Этого
нельзя допустить. Грош нам всем цена, если мы это допустим.
- Я понимаю, - сказал Мэлор безжизненно. - Но не могу согласиться с
вами.
- Это ваше право, конечно. Но это вам только кажется сгоряча.
Лицо Мэлора было серым.
- Я не могу здесь больше быть, - проговорил он угрюмо и опустил
взгляд.
- Не могу, не могу... - почти презрительно передразнил его Ринальдо.
- Я к вам еще приду, - сказал Мэлор после паузы.
Ринальдо с ледяной вежливостью ответил:
- Буду очень рад увидеть вас снова.
МЭЛОР
На Земле шел дождь.
Дрожащая завеса звенела и дышала, купая в жемчужном тумане невесомую
громаду Совета, застилая горизонт. Пытаясь умыть этот мир. Мэлор был один.
Солнца не было видно.
Солнце...
Вот, оказывается, как... Вот что происходит... Вот каков мир вокруг.
Как же я ничегошеньки не знал и не понимал. Ринальдо, простите меня за то,
что я, не зная и не понимая, возмущался вами!..
Как дико...
Как скучно.
Как ничего нельзя сделать. Хоть расшибись об стенку, хоть облейся
бензином и чиркни спичкой прилюдно - ничего, ничего не изменится, только
перестанешь быть. А в положенный час расколется небо, солнце вспухнет
страшным цветом, и лопнет, и покатит в пустоту зыбкие волны огня...
совершенно независимо от меня.
Как противно все, как гнусно. Что же это они сделали?
Это не они. Познание происходит методом проб и ошибок. На ошибках
учатся. Ха-ха.
Ну ведь невозможно же, чтобы весь этот мир, весь мир!.. Все миры
этого солнца, и Ганимед, где Бекки моя ждет, и волнуется, и не знает, что
думать. Весь мой мир, все люди, с которыми я встречался, и с которыми
встретился бы позже, и с которыми не встретился бы никогда... И дом, где я
родился, на косогоре над подмосковной речушкой Лбовкой, которой и на
картах-то нет, - но ведь в ней, в ней мы, мальчишки, ловили щурят прямо
руками в прозрачной воде под ветлой; и церквушка на пригорке, смешная и
домашняя, как курица... Кто их-то вытащит из огня? Тадж-Махал, Лувр. Без
них нельзя, а без церквушки можно?
Да пусть я сгорю, но ветла и щурята должны спастись!
Университет над холодной царственной Невой; Крым, зазубренный
Карадаг, где я отдыхал и так скоропостижно влюбился в эту... длинноногую,
и сама эта длинноногая, и те, в кого она влюблялась до и после меня...
Не остановить.
Солнце. Этакая прорва, этакий мешок раскаленной плазмы, лопнет и
затопит все до Плутона, ничего не останется.
Как жить-то не хочется.
Тоска. Хоть ложись на землю и лежи, пускай дождик щелкает напоследок
по спине. Пей из луж. Мэлор опустился на колени, потом на четвереньки,
приблизил лицо к переплясу пузырей. Кажется, пузыри к хорошей погоде. Как
это... к вёдру. Вгляделся в темный, скачущий контур своей тени. Скорчил
какую-то рожу. Плюнул. Встал.
В сверкающей пелене впереди уже угадывалось окончание аллеи и смутные
очертания орнитоптеров на стоянке. Шумные потоки дождя разбивались о
жесткие прозрачные крыши, водопадами рушились наземь. Туда идти не
хотелось. Возвращаться к Совету не хотелось. Хотелось спрятаться, заползти
в потайную нору, чтоб никто не тревожил, и от бессилия плакать. Даже Бекки
не надо, пусть будет подальше от этой норы. Это нора слез... отчаяния,
тупого, серого, рвущего грудь слепым желанием что-то разбить, кого-то
наказать, кого-то умолять, чтоб не случилось то, что случилось... Чтоб не
он, не Мэлор, вывел этот закон проклятой дисперсии. Чтоб не его вызвали в
Совет и не ему рассказал Ринальдо весь этот ужас. Чтоб жить нормально еще
шесть лет. Ведь смертельно больным врачи не говорят. Шесть лет. Шесть лет.
Что же можно сделать? Что я могу сделать, что?!
"Координационный центр - дирекции Института физики пространства. Все
эксперименты на установке М.Ю.Саранцева немедленно прекратить. Установку
законсервировать до специального распоряжения. Быть готовыми к ее отправке
на Землю в ближайшее время. Подготовить всю документацию. Астахов".
"Бекки, родная! Со мной все в полном порядке, так что за меня
совершенно волноваться не надо. Но тут оказалось, что мне нужно сделать
очень нужную и очень срочную работу. Поэтому когда поедем к пингвинам - по
совести сказать, не знаю. Постараюсь поскорее. Очень хочу кормить их с
рук, как ты показала. Очень люблю тебя, поэтому сделать эту работу должен.
Целую. Привет всем нашим. Мэл".
- Проходите. Председатель Комиссии извещен и ждет вас.
Мэлор вошел в уже знакомый кабинет.
