольше. И он вытащил их из мостовой, просто
потянув за верхушки! Лицо у него при том было совершенно ужасное!
Тогда вся толпа немного посторонилась и расчистила пространство, и
эти три гнома вышли на берсеркера.
Но этот берсеркер вовсе на них не глядел, он смотрел вверх, словно
пес на луну, и тут Барли попал ему булыжником точно в голову. Камень,
словно из катапульты пущенный, попал берсеркеру точно в шею, он лязгнул
зубами, как жерновами, его башка запрокинулась, и я готов поклясться, что
когда он упал, то первым ударился о мостовую его шлем, а из доспехов
взметнулась туча пыли, которая бывает возле мельницы в ветреную погоду.
Потом, когда эхо его падения затихло, наступила тишина, да такая, что
можно было услышать, как комар пукнет. Гномы подошли к нему поближе, а
берсеркер лежал тихо, как дохлая рыба, и стали совещаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
со створку ворот. Меч у него такой, что этим мечом бы быков резать! И все
такое побитое, сразу видать - побывало в деле, - старичок кивнул с умным
видом. - Да и вел он себя так, что сразу видно - знает, за какой конец
меча надо держаться, чтобы выпустить тебе кишки.
Кевин внезапно широко зевнул, но, не желая обидеть старика, сказал:
- Что же случилось дальше?
- Перестаньте клевать носом, и я вам все расскажу. Так он дошел до
того места, где начинается Верхняя улица, и хотел повернуть на запад. Но
там уже собралось изрядно народу, и все они кричали и подначивали Лимпи. И
тогда вдруг этот берсеркер поворачивается к Лимпи и говорит: "Пойди прочь,
вонючий свиненыш!", а затем вытягивает руку и хватает Лимпи прямо за шею!
Так прямо схватил и поднял его над землей! Одной рукой! Бог свидетель!
Поднял старину Лимпи вверх! Те, кто стоял к нему лицом, говорили, что
глаза его расширились и стали красными, а сам он улыбался, как самое
настоящее чудовище. А потом он размахнулся, да как швырнет нашего Лимпи
прямо в толпу, которая шла за ним по Ступеням. Это было как отличный
бросок в кеглях, парни повалились на эти ступени, попадали друг на друга
как попало.
Кевин кивнул, чтобы продемонстрировать свой интерес, но его мысли
медленно уходили в сторону. Ему бы хотелось встряхнуться. Интересно, как
лучше всего завязать с ним разговор? Можно треснуть этого болвана по шлему
плоской стороной меча и сказать: "Итак, волчье отродье, как насчет того,
чтобы побеседовать с тем, кого нельзя так запросто кинуть через забор?"
Это, пожалуй, должно вывести его из равновесия и послужить хорошим
началом.
Тем временем старик продолжал рассказ:
- ...И этот берсеркер столкнулся с Кельтом Писцом.
При этих словах двое молчаливых слушателей за столом, а также еще
трое из посетителей, которые подошли поближе, чтобы послушать, оживились и
принялись подталкивать друг друга локтями. Очевидно, это была любимая
часть рассказа. Рассказчик ухитрился превратить свою повесть в настоящую
мелодраму.
- Ей-богу, ни капли не совру, если скажу, что этот Кельт - самое
самолюбивое, самое острое на язык и самое ядовитое волчье дерьмо, которое
только видели на свете. Подлее и коварнее, чем раненый медведь; уродливый,
как грязная ведьма; такой косоглазый, что не в состоянии пересчитать свои
пять пальцев на руке, и такой любопытный, что лезет буквально в каждое
дело, когда его не просят. Словом, он весь такой, как новая веревка.
Кевин серьезно кивнул. Действительно, с новыми веревками было нелегко
обращаться. Они на "Кресчере" всегда отмачивали новые веревки до тех пор,
пока...
- И вот старина Кельт уставился на берсеркера своими косыми глазами и
строго спрашивает: "Что у тебя за дело в Мидвейле?"
