".
Вскоре Листопад понял, что уговорами тут не поможешь, и
сам догадался привязать к руке двухпудовую гирю, чтобы
тренировать кисть. Зато его мучения были с лихвой
вознаграждены, когда ребята во дворе узнали, для чего он
таскает с собой гирю. Пистолет он им, правда, показать не мог,
потому что мать строго-настрого запретила выносить его без отца
из дома, но зато он мог похвастаться чарующе позвякивающими
стреляными гильзами. Если неплотно засунуть такую гильзу в одну
ноздрю, а вторую заткнуть пальцем и резко вдохнуть через нос
жженого пороха, то такой кайф начинается! Стелла, которой
родители купили к тому времени новую Барби, пыталась выменять у
Листика гильзу на куклу, но он только недоуменно плечами повел:
"Тебе-то зачем?!". Он даже не счел нужным оправдываться и
объяснять, что уже отказал своему новому другу Джо, а он ему
предлагал нечто более ценное: пластинку русской жевачки с
таинственной надписью "Made in Kostroma" на обертке.
- Пап, а что за мной Стелка бегает? - спросил он как-то
у отца после навязчивых уговоров своей бывшей подруги.
- Будущая проститутка потомушто, - сухо ответил отец.
- Откуда ты знаешь? - не удержался Листик от глупого
вопроса.
- Просто она когда-нибудь станет женщиной, а все женщины
- проститутки, - доходчиво и логично пояснил отец.
- А я тоже когда вырасту стану женщиной и проституткой?
- не унимался Листик.
Отец на него в ответ посмотрел так, что Листик сразу
понял, какую страшную глупость он сморозил. Ему даже захотелось
заплакать от раскаяния, но он вовремя сдержался, догадавшись,
что отцу это еще больше не понравится.
- Тебе нужно готовиться стать мужчиной, - терпеливо
пояснил отец, - а мужчина должен уметь метко стрелять, скакать
на коне и рубить шашкой. Тогда тебя обязательно возьмут в
армию, из которой ты уже выйдешь НАСТОЯЩИМ мужчиной.
После этого Листопад стал мечтать о том, как бы ему
побыстрее попасть в армию, хотя он на самом деле еще не
научился скакать и рубить. К его глубокому разочарованию, мама
ему объснила, что в армию его не возьмут, пока он не закончит
школу, а до школы оставалось еще целых 100 дней - эта цифра
была за пределами понимания Листика, но папа разъяснил, что это
как десять пачек патронов.
- А скакать и рубить там научат? - спросил Листопад с
надеждой в голосе.
- Там всему научат - успокоил его отец.
- Тогда можно и подождать, - сказал Листик (на самом
деле он хотел сказать другое: что, мол, ожидание того стоит).
Начиная со следующего дня он стал терпеливо выкладывать из
пачек по одному патрону в день и складывать их в старую коробку
из-под обуви фабрики "Скороход". И вот наступил тот
долгожданный запредельный день, когда обувная коробка настолько
потяжелела, что еле отрывалась от пола, а в последней пачке
остался последний патрон. Листопад понял, что завтра наступит
его звездный час. Он еще больше в этом убедился, когда мать
сказала ему, что вечером будет примерять на него форму.
И вот в семь часов вечера, когда отец закончил свой ритуал
(к этому времени он перешел на водку и папиросы "Дукат",
сохранив в своем рационе борщ как памятную семейную реликвию),
мать облачила Листопада в синюю полевую форму, затянула его
ремнем и приладила на спине парашютный рюкзак. "В тыл
забрасывать будут", - смекнул он.
- А оружие? - будто бы наивно спросил Листик, чтобы
проверить свою догадку.
- Оружие приказано не брать! - сказал отец, как отрезал.
"Точно спецзадание!!!" - обрадовался Листик.
- Ранец не жмет? - заботливо спросила мать, надевая ему
на голову черный спецназовской берет со звездой.
- Мать, выйди! - оборвал ее отец. - Значит так, -
притянул он к себе Листопада, - от этого зависит твоя судьба и
судьба твоих родителей. Там не будет рядом папы и мамы и не у
кого будет спросить. Сейчас я буду давать тебе инструкции, а ты
повторяй их за мной. Запомни их как дважды два, забудешь -
тебе каюк. Понял?
У Листопада перехватило в горле от торжественности этого
момента и от неожиданно осознанной ответственности за свою
судьбу.
- Понял, - четко ответил он, собрав свою волю в кулак.
- Ты - Артамонов Алексей Михайлович...
- Я - Артамонов Алексей Михайлович, - повторил
Листопад, как под гипнозом.
- Ты - русский...
- Я - русский.
