Она автоматически включила доктора в следственную бригаду и использовала ее так, как ей казалось нужным.
– Простите, я не подумала об этом. Я не дала вам возможности выбора.
– У вас просто не было времени задумываться об этом, – отмахнулась Мира. – Да в тот момент – и у меня тоже. – Она сделала глоток чаю. – Вы практически сразу оказались за кулисами и приступили к работе. Кстати, в какой момент вы поняли, что нож – настоящий?
– Слишком поздно, чтобы успеть предотвратить трагедию. А остальное не имеет значения. Первым делом я принялась опрашивать актеров.
– Да, это преступление насквозь театральное. Способ, режиссура, то, как все рассчитано по времени… – Приступив к анализу происшедшего, Мира снова почувствовала себя уверенно. – Скорее всего мы ищем артиста или того, кто мечтал им стать. С другой стороны, убийство было организовано умно и чисто, а воплощено безукоризненно. Никаких лишних эмоций. Ваш убийца – человек дерзкий и в то же время расчетливый.
– Как по-вашему, во время убийства он присутствовал в театре?
– О да! Увидеть, как все произойдет, – на сцене, в свете юпитеров, на глазах у огромной аудитории – было для него не менее важно, чем смерть Драко. Трепет в предвкушении смерти – и наконец свершившийся акт.
Мира задумалась.
– Преступление было поставлено слишком хорошо, и, я думаю, тут не обошлось без предварительных репетиций. Драко называли одним из величайших актеров нашего времени. Убить его – лишь первый шаг, а второй, не менее важный, – это его заменить, пусть даже такая возможность существовала лишь в мозгу убийцы.
– Значит, по-вашему, в основе убийства лежали профессиональные мотивы?
– Во многом – да. Но и личных мотивов хватало. Между прочим, у актеров грань между профессиональными и личными мотивами часто оказывается весьма призрачной.
– Единственный человек, который значительно выигрывает от смерти Драко в профессиональном плане, это Майкл Проктор, его дублер.
– С точки зрения формальной логики вы правы. Однако на самом деле от такого убийства выигрывают абсолютно все, кто так или иначе связан с этим спектаклем. Пресса поднимает шумиху, имена исполнителей намертво отпечатываются в памяти публики. Разве не об этом мечтает любой актер?
– Не знаю. Я не могу понять людей, которые проводят всю свою жизнь, притворяясь не теми, кто они есть, живя в чужой шкуре.
Мира пожала плечами:
– В этом заключается суть их работы, именно так измеряется уровень их мастерства: может ли актер заставить публику поверить в то, что он – другой человек. Не Джон Смит с женой, тремя детьми и просроченными счетами, а, к примеру, юный Ромео или адмирал Нельсон. Для хороших артистов, посвятивших себя искусству, театра, – больше, чем просто работа. Это образ жизни. И в тот вечер, когда был убит Драко, софиты для всех остальных участников спектакля светили ярче, чем обычно.
– Для участников спектакля – пожалуй. Ну а как насчет зрителей?
– Поскольку на сегодняшний день мы обладаем весьма скудной информацией, я не исключаю, что преступник сидел в зрительном зале. Но в большей степени я все же склоняюсь к тому, что его следует искать поближе к сцене. – Мира отодвинула чашку и положила ладонь на руку Евы. – Вы озабочены из-за Надин?
Ева открыла было рот, но тут же закрыла его, не произнеся ни слова.
– Не смущайтесь. Надин – моя пациентка, и она от меня ничего не скрывает. Мне известно все о том, что произошло между ней и убитым. И в случае необходимости я готова дать профессиональное заключение о том, что она не способна спланировать и осуществить подобное преступление. Если бы Надин захотела наказать Драко, она нашла бы способ сделать это с помощью средств массовой информации. Вот на это она вполне способна.
– Ясно…
– Я говорила с ней, – продолжила Мира, – и знаю, что сегодня вы должны допросить ее официально.
– Да, сразу после того, как уйду от вас. Ее будет сопровождать адвокат. Я хочу официально зафиксировать тот факт, что она сама пришла ко мне с этой информацией. А потом я смогу на несколько дней положить ее заявление под сукно, чтобы у нее было время перевести дух.
– Это было бы замечательно. – Мира изучающим взглядом посмотрела на Еву и спросила: – Что еще?
– Без протокола?
– Естественно.
Ева сделала глубокий вдох и поведала о видеозаписи, обнаруженной в пентхаузе Драко.
