- Конечно, нет.
- Правильно... Праздник праздником, а статистика пусть набегает.
Мощность на выходе та же?
- Конечно.
- И датчики ничего не регистрируют, естественно.
- Ничего пока...
- У меня такое чувство, - сказал Мэлор, - что сегодня обязательно
будет результат.
Бекки украдкой вздохнула.
- Товарищи персонал Ганимедского института физики пространства! -
возгласил, поднявшись с искрящимся бокалом в руке, Карел. - У нас, как и у
остальных пятидесяти миллиардов человек человечества, сегодня торжество.
При всем том среди нас присутствует странная личность. Вы догадываетесь,
кого я имею в виду?
Полтора десятка человек, сидящих за праздничным столом, уставились на
Мэлора, оживленно рокоча: "Нет! Не догадываемся!"
- Я имею в виду одного из самых молодых наших сотрудников - хотя все
мы тут, правду сказать, не старые... Мэлора Юрьевича Саранцева.
Раздался одобрительный гул.
- Эта странная личность - единственная из нас, которая даже не подала
заявки в медкомиссию. Все сделали это, и двое наших, как известно, прошли
отбраковочные тесты. По окончании работ по нашей общей теме они вне
очереди примкнут к славному отряду переселенцев.
- Вешать личность! - взревели все. Карел качнул бокалом.
- Я не шучу, - от скрытой обиды его голос был излишне резок, и сразу
стало ясно, что если до этого он хотел говорить щадяще, пряча чувства за
иронией, то теперь выскажет все впрямую. - Меня это, признаться, удивило.
Факт такой социальной индифферентности, прямо скажем, настораживает.
Должен настораживать. Во всяком случае, меня насторожил. Сейчас, конечно,
не время и не место, но я пользуюсь случаем привлечь общее внимание к
факту, в котором обязательно нужно будет разобраться. Неужели наш коллега,
столь храбро громящий основы теории надпространственных взаимодействий и
не боящийся авторитетов, реальных-то трудностей все же боится в душе? Но,
спрашивается, кому как не молодым, здоровым, одаренным...
- Вот закончу работу и подам, - ни на кого не глядя, бросил Мэлор.
Его лицо пылало. - Я... я по-прежнему уверен, - заговорил он, надавливая
на каждое слово и даже чуть кивая всем корпусом в такт своему речитативу,
- что мы уже давно получили связь, только разглядеть ее не можем. Наши
датчики не... не адекватны. Мы просто плохо понимаем, что именно делаем.
Но мы же делаем! Наши излучатели создают...
- Слышали, и не раз, - перебил его Карел. - Одно к другому не
относится. Я не о том.
Мэлор вдруг поднял глаза.
- У меня такое чувство, - беззащитно сказал он снова, - что сегодня
обязательно будет результат.
- Да будет вам, - примирительно сказал Костя. - Полминуты осталось.
- Да, - спохватился Карел. - Пожелаем успеха первым переселенцам! От
них в значительной мере зависит успех всей миссии. Находящийся в
старт-зоне в десяти миллионах километров от нас корабль с двумястами
человек на борту, загруженный гигантским запасом продовольствия,
механизмов, стройматериалов и необходимого... э... инвентаря, - (все
прыснули), - уходит в свой исторический рейс. Ура!
Держа бокалы в вытянутых руках, все встали, гусарски отбросив
распрямленными ногами легкие стулья, и со вкусом, ребячась, закричали
"ура". Будто в ответ на их прорвавшийся восторг на громадном, во всю стену
зала, экране, распахнутом в жутковатую ширь звездного космоса, моргнула
крохотная оранжевая вспышка, и голоса персонала сами собой налились
серьезностью.
Персонал завидовал.
Костя, не удержавшись, ткнул Мэлора пальцем под ребро, - дернувшись,
тот едва не выронил бокал, - и лукаво сказал: "Вот это результат так
результат!"
РИНАЛЬДО
Было ватно тихо среди тяжелых портьер, ковров, кресел. Ринальдо
Казуаз придвинул диктотайп, но только пожевал сухими губами и отодвинул
вновь в даль стола. Секунду смотрел на свою маленькую ладошку,
исхлестанную синими вздутиями вен. Вот он кончит речь, и что дальше? Что
предпримет адмирал всея Земли?
От бешеного круговорота мыслей, одновременно и немощных, и
исступленных, болезненно зудело под черепом. Ринальдо не знал до сих пор,
что бессилие умственного тупика дано человеку в ощущениях.