- Ты живешь в самом передовом в мире государстве рабочих
и крестьян, основанном вождем мирового пролетариата Владимиром
Ильичем Лениным. Это государство называется Союз Советских
Социалистических Республик. Столица твоей Родины - город-герой
Москва. Ты живешь в этом городе. В настоящее время твоя страна
под руководством Коммунистической партии Советского Союза во
главе с дорогим товарищем Леонидом Ильичем Брежневым уверенно
идет к победе коммунизма через развитой социализм. Вот и вся
твоя легенда.
- Вот и вся моя легенда, - повторил Листопад.
- Как тебя зовут? - нахмурился отец.
- Алексей Михайлович Артамонов! - без запинки выпалил
сын.
- С этой минуты откликайся только на имя Леша. Вопросы
есть?
- Если я живу в городе-герое, значит, я герой? - спросил
Леша.
- Пока нет, - улыбнулся отец.
Всю ночь Алексей не спал - его мучили тревоги и сомнения:
как его встретят в том мире, куда он отправляется, и главное, в
чем состоит задание? Отец про это ничего конкретно не сказал...
Значит, надо действовать по обстановке. Неизвестность пугала...
Наутро, когда его опять одели в форму, Алексей в нарушение
всех инструкций незаметно заткнул за ремень свой верный Магнум
- с ним было спокойнее и увереннее, он знал, что в случае чего
оружие не подведет: еще ни разу его пистолет не давал осечки.
Следующий час прошел как во сне: сбор перед школой,
построение по классам, торжественная речь директриссы, первый
звонок и прощание с рыдающими матерями, отправляющими своих
детей на верную гибель. Алексей уже не чувствовал в себе
возвышенного героизма, остался только животный страх перед
будущим и мучительная боль за бесцельно прожитые детские годы.
Особенно ему стало не по себе после того, как встречавшая
детей у входа огромных размеров директрисса заметила у него под
полой пиджака рукоятку Магнума, ловко выдернула его из-за
пояса, обернулась и выбросила в мусорное ведро. Алексей
приготовился к худшему - он ждал, что его тут же арестуют и
поведут на допрос, но директрисса сделала вид, что ничего
особенного не произошло, как будто и не пистолет в мусор
бросила, а яблочный огрызок.
Но допрос все же состоялся, уже в классе, когда сухощавая
учительница в очках с толстыми линзами, которые делали ее глаза
большими и добрыми, с отрешенным видом открыла толстый журнал и
выкрикнула:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Вскоре Листопад понял, что уговорами тут не поможешь, и
сам догадался привязать к руке двухпудовую гирю, чтобы
тренировать кисть. Зато его мучения были с лихвой
вознаграждены, когда ребята во дворе узнали, для чего он
таскает с собой гирю. Пистолет он им, правда, показать не мог,
потому что мать строго-настрого запретила выносить его без отца
из дома, но зато он мог похвастаться чарующе позвякивающими
стреляными гильзами. Если неплотно засунуть такую гильзу в одну
ноздрю, а вторую заткнуть пальцем и резко вдохнуть через нос
жженого пороха, то такой кайф начинается! Стелла, которой
родители купили к тому времени новую Барби, пыталась выменять у
Листика гильзу на куклу, но он только недоуменно плечами повел:
"Тебе-то зачем?!". Он даже не счел нужным оправдываться и
объяснять, что уже отказал своему новому другу Джо, а он ему
предлагал нечто более ценное: пластинку русской жевачки с
таинственной надписью "Made in Kostroma" на обертке.
- Пап, а что за мной Стелка бегает? - спросил он как-то
у отца после навязчивых уговоров своей бывшей подруги.
- Будущая проститутка потомушто, - сухо ответил отец.
- Откуда ты знаешь? - не удержался Листик от глупого
вопроса.
- Просто она когда-нибудь станет женщиной, а все женщины
- проститутки, - доходчиво и логично пояснил отец.
- А я тоже когда вырасту стану женщиной и проституткой?
- не унимался Листик.
Отец на него в ответ посмотрел так, что Листик сразу
понял, какую страшную глупость он сморозил. Ему даже захотелось
заплакать от раскаяния, но он вовремя сдержался, догадавшись,
что отцу это еще больше не понравится.
- Тебе нужно готовиться стать мужчиной, - терпеливо
пояснил отец, - а мужчина должен уметь метко стрелять, скакать
на коне и рубить шашкой. Тогда тебя обязательно возьмут в
армию, из которой ты уже выйдешь НАСТОЯЩИМ мужчиной.
После этого Листопад стал мечтать о том, как бы ему
побыстрее попасть в армию, хотя он на самом деле еще не
научился скакать и рубить. К его глубокому разочарованию, мама
ему объснила, что в армию его не возьмут, пока он не закончит
школу, а до школы оставалось еще целых 100 дней - эта цифра
была за пределами понимания Листика, но папа разъяснил, что это
как десять пачек патронов.