– Надин об этом ничего не известно, – быстро сказала Мира. – Иначе она бы мне непременно сказала. Если бы Надин с самого начала знала об этой пленке, она была бы в ярости и отчаянии и ни за что не оставила бы ее у Драко. Очевидно, он сделал эту запись втайне от нее.
– Однако тут напрашивается следующий вопрос: а что, если Драко показал ей эту запись, когда она приходила к нему в отель вечером накануне убийства?
– В таком случае горничные отеля доложили бы о страшных разрушениях в пентхаусе, а Драко перед спектаклем пришлось бы оказывать срочную медицинскую помощь. – Мира откинулась на спинку стула. – Я рада, что вы наконец улыбнулись. Мне было печально видеть вас такой встревоженной.
– Во время нашей встречи Надин была в шоке, в настоящем шоке. – Ева оттолкнулась от стола, и стул на колесиках отъехал назад. – Правда, я, по-моему, тоже близка к этому состоянию. Вокруг меня слишком много людей, и с каждым я каким-то образом связана. Знаете, иногда я начинаю тосковать об одиночестве.
– А вы согласились бы вернуться к той жизни, которой вы жили год или два года назад?
– В чем-то та жизнь была проще. Я просыпалась по утрам и шла делать свою работу. Пару раз в неделю мы болтались где-нибудь с Мэвис… – Ева вздохнула. – Нет, я бы не хотела вернуться в прошлое. Впрочем, это уже не имеет значения. Что вы можете сказать о Драко? По-моему, он был типичным сексуальным хищником.
– Да, я читала ваш отчет как раз перед тем, как вы пришли. Я согласна с тем, что секс являлся одним из его излюбленных орудий, но отнюдь не самоцелью. Это было средство для того, чтобы властвовать над женщинами, которых он считал своими игрушками. А властвуя над женщинами, он доказывал свое превосходство мужчинам. Главным для него было находиться в центре внимания.
– А наркотики? Драко давал женщинам «кролика», поскольку не был уверен в своих сексуальных способностях?
– Отчасти вы правы, хотя, скорее, «бешеный кролик» был для него таким же атрибутом свиданий, как свечи и романтичная музыка. Думаю, он считал себя не только великим актером, но и великим любовником. Я не могу утверждать, что секс не стал одним из мотивов убийства. В данном случае мотивов может быть сколь угодно много. Убийца – очень сложный человек и, возможно, столь же эгоцентричен, как и убитый.
– Короче, два сапога пара…
Он все вычислил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
– Простите, я не подумала об этом. Я не дала вам возможности выбора.
– У вас просто не было времени задумываться об этом, – отмахнулась Мира. – Да в тот момент – и у меня тоже. – Она сделала глоток чаю. – Вы практически сразу оказались за кулисами и приступили к работе. Кстати, в какой момент вы поняли, что нож – настоящий?
– Слишком поздно, чтобы успеть предотвратить трагедию. А остальное не имеет значения. Первым делом я принялась опрашивать актеров.
– Да, это преступление насквозь театральное. Способ, режиссура, то, как все рассчитано по времени… – Приступив к анализу происшедшего, Мира снова почувствовала себя уверенно. – Скорее всего мы ищем артиста или того, кто мечтал им стать. С другой стороны, убийство было организовано умно и чисто, а воплощено безукоризненно. Никаких лишних эмоций. Ваш убийца – человек дерзкий и в то же время расчетливый.
– Как по-вашему, во время убийства он присутствовал в театре?
– О да! Увидеть, как все произойдет, – на сцене, в свете юпитеров, на глазах у огромной аудитории – было для него не менее важно, чем смерть Драко. Трепет в предвкушении смерти – и наконец свершившийся акт.
Мира задумалась.
– Преступление было поставлено слишком хорошо, и, я думаю, тут не обошлось без предварительных репетиций. Драко называли одним из величайших актеров нашего времени. Убить его – лишь первый шаг, а второй, не менее важный, – это его заменить, пусть даже такая возможность существовала лишь в мозгу убийцы.
– Значит, по-вашему, в основе убийства лежали профессиональные мотивы?
– Во многом – да. Но и личных мотивов хватало. Между прочим, у актеров грань между профессиональными и личными мотивами часто оказывается весьма призрачной.
– Единственный человек, который значительно выигрывает от смерти Драко в профессиональном плане, это Майкл Проктор, его дублер.
– С точки зрения формальной логики вы правы. Однако на самом деле от такого убийства выигрывают абсолютно все, кто так или иначе связан с этим спектаклем. Пресса поднимает шумиху, имена исполнителей намертво отпечатываются в памяти публики. Разве не об этом мечтает любой актер?
– Не знаю. Я не могу понять людей, которые проводят всю свою жизнь, притворяясь не теми, кто они есть, живя в чужой шкуре.
