Где ты видишь место для «угрызений совести»?
Сказав это, Ева развернулась и пошла в дальний угол помещения, где на корточках сидел Ральф.
– Подумаешь, большое дело! – пробормотала Пибоди. Девушку мучил стыд из-за того, что ее отчихвостили в присутствии Рорка. – Она сейчас просто злится.
– Да, – подал голос Рорк, – она злится. Но не на тебя и не на меня. – Он смотрел на тело, которое пока­чивалось под потолком, и прекрасно понимал свою же­ну. – Ее оскорбляет смерть. И так бывает каждый раз, когда Ева с ней сталкивается.
– А сама говорит: «Не принимай это слишком близко к сердцу».
Рорк посмотрел на Еву, которая разговаривала с Ральфом, бессознательно загораживая от него своим те­лом подвешенный к балке труп.
– Да. Она так говорит.Рорк был терпелив. Он умел ждать и знал, что Ева его обязательно найдет – хотя бы для того, чтобы убе­диться, что он не сует нос в ее служебные дела.
Он поднялся на сцену, на которой все еще находи­лись декорации, изображающие зал суда, включил свет и сел на «скамью подсудимых». Это было забавно: мультимиллиардер – в бутафорском суде. Вынув кар­манный компьютер, Рорк стал просматривать послед­ние биржевые сводки. Так его и застала Ева – за картонной решеткой, в круге голубоватого света, с компь­ютером в руках.
– Тебя уже посадили? – шутливо поинтересовалась она.
– М-м-м? – Он поднял на нее глаза. – Отпустят, никуда не денутся. Ты же видела мое досье: ни одного правонарушения.
– Я видела твое досье уже после того, как ты влез в закрытые файлы и как следует все почистил.
– Это серьезное обвинение, лейтенант. У вас есть доказательства? – На его губах играла улыбка. – Впро­чем, я действительно никогда не имел удовольствия защищаться в суде по уголовным обвинениям. Как маль­чик?
– Кто? Ах, Ральф… Все еще трясется. – Она вылез­ла из люка на сцену. – Я велела ребятам отвезти его до­мой. Он нам пока не нужен. А когда оклемается, будет рассказывать дружкам о своем приключении, а они за это будут ставить ему пиво.
– Ты, как всегда, лестно отзываешься о человече­ской природе. А как Пибоди?
– Что ты имеешь в виду?
– Вы хороший учитель, лейтенант, но довольно жестокий. Она уже оклемалась после взбучки, которую ты ей задала?
– Она хочет стать детективом и расследовать убий­ства, а тут первое правило такое: отправляясь на место преступления, ты не должен брать с собой ничего – ни предубеждений, ни готовых выводов. И еще: не верь глазам своим. Нельзя воспринимать все так, как оно выглядит на первый взгляд. Ты думаешь, Фини не бил меня по башке, когда был моим наставником?
– И наверняка разбил себе все кулаки.
– Если ты намекаешь, что у меня твердокаменная го­лова, я на тебя не обижаюсь. А что касается Пибоди, то она в следующий раз будет лучше думать. И вообще, она слишком обидчивая. Ненавидит, когда ее критикуют.
Рорк протянул руку и тыльной стороной ладони по­гладил жену по щеке.
– Я с тобой согласен. А почему ты думаешь, что это не самоубийство?
– Я этого не говорила. Сначала нужно провести ряд исследований. Посмотрим, что скажут судмедэксперты.
– Меня интересует мнение не медиков, а твое.
Ева стиснула зубы и сунула руки в карманы, а потом заговорила – зло и напористо:
– Ты хочешь знать, что я думаю? Так вот, я думаю, что там, под сценой, поставили еще один спектакль, предназначенный только для одного зрителя – для меня. Кто-то всерьез считает меня дурочкой!
Рорк улыбнулся:
– Нет, этот «кто-то» считает тебя умной. Очень ум­ной, поэтому предусмотрел каждую мелочь, вплоть до домашнего пива, собственноручно приготовленного Квимом.
– Я осмотрела ящик Квима. Там до сих пор пахнет этим пойлом. Он, очевидно, что-то знал, и за это его убили. Бригадир рабочих сцены, говоришь? Значит, ему должно быть известно, где во время спектакля находит­ся все и вся: люди, реквизит…
– Так и должно быть.
– Что же он пронюхал? – задумчиво проговорила Ева. – Что он увидел, что узнал? Записка написана на листке, вырванном из его блокнота. Не исключено, что и почерк его. Если медэксперты не найдут ничего не­обычного, придется закрыть это дело, признав смерть следствием самоубийства.
Рорк встал со «скамьи подсудимых».
– Ты сегодня будешь работать допоздна?
– Да, похоже на то.
– Поешь как следует, а то во время работы ты вечно сидишь на одних шоколадных батончиках.
Ева похлопала себя по карманам, и лицо ее вытяну­лось.
– Кто-то опять спер мои батончики!
– Вот ведь сволочи! – Рорк наклонился и поцело­вал жену. – Увидимся дома.
Убеждение Евы в том, что люди искусства ведут бо­гатую и беззаботную жизнь, пошатнулось после посе­щения жилища Майкла Проктора. А когда она попала в квартиру Лайнуса Квима, от него не осталось и следа.
– Господи, какая дыра! – прошептала она, огляды­вая крохотную комнату на первом этаже. Два мутных стрельчатых окошка были забраны решетками, покры­ты толстым слоем грязи и почти не пропускали свет. Зато уличный шум и дребезжание от проезжавших то и дело поездов метро проникали в жалкую комнатенку беспрепятственно. Абсолютно инородным телом здесь выглядел засиженный мухами компьютерный блок.
Ева щелкнула выключателем, и под потолком заго­релась тусклая желтая лампочка. Она автоматически су­нула руки в карманы. Здесь было даже холоднее, чем на улице. Комната пропахла застарелым потом, грязью и, судя по всему, последней трапезой Квима, состоявшей из жареного фарша и фасоли. Остатки ее можно было лицезреть на грязной неубранной тарелке, стоявшей на колченогом столе.
– Ну-ка, посмотри, сколько этот бедолага зараба­тывал, – велела помощнице Ева.
Пибоди достала блокнот и принялась листать стра­ницы.
– Его ставка за один спектакль составляла восемь­сот пятьдесят долларов, – сообщила она, – плюс плата за сверхурочные. Двадцать пять процентов он отда­вал – профсоюзные взносы, медицинская страховка и так далее. Но все равно у мужика выходило примерно триста тысяч баксов в год.
– И при этом жил в такой пакости! Куда же он де­вал деньги? Варианта только два: либо тратил все до цента, либо копил.
Ступая по голому полу, Ева подошла к компьютеру.
– Эта хреновина еще древнее, чем та, от которой я только что избавилась.
Она нажала кнопку включения. Компьютер кашля­нул, завизжал, и монитор засветился голубым светом. Осторожно, чтобы не запачкаться, Ева уселась на шат­кий стул и попыталась найти файлы с финансовой ин­формацией Лайнуса Квима. Компьютер потребовал па­роль доступа.
– Я тебе покажу пароль!
Ева обозлилась и трахнула по крышке системного блока кулаком, однако это не помогло.
– Займись этой сволочью, Пибоди, – велела она, а сама подошла к ветхому комоду и принялась выдвигать ящики и перебирать их содержимое. – Смотри-ка, программки спектаклей с участием Айрин Мансфилд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93