В этом месте старик понизил голос до драматического шепота:
- Берсеркер даже не замедлил шаг, даже не наклонился! Он просто
походя схватил старину Кельта, поднял в воздух, словно нахального щенка,
развернулся и швырнул Кельта прямо на крышу второго этажа дома Эддена
Тинкера. Ловко, словно форель подсек! И это не стоило ему никаких усилий,
словно помочиться из окна! - и он в восхищении затряс головой.
- Но так случилось, что неподалеку, как раз у прилавка медника,
стояли трое гномов. Они как раз выглянули из-под навеса и видели, как
старина Кельт, словно неведомая птица, взлетает и садится на крышу. Лишь
только берсеркер увидел, как Кельт, словно паук, цепляется за крышу, он
захохотал...
Кевин внезапно поймал себя на том, что усиленно кивает, соглашаясь с
собственной мыслью о том, что этому берсеркеру очень срочно нужно
поучиться хорошим манерам, а если бы он сейчас оказался здесь, то Кевин
бы...
- Эти гномы принялись сердито кричать берсеркеру и насмехаться над
ним, дескать, интересно, как глубоко придется им долбить его каменную
голову, прежде чем покажутся мозги. Так они кричали, но тут Кельт стал
падать с крыши. При этом он так цеплялся и хватался за все, что попадалось
под руку, что вместе с ним обрушилось несколько черепиц. Черепицы попали в
навес над прилавком, сломали подпорку, и этот деревянный навес прихлопнул
одного из гномов словно дверью. Второму гному - Оттару Дубу - черепица
чуть не отсекла ухо, а третий гном - Барли Гранитная Плита, который был
слишком большой для гнома - упал на колени другому, что поймал черепицу
прямо над головой. Выглядело это совершенно так, словно сваю вбивают в
землю сковородой.
Берсеркер, тем временем, хохотал как безумный. Я не знаю, известно ли
вам что-нибудь о гномах, но не дай вам бог поранить кого-нибудь из них, а
смеяться над гномом еще хуже, ну а если уж произошло и то и другое... что
ж, обычному человеку пора было бы задуматься, не пора ли собирать вещи,
которые ему понадобятся в самой глубине преисподней.
Кевин на миг закрыл глаза. Да, он кое-что знал о гномах...
- Тогда Оттар Дуб отнял руку от уха и уставился на нее так, словно не
мог поверить, что это его кровь, а затем сунул руку под этот кожаный плащ,
который они обычно носят, и вытащил оттуда самый страшный топор с двумя
лезвиями, которые вам только приходилось видеть. Тут гном, которого
прищемило навесом - некий Холм из Хойкриджа - выбрался оттуда так, что
чуть не разнес в щепы весь прилавок, и голыми руками отломал от навеса
крайнюю планку. Чтоб мне провалиться на этом самом месте! Добрых несколько
футов длиной и в три пальца толщиной, из крепкого дуба.
А Барли Гранитная Плита просто вышел на мостовую, и в руках у него
было по огромному булыжнику. Вся Верхняя улица вымощена такими, размером с
человеческую голову, а то и побольше. И он вытащил их из мостовой, просто
потянув за верхушки! Лицо у него при том было совершенно ужасное!
Тогда вся толпа немного посторонилась и расчистила пространство, и
эти три гнома вышли на берсеркера.
Но этот берсеркер вовсе на них не глядел, он смотрел вверх, словно
пес на луну, и тут Барли попал ему булыжником точно в голову. Камень,
словно из катапульты пущенный, попал берсеркеру точно в шею, он лязгнул
зубами, как жерновами, его башка запрокинулась, и я готов поклясться, что
когда он упал, то первым ударился о мостовую его шлем, а из доспехов
взметнулась туча пыли, которая бывает возле мельницы в ветреную погоду.
Потом, когда эхо его падения затихло, наступила тишина, да такая, что
можно было услышать, как комар пукнет. Гномы подошли к нему поближе, а
берсеркер лежал тихо, как дохлая рыба, и стали совещаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95