Мира пожала плечами:
– В этом заключается суть их работы, именно так измеряется уровень их мастерства: может ли актер заставить публику поверить в то, что он – другой человек. Не Джон Смит с женой, тремя детьми и просроченными счетами, а, к примеру, юный Ромео или адмирал Нельсон. Для хороших артистов, посвятивших себя искусству, театра, – больше, чем просто работа. Это образ жизни. И в тот вечер, когда был убит Драко, софиты для всех остальных участников спектакля светили ярче, чем обычно.
– Для участников спектакля – пожалуй. Ну а как насчет зрителей?
– Поскольку на сегодняшний день мы обладаем весьма скудной информацией, я не исключаю, что преступник сидел в зрительном зале. Но в большей степени я все же склоняюсь к тому, что его следует искать поближе к сцене. – Мира отодвинула чашку и положила ладонь на руку Евы. – Вы озабочены из-за Надин?
Ева открыла было рот, но тут же закрыла его, не произнеся ни слова.
– Не смущайтесь. Надин – моя пациентка, и она от меня ничего не скрывает. Мне известно все о том, что произошло между ней и убитым. И в случае необходимости я готова дать профессиональное заключение о том, что она не способна спланировать и осуществить подобное преступление. Если бы Надин захотела наказать Драко, она нашла бы способ сделать это с помощью средств массовой информации. Вот на это она вполне способна.
– Ясно…
– Я говорила с ней, – продолжила Мира, – и знаю, что сегодня вы должны допросить ее официально.
– Да, сразу после того, как уйду от вас. Ее будет сопровождать адвокат. Я хочу официально зафиксировать тот факт, что она сама пришла ко мне с этой информацией. А потом я смогу на несколько дней положить ее заявление под сукно, чтобы у нее было время перевести дух.
– Это было бы замечательно. – Мира изучающим взглядом посмотрела на Еву и спросила: – Что еще?
– Без протокола?
– Естественно.
Ева сделала глубокий вдох и поведала о видеозаписи, обнаруженной в пентхаузе Драко.
– Надин об этом ничего не известно, – быстро сказала Мира. – Иначе она бы мне непременно сказала. Если бы Надин с самого начала знала об этой пленке, она была бы в ярости и отчаянии и ни за что не оставила бы ее у Драко. Очевидно, он сделал эту запись втайне от нее.
– Однако тут напрашивается следующий вопрос: а что, если Драко показал ей эту запись, когда она приходила к нему в отель вечером накануне убийства?
– В таком случае горничные отеля доложили бы о страшных разрушениях в пентхаусе, а Драко перед спектаклем пришлось бы оказывать срочную медицинскую помощь. – Мира откинулась на спинку стула. – Я рада, что вы наконец улыбнулись. Мне было печально видеть вас такой встревоженной.
– Во время нашей встречи Надин была в шоке, в настоящем шоке. – Ева оттолкнулась от стола, и стул на колесиках отъехал назад. – Правда, я, по-моему, тоже близка к этому состоянию. Вокруг меня слишком много людей, и с каждым я каким-то образом связана. Знаете, иногда я начинаю тосковать об одиночестве.
– А вы согласились бы вернуться к той жизни, которой вы жили год или два года назад?
– В чем-то та жизнь была проще. Я просыпалась по утрам и шла делать свою работу. Пару раз в неделю мы болтались где-нибудь с Мэвис… – Ева вздохнула. – Нет, я бы не хотела вернуться в прошлое. Впрочем, это уже не имеет значения. Что вы можете сказать о Драко? По-моему, он был типичным сексуальным хищником.
– Да, я читала ваш отчет как раз перед тем, как вы пришли. Я согласна с тем, что секс являлся одним из его излюбленных орудий, но отнюдь не самоцелью. Это было средство для того, чтобы властвовать над женщинами, которых он считал своими игрушками. А властвуя над женщинами, он доказывал свое превосходство мужчинам. Главным для него было находиться в центре внимания.
– А наркотики? Драко давал женщинам «кролика», поскольку не был уверен в своих сексуальных способностях?
– Отчасти вы правы, хотя, скорее, «бешеный кролик» был для него таким же атрибутом свиданий, как свечи и романтичная музыка. Думаю, он считал себя не только великим актером, но и великим любовником. Я не могу утверждать, что секс не стал одним из мотивов убийства. В данном случае мотивов может быть сколь угодно много. Убийца – очень сложный человек и, возможно, столь же эгоцентричен, как и убитый.
– Короче, два сапога пара…
Он все вычислил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93