Он взял пластмассовое ведро и, как был в фетровых
тапочках, вышел во двор. По странной причуде архитектора
помойка находилась строго посреди двора: между двух домов из
земли вырастала бетонная стена с притулившимися к ней железными
баками. По теплому вечернему воздуху, в котором
причудливо-таинственно смешивались ароматы борща и сирени,
из-за стены выплывали тягучие гитарные аккорды: "пичально чайки
за кармой кри-ича-ат - сюда пришли маи друзья-я..." Влад
обогнул стену, чтобы посмотреть, кто поет, и увидел на
поваленном дереве за помойкой целую компанию: тощего
длинноволосого парня с гитарой, Феликса, Джека и Стеллу... Он
давно ее уже не видел, их пути не пересекались месяца два или
больше, хотя они и жили в соседних домах, и только теперь, в
эту неподходящую минуту, Влад понял, что стал постепенно
забывать свою любовь... Ему стало стыдно за себя - на глаза
неожиданно навернулись слезы.
- Эй, Квазимода, чего рожи корчишь? - жизнерадостно
закричал Джек.
Все захохотали... Нет, не все: Стелла не засмеялась, а
лишь печально улыбнулась. "Да, да! - пронеслось в голове у
Влада. - Она меня понимает, как никто другой!"
- Какой он тебе Квазимода?! - удивился Феликс. - Это он
в школе был Квазимода, а теперь он князь. Князь Мышкин.
- Я не Мышкин, - серьезно ответил Влад, не спуская глаз
с прекрасного лица Стеллы.
- А кто? - высоко поднял брови патлатый гитарист, далеко
вытягивая шею. Он оборвал песню, положив ладонь на струны.
Все в экзальтированном любопытстве уставились на Влада,
даже Стелле стало интересно.
- Я Раскольников! - неожиданно для себя заявил Влад и
наотмашь долбанул парня пластмассовым ведром по голове - тот
вовремя подставил руку, ведро с глухим звуком отскочило и
попало в лицо Феликсу.
- Замочу гада! - заорал тот, вскакивая.
Влад не успел ничего подумать, как увидел, что он уже
бежит, бросив ведро... Это было престранное ощущение: бежал не
он сам, а его ноги - сознание при этом топталось на месте в
остановившемся времени, будто это не Влад бежал, а навстречу
ему неслись кусты и деревья, детские качели, песочницы, редкие
прохожие и низкорослые гаражи... Перед глазами мелькали
картинки, а сзади кто-то тяжело дышал в затылок, и Владу
хотелось оглянуться, но он боялся, что этим "кто-то" окажется
Смерть... В его разгоряченную голову вдруг впрыгнула когтистая
мысль: смерть всегда идет по пятам за человеком, но пока он
молод - может убежать от нее, а постареет - нет сил для бега,
оглянется на прошлое - и увидит бледную женщину с кривым
ножом... Да и молодому стоит спотыкнуться...
Бежать уже не было сил - Влад заскочил в подъезд
ближайшего дома и, крепко придерживая массивную ручку, выглянул
в мутно-застекленное дверное окошко: в свете фонарей никого не
было. Ему стало смешно: за ним никто и не гнался, быть может...
Надо же было так обосраться! Он вышел наружу и огляделся -
обнаружилось, что он пробежал всего четыре уличных блока. А
казалось... "Казалось все пять!" - рассмеялся он про себя. Все
было не так плохо. Он был жив, а значит, жизнь все еще любила
его, и он должен отвечать ей взаимностью. "Я люблю-ю тебя
жи-изнь..." - запел он вполголоса, направляясь домой.
Все будет хорошо: он еще успеет посмотреть передачу
"Камера смотрит в мир", где расскажут про западногерманских
учителей, попавших под неумолимый жернов "беруст форботтен",
съест бутерброд с докторской колбасой, запьет кефиром и
отправится набоковую. Намурлыкивая себе под нос жизнелюбивую
песню, Влад дошел до своего двора... А вот и ведро! Оно стояло
на детской площадке, на карусели-вертушке. Влад с радостью
подхватил его - в нем что-то плескалось. Он подтащил ведро под
свет фонаря и заглянул в него - в нос ему ударил теплый
терпкий запах: оно было до половины заполнено пенистой мочой. К
горлу подступил тошнотный ком, а в голову ударила кровь: он со
стыдом представил себе, как такие же, как и он, парни, встав в
круг, мочились в ведро на глазах у божественной Стеллы.
Влад поставил ведро в кусты и решительно направился домой,
подальше от этого гнусного места, - но с каждым шагом он все
больше замедлялся, а ноги все больше слабели, становясь
пластелиновыми... В это наваждение трудно было поверить: со
стороны его подъезда доносились те же голоса, что и из-за
помойки, только песня теперь была другая: "Сижу на нарах - хуй
дрочу, картошку чистить не хочу..." Это была засада, но... Это
была странная засада. Влад бы испугался, но не удивился, если
бы на него напрыгнули из кустов, но так... Поджидать у подъезда
с песнями?! Это было очевидно, но невероятно.
Очевидное-невероятное... У Влада задрожала нижняя губа: ему,
вдруг, отчего-то стало обидно за себя, что его вот так открыто,
ничего и никого не стесняясь, поджидают, чтобы "замесить" или
даже "пописАть".
Чуть не плача от обиды, Влад осторожно залез в кусты перед
своим подъездом и притаился там, чтобы выждать, когда ИМ
надоест его ждать и ОНИ, позевывая, разойдутся по домам. А в
следующую минуту произошло самое худшее: хлопнула дверь в
подъезде и послышался взолнованно-отрывистый голос его мамы:
- Ребята, вы Влада не видели?
- Не-а, - усмехнулся Феликс, - сами повидать его
хотели.
- Влад! - закричала мама.
Владу вдруг стало не по себе - он, будто, не мог понять,
его это зовут или нет. Тело его дрожало от какого-то
нервического ощущения несуразности просходящего.
- Да вы не волнуйтесь, - сказал Джек, - он это...
- Что это? - встревожилась мама.
- По девочкам пошел, - хихикнул Джек.
- Ты полковников любила... ноги на ночь мыла... чего-то
там забыла... и перо за это получай! - прогундосил гитарист.
- Странные у вас песни, - озадаченно заметила мама. -
Пойду в милицию звонить.
- Так мы закон не нарушаем! - возмутился Феликс. -
Сидим, поем вполголоса. Нельзя?
- Да нет, я не про вас. Я про Влада...
Мама ушла. Слыша ее голос, сидеть в кустах было противно,
а без него - совсем тоскливо. Влад без особых
предосторожностей выбрался из кустов и направился в подъезд
соседнего дома. Там он и переночевал на лестничной клетке
последнего этажа, на коврике под чужой дверью. Ему снился
красивый сон про волшебный мир, населенный добрыми
всепонимающими людьми...
7. Страх
(на ходу подхватывает Валидатор)
После инцидента во дворе Влад перестал выходить из дома.
Ему было просто страшно. Сначала он заигрывал со своим страхом:
представлял, как он выйдет из дома и сразится со своими
обидчиками, подбадривал себя, даже начал по утрам делать
зарядку с гантелями, но как только он подходил к двери, ноги
деревенели и отказывались идти дальше, а рука застывала в
параличе и не слушалась, когда он заставлял ее повернуть
собачку замка, чтобы открыть выход во внешний мир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37