Он тронул панель монитора. Из стены над столом вымахнул свет экрана,
и возбужденный, энергичный Чанаргван, звонко рубя фразы, раздробил и смел
тишину:
- Мы хотим, чтобы грядущие поколения никогда не знали перенаселения,
скученности, экологической напряженности. Мы хотим, чтобы иные солнца
стали солнцами людей, иные планеты - нашими домами. Терра - первый из
таких домов, ее прекрасное солнце - первое из новых солнц человечества.
Десять минут назад стартовал...
Это смотрела и слушала вся Земля. Пройдут минуты - это увидит и
услышит Венера; потом Марс; потом колонии в астероидах; потом... потом...
Ринальдо погасил монитор.
Тишина снова повисла, как тяжелый пыльный бархат. Ринальдо провел
рукой по лицу, а потом положил руки на широкие мягкие подлокотники кресла
и прикрыл глаза. Кошмар, думал он. Кошмар. Какой кошмар. Выступление
нельзя было отложить - люди ждали его в момент старта; и они с Чанаргваном
не смогли даже парой слов обменяться, когда пришла шифрограмма, Чанаргван
только медленно сглотнул, глядя в текст, а когда он поднял глаза, они
полны были детской, недоуменной обиды. И ошеломленный Ринальдо даже не
успел втянуть воздух в легкие, чтобы произнести хотя бы слово; оператор из
соседней комнаты - восторженный, гордый от своей роли в этот великий миг -
выкрикнул: "Эфир!!", и Чанаргвана развернуло, словно громадный мощный
ротор. Но, пока он шел к камерам, он принял решение. Он говорил то, что и
собирался говорить. Или он уклонился от решения и всего лишь говорил то,
что собирался говорить? Но это тоже было решение.
Растворилась одна из дверей за портьерами.
- Можно? - спросил осторожный молодой голос. Ринальдо обернулся, но
так неудачно, что где-то под ложечкой зацепилось нечто, и резкая боль
продернулась внутри, заставила принять прежнее положение, натужно
выпрямиться в кресле, а затем развернуться вместе с ним.
- Конечно, - произнес Ринальдо, переведя дух. - Я тебя жду.
Вошедший юноша был удивительно похож на молодого Чанаргвана - такой
же смуглый, жгучий, широкоплечий, с ослепительным взглядом и колючим
прицелом горбатого носа. Сын. Сын Чанаргвана и Айрис. Он явно был иного
мира; его живой жар, его загар, даже его шорты выглядели в сумеречном
навороте ковров, портьер и кресел словно капля расплавленного золота в
преющей теплой трухе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
- Правильно... Праздник праздником, а статистика пусть набегает.
Мощность на выходе та же?
- Конечно.
- И датчики ничего не регистрируют, естественно.
- Ничего пока...
- У меня такое чувство, - сказал Мэлор, - что сегодня обязательно
будет результат.
Бекки украдкой вздохнула.
- Товарищи персонал Ганимедского института физики пространства! -
возгласил, поднявшись с искрящимся бокалом в руке, Карел. - У нас, как и у
остальных пятидесяти миллиардов человек человечества, сегодня торжество.
При всем том среди нас присутствует странная личность. Вы догадываетесь,
кого я имею в виду?
Полтора десятка человек, сидящих за праздничным столом, уставились на
Мэлора, оживленно рокоча: "Нет! Не догадываемся!"
- Я имею в виду одного из самых молодых наших сотрудников - хотя все
мы тут, правду сказать, не старые... Мэлора Юрьевича Саранцева.
Раздался одобрительный гул.
- Эта странная личность - единственная из нас, которая даже не подала
заявки в медкомиссию. Все сделали это, и двое наших, как известно, прошли
отбраковочные тесты. По окончании работ по нашей общей теме они вне
очереди примкнут к славному отряду переселенцев.
- Вешать личность! - взревели все. Карел качнул бокалом.
- Я не шучу, - от скрытой обиды его голос был излишне резок, и сразу
стало ясно, что если до этого он хотел говорить щадяще, пряча чувства за
иронией, то теперь выскажет все впрямую. - Меня это, признаться, удивило.
Факт такой социальной индифферентности, прямо скажем, настораживает.
Должен настораживать. Во всяком случае, меня насторожил. Сейчас, конечно,
не время и не место, но я пользуюсь случаем привлечь общее внимание к
факту, в котором обязательно нужно будет разобраться. Неужели наш коллега,
столь храбро громящий основы теории надпространственных взаимодействий и
не боящийся авторитетов, реальных-то трудностей все же боится в душе? Но,
спрашивается, кому как не молодым, здоровым, одаренным...
- Вот закончу работу и подам, - ни на кого не глядя, бросил Мэлор.
Его лицо пылало. - Я... я по-прежнему уверен, - заговорил он, надавливая
на каждое слово и даже чуть кивая всем корпусом в такт своему речитативу,
- что мы уже давно получили связь, только разглядеть ее не можем. Наши
датчики не... не адекватны. Мы просто плохо понимаем, что именно делаем.
