Чем-то этот мальчик напоминал Дахра. Капля расплавленного золота - вот
чем. Мало сказать, что он имел право знать. Ринальдо с его обостренной
способностью к сопереживанию физически ощущал, как в панорамной, объемной,
яркой картине мира, окружавшей сознание сидящего напротив него человека,
зияет бесцветное пятно искажения, зловещий пролом от сброшенной извне
глыбы полунамеренного обмана, - и через этот незамечаемый пролом
стремительно и больно испаряются в никуда, на потребу уже сбежавшему
обманщику, и способность любить, и способность жертвовать собой, и
способность познавать; как полноценный человек превращается в слепой,
нуждающийся в непрерывном программировании механизм, которому кто угодно,
с какой угодно целью может сказать: иди вправо, дорога там ровнее. Видеть
такое унижение было невыносимо.
- Аннигилировали все три, - сказал Ринальдо.
Кровь сошла с лица Мэлора. А потом задрожали пальцы сложенных на
коленях рук. Как у Ринальдо.
- Насмерть? - беспомощно спросил он.
- Конечно, - Ринальдо помолчал. - Мужайтесь, Мэлор Юрьевич. Бывают
эксперименты и похуже.
- Мы не виноваты... - пробормотал Мэлор. В углах его глаз заискрились
слезы. Потом он вдруг подобрался. - Я один виноват. Это была моя серия...
моя установка. Больше никто из персонала института к этому не причастен!
- Прекратите, - Ринальдо откинулся на спинку кресла и рассеянно
поправил укрывавший ноги плед. - Вас никто не обвиняет.
Мэлор вдруг выпрямился в кресле.
- А почему... не сообщили сразу?
Ринальдо кивнул. Он решил идти до конца. Сказавший "а" должен
говорить "б", иначе бессмысленно и жестоко начинать. Жестоко, бесчестно -
и по отношению к себе, к собственным усилиям пробиться в правду, и по
отношению к тому, кто рядом, к его боли от столкновения с каждой крупицей
истины, оправдываемой лишь возвращением к полной информированности, а
значит, к полной дееспособности. Хватило бы только сил доползти до "я".
- Видимо, это была ошибка. Мы решили, что первый взрыв - случайность,
- Ринальдо не задумываясь опять сказал "мы" и вдруг сообразил, что
поступает так же, как этот Мэлор минуту назад; и чувство единства с ним
поднялось до головокружительной высоты восторга. - Мы же не хотели терять
ни дня, а сообщение о катастрофе надолго прервало бы старты. К сожалению,
иногда приходится кривить душой по мелочам, чтобы тебе продолжали верить в
главном... вы разве не знаете?
- Мелочам?
- По сравнению с главным - это мелочи, - Ринальдо вплотную подошел к
"б" и ощущал упругое, нарастающее с приближением сопротивление очередной
преграды; он ходил вокруг да около, накапливая силы, и уже отлично
понимал, что после прорыва становится легче лишь на секунды, а потом все
повторяется как сначала. Он почти сознательно провоцировал дальнейшие
вопросы, каждый из которых раз за разом припирал бы его к стенке и
заставлял рассказывать дальше - так было легче.
- А что же главное? - осторожно спросил Мэлор.
Мальчик шел напролом, спрашивал не боясь - и Ринальдо был благодарен
ему за это. Он сгруппировался, словно перед прыжком, - и опять не смог.
- Переселение, - невнятно сказал он.
- Колонизация Терры?
- Да, колонизация Терры.
- Но что в ней такое? Почему вы вдруг заспешили? Мы уж и то
недоумевали с ребятами - даже завершения работ по связи не дождались
руководители...
Отступать было некуда больше. У Ринальдо снова задрожали пальцы.
Предчувствие ужасных последствий бессмысленной, абсолютно ненужной для
дела ломки сложившейся в последние годы информационной структуры мира
затопляло его, как ледяная вода затопляет темные подвалы; Ринальдо боялся
ненароком вызвать дьявола. Но ведь только дезинформируют с какой-то
определенной целью, ради какой-то конкретной задачи. Информируют просто
для того, чтобы мир не развалился. Напротив сидел человек, ничем не хуже
Ринальдо, равный ему во всем, - и спрашивал. Ринальдо знал, а человек не
знал. Это было нечестно.
Ринальдо нахохлился, внимательно глядя на Мэлора.
Хотелось лечь, укрывшись потеплее, и вспоминать Чари. Фу, как
нехорошо я себя чувствую, подумал Ринальдо, опять, того и гляди, в
обморок... Начальник пооткровенничал с подчиненным и, не выдержав
перенапряжения, умер от инфаркта. Анекдот. Какой хороший мальчик. Отчего
нельзя просто посидеть с ним и побеседовать спокойно? Я сам всегда, ну
пусть не всегда, пусть только в юности, мечтал быть таким. Никому не
врать, и не умалчивать, и не давать врать и умалчивать никому. А потом
понял... Что я понял? Я просто устал от боли и оттого решил, что что-то
понял. От физической боли. От боли, гложущей сердце, когда говоришь не ту
правду, которую ждут.
- Солнце в стадии предновой, - проговорил он.
Мэлор окостенел.
- Что? - спросил он после паузы. Ринальдо молчал, отдыхая после
головокружительного прыжка. - Что вы сказали?
- Это не колонизация Терры, Мэлор Юрьевич, - мягко пояснил Ринальдо,
- это эвакуация Земли. У нас лет пять-шесть осталось.
Мэлор молчал. Снова помолчал и Ринальдо, давая Мэлору время прийти в
себя.
- Каждый корабль берет сто тысяч пассажиров. День промедления убивает
сто тысяч человек. А мы и так... при самом благоприятном раскладе сможем
вывезти едва пятую часть населения. Пятую!
- Это бред! - хрипло сказал Мэлор. - Я физик. Солнце - стабильная
звезда.
- Была стабильной, - согласился Ринальдо. - Это давно просчитали. Но
энергетический баланс оставался неясным. Гипотез было много... Помните, в
начале нашего разговора я обмолвился, что случаются эксперименты и похуже
вашего. Скоро уж десять лет тому, как наши астрофизики, ведомые благим
помыслом дать растущему человечеству новый источник энергии, предприняли
серию экспериментов по просвечиванию Солнца перекрестными нейтринными
пучками. Увы, оказалось, что избыток выброса энергии, необъяснимый в
рамках классической модели водородно-гелиевого синтеза, обеспечивается за
счет нейтринного фона Галактики. Возможно, даже Метагалактики. Это
открытие, кстати, дало нам ключ к надпространству, дало средство спасения.
Но, честное слово, если бы не оно, нам и спасаться было бы не от чего,
потому что именно нейтринное перевозбуждение солнечного ядра и вызвало
необратимый процесс, который через несколько лет приведет к превращению
солнышка в Новую.
Когда-то, подумал Ринальдо, невольно продолжая начатую вслух мысль,
апологеты гонки вооружений оправдывали ее тем, что она движет
научно-технический прогресс, что без нее прогресс увянет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31