- А скакать и рубить там научат? - спросил Листопад с
надеждой в голосе.
- Там всему научат - успокоил его отец.
- Тогда можно и подождать, - сказал Листик (на самом
деле он хотел сказать другое: что, мол, ожидание того стоит).
Начиная со следующего дня он стал терпеливо выкладывать из
пачек по одному патрону в день и складывать их в старую коробку
из-под обуви фабрики "Скороход". И вот наступил тот
долгожданный запредельный день, когда обувная коробка настолько
потяжелела, что еле отрывалась от пола, а в последней пачке
остался последний патрон. Листопад понял, что завтра наступит
его звездный час. Он еще больше в этом убедился, когда мать
сказала ему, что вечером будет примерять на него форму.
И вот в семь часов вечера, когда отец закончил свой ритуал
(к этому времени он перешел на водку и папиросы "Дукат",
сохранив в своем рационе борщ как памятную семейную реликвию),
мать облачила Листопада в синюю полевую форму, затянула его
ремнем и приладила на спине парашютный рюкзак. "В тыл
забрасывать будут", - смекнул он.
- А оружие? - будто бы наивно спросил Листик, чтобы
проверить свою догадку.
- Оружие приказано не брать! - сказал отец, как отрезал.
"Точно спецзадание!!!" - обрадовался Листик.
- Ранец не жмет? - заботливо спросила мать, надевая ему
на голову черный спецназовской берет со звездой.
- Мать, выйди! - оборвал ее отец. - Значит так, -
притянул он к себе Листопада, - от этого зависит твоя судьба и
судьба твоих родителей. Там не будет рядом папы и мамы и не у
кого будет спросить. Сейчас я буду давать тебе инструкции, а ты
повторяй их за мной. Запомни их как дважды два, забудешь -
тебе каюк. Понял?
У Листопада перехватило в горле от торжественности этого
момента и от неожиданно осознанной ответственности за свою
судьбу.
- Понял, - четко ответил он, собрав свою волю в кулак.
- Ты - Артамонов Алексей Михайлович...
- Я - Артамонов Алексей Михайлович, - повторил
Листопад, как под гипнозом.
- Ты - русский...
- Я - русский.
- Ты живешь в самом передовом в мире государстве рабочих
и крестьян, основанном вождем мирового пролетариата Владимиром
Ильичем Лениным. Это государство называется Союз Советских
Социалистических Республик. Столица твоей Родины - город-герой
Москва. Ты живешь в этом городе. В настоящее время твоя страна
под руководством Коммунистической партии Советского Союза во
главе с дорогим товарищем Леонидом Ильичем Брежневым уверенно
идет к победе коммунизма через развитой социализм. Вот и вся
твоя легенда.
- Вот и вся моя легенда, - повторил Листопад.
- Как тебя зовут? - нахмурился отец.
- Алексей Михайлович Артамонов! - без запинки выпалил
сын.
- С этой минуты откликайся только на имя Леша. Вопросы
есть?
- Если я живу в городе-герое, значит, я герой? - спросил
Леша.
- Пока нет, - улыбнулся отец.
Всю ночь Алексей не спал - его мучили тревоги и сомнения:
как его встретят в том мире, куда он отправляется, и главное, в
чем состоит задание? Отец про это ничего конкретно не сказал...
Значит, надо действовать по обстановке. Неизвестность пугала...
Наутро, когда его опять одели в форму, Алексей в нарушение
всех инструкций незаметно заткнул за ремень свой верный Магнум
- с ним было спокойнее и увереннее, он знал, что в случае чего
оружие не подведет: еще ни разу его пистолет не давал осечки.
Следующий час прошел как во сне: сбор перед школой,
построение по классам, торжественная речь директриссы, первый
звонок и прощание с рыдающими матерями, отправляющими своих
детей на верную гибель. Алексей уже не чувствовал в себе
возвышенного героизма, остался только животный страх перед
будущим и мучительная боль за бесцельно прожитые детские годы.
Особенно ему стало не по себе после того, как встречавшая
детей у входа огромных размеров директрисса заметила у него под
полой пиджака рукоятку Магнума, ловко выдернула его из-за
пояса, обернулась и выбросила в мусорное ведро. Алексей
приготовился к худшему - он ждал, что его тут же арестуют и
поведут на допрос, но директрисса сделала вид, что ничего
особенного не произошло, как будто и не пистолет в мусор
бросила, а яблочный огрызок.
Но допрос все же состоялся, уже в классе, когда сухощавая
учительница в очках с толстыми линзами, которые делали ее глаза
большими и добрыми, с отрешенным видом открыла толстый журнал и
выкрикнула:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37