Но мы же делаем! Наши излучатели создают...
- Слышали, и не раз, - перебил его Карел. - Одно к другому не
относится. Я не о том.
Мэлор вдруг поднял глаза.
- У меня такое чувство, - беззащитно сказал он снова, - что сегодня
обязательно будет результат.
- Да будет вам, - примирительно сказал Костя. - Полминуты осталось.
- Да, - спохватился Карел. - Пожелаем успеха первым переселенцам! От
них в значительной мере зависит успех всей миссии. Находящийся в
старт-зоне в десяти миллионах километров от нас корабль с двумястами
человек на борту, загруженный гигантским запасом продовольствия,
механизмов, стройматериалов и необходимого... э... инвентаря, - (все
прыснули), - уходит в свой исторический рейс. Ура!
Держа бокалы в вытянутых руках, все встали, гусарски отбросив
распрямленными ногами легкие стулья, и со вкусом, ребячась, закричали
"ура". Будто в ответ на их прорвавшийся восторг на громадном, во всю стену
зала, экране, распахнутом в жутковатую ширь звездного космоса, моргнула
крохотная оранжевая вспышка, и голоса персонала сами собой налились
серьезностью.
Персонал завидовал.
Костя, не удержавшись, ткнул Мэлора пальцем под ребро, - дернувшись,
тот едва не выронил бокал, - и лукаво сказал: "Вот это результат так
результат!"
РИНАЛЬДО
Было ватно тихо среди тяжелых портьер, ковров, кресел. Ринальдо
Казуаз придвинул диктотайп, но только пожевал сухими губами и отодвинул
вновь в даль стола. Секунду смотрел на свою маленькую ладошку,
исхлестанную синими вздутиями вен. Вот он кончит речь, и что дальше? Что
предпримет адмирал всея Земли?
От бешеного круговорота мыслей, одновременно и немощных, и
исступленных, болезненно зудело под черепом. Ринальдо не знал до сих пор,
что бессилие умственного тупика дано человеку в ощущениях.
Он тронул панель монитора. Из стены над столом вымахнул свет экрана,
и возбужденный, энергичный Чанаргван, звонко рубя фразы, раздробил и смел
тишину:
- Мы хотим, чтобы грядущие поколения никогда не знали перенаселения,
скученности, экологической напряженности. Мы хотим, чтобы иные солнца
стали солнцами людей, иные планеты - нашими домами. Терра - первый из
таких домов, ее прекрасное солнце - первое из новых солнц человечества.
Десять минут назад стартовал...
Это смотрела и слушала вся Земля. Пройдут минуты - это увидит и
услышит Венера; потом Марс; потом колонии в астероидах; потом... потом...
Ринальдо погасил монитор.
Тишина снова повисла, как тяжелый пыльный бархат. Ринальдо провел
рукой по лицу, а потом положил руки на широкие мягкие подлокотники кресла
и прикрыл глаза. Кошмар, думал он. Кошмар. Какой кошмар. Выступление
нельзя было отложить - люди ждали его в момент старта; и они с Чанаргваном
не смогли даже парой слов обменяться, когда пришла шифрограмма, Чанаргван
только медленно сглотнул, глядя в текст, а когда он поднял глаза, они
полны были детской, недоуменной обиды. И ошеломленный Ринальдо даже не
успел втянуть воздух в легкие, чтобы произнести хотя бы слово; оператор из
соседней комнаты - восторженный, гордый от своей роли в этот великий миг -
выкрикнул: "Эфир!!", и Чанаргвана развернуло, словно громадный мощный
ротор. Но, пока он шел к камерам, он принял решение. Он говорил то, что и
собирался говорить. Или он уклонился от решения и всего лишь говорил то,
что собирался говорить? Но это тоже было решение.
Растворилась одна из дверей за портьерами.
- Можно? - спросил осторожный молодой голос. Ринальдо обернулся, но
так неудачно, что где-то под ложечкой зацепилось нечто, и резкая боль
продернулась внутри, заставила принять прежнее положение, натужно
выпрямиться в кресле, а затем развернуться вместе с ним.
- Конечно, - произнес Ринальдо, переведя дух. - Я тебя жду.
Вошедший юноша был удивительно похож на молодого Чанаргвана - такой
же смуглый, жгучий, широкоплечий, с ослепительным взглядом и колючим
прицелом горбатого носа. Сын. Сын Чанаргвана и Айрис. Он явно был иного
мира; его живой жар, его загар, даже его шорты выглядели в сумеречном
навороте ковров, портьер и кресел словно капля расплавленного золота в
преющей теплой трухе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31