Ринальдо действительно ждал, будто и не сходил с того места, где
оставил его Мэлор восемь дней назад. Он казался посвежевшим, и только
усталая складка у рта время от времени принималась трепетать, словно крыло
подбитой, умирающей птицы.
- Добрый день, - сказал Ринальдо. - Чем порадуете?
Мэлор даже не смог заставить себя сесть напротив Ринальдо на свое
прежнее место - еще идя к столу, выкрикнул:
- Я знаю, как стабилизировать Солнце!!
Стало тихо. Пальцы Ринальдо медленно стиснули подлокотники.
Сколько этот кабинет слышал подобной тишины.
- Это невозможно, - настороженно проговорил Ринальдо.
Мэлор поспешно выдернул из нагрудного кармана куртки пачку убористо
исписанных листков, из толщи которой, плавно развернувшись, свесились едва
не до пола воздушно колышущиеся языки рябых от цифр распечаток.
- По-моему, возможно. То есть, я уверен. Я готов немедленно обсудить
это с вашими экспертами. Во всяком случае, имеется колоссальный шанс.
Эффект декваркования нейтрино, обнаруженный нами на Ганимеде... столь
трагично... позволит отрезать Солнце от нейтринного фона Галактики. Вот...
- он протянул Ринальдо дрожащие листки. - Вы сказали, что ваши астрофизики
убедились в необратимости процесса, - Ринальдо смотрел враждебно,
недоверчиво; и, по мере того как Мэлор говорил, уверенность его таяла. -
Они ошиблись... по-моему. Три года назад, после работ Стюарта по нейтрино,
они могли бы... Впрочем, это было совершенно вне их компетенции. Одним
словом, я с моей техникой... ну, в эн раз увеличенной, усиленной... Суть
проста. До работ Стюарта само понятие обломка нейтрино было абсурдом.
Стюарт теоретически предсказал возможность их существования, а я их теперь
волей-неволей получаю. Декваркованные нейтрино не в состоянии подпитывать
ядро. Мы заэкранируем Солнце, снимем излишек энергии и, пока процесс не
замрет, будем держать его в нейтринном дефиците.
Ринальдо сидел не шевелясь, словно окаменев, но в его участившемся
дыхании отчетливо стали слышны глубинные всхрипы.
- Кто может подтвердить ваши расчеты?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
нельзя допустить. Грош нам всем цена, если мы это допустим.
- Я понимаю, - сказал Мэлор безжизненно. - Но не могу согласиться с
вами.
- Это ваше право, конечно. Но это вам только кажется сгоряча.
Лицо Мэлора было серым.
- Я не могу здесь больше быть, - проговорил он угрюмо и опустил
взгляд.
- Не могу, не могу... - почти презрительно передразнил его Ринальдо.
- Я к вам еще приду, - сказал Мэлор после паузы.
Ринальдо с ледяной вежливостью ответил:
- Буду очень рад увидеть вас снова.
МЭЛОР
На Земле шел дождь.
Дрожащая завеса звенела и дышала, купая в жемчужном тумане невесомую
громаду Совета, застилая горизонт. Пытаясь умыть этот мир. Мэлор был один.
Солнца не было видно.
Солнце...
Вот, оказывается, как... Вот что происходит... Вот каков мир вокруг.
Как же я ничегошеньки не знал и не понимал. Ринальдо, простите меня за то,
что я, не зная и не понимая, возмущался вами!..
Как дико...
Как скучно.
Как ничего нельзя сделать. Хоть расшибись об стенку, хоть облейся
бензином и чиркни спичкой прилюдно - ничего, ничего не изменится, только
перестанешь быть. А в положенный час расколется небо, солнце вспухнет
страшным цветом, и лопнет, и покатит в пустоту зыбкие волны огня...
совершенно независимо от меня.
Как противно все, как гнусно. Что же это они сделали?
Это не они. Познание происходит методом проб и ошибок. На ошибках
учатся. Ха-ха.
Ну ведь невозможно же, чтобы весь этот мир, весь мир!.. Все миры
этого солнца, и Ганимед, где Бекки моя ждет, и волнуется, и не знает, что
думать. Весь мой мир, все люди, с которыми я встречался, и с которыми
встретился бы позже, и с которыми не встретился бы никогда... И дом, где я
родился, на косогоре над подмосковной речушкой Лбовкой, которой и на
картах-то нет, - но ведь в ней, в ней мы, мальчишки, ловили щурят прямо
руками в прозрачной воде под ветлой; и церквушка на пригорке, смешная и
домашняя, как курица... Кто их-то вытащит из огня? Тадж-Махал, Лувр. Без
них нельзя, а без церквушки можно?
Да пусть я сгорю, но ветла и щурята должны спастись!
Университет над холодной царственной Невой; Крым, зазубренный
Карадаг, где я отдыхал и так скоропостижно влюбился в эту... длинноногую,
и сама эта длинноногая, и те, в кого она влюблялась до и после меня...
Не остановить.
Солнце. Этакая прорва, этакий мешок раскаленной плазмы, лопнет и
затопит все до Плутона, ничего не останется.
Как жить-то не хочется.
Тоска. Хоть ложись на землю и лежи, пускай дождик щелкает напоследок
по спине. Пей из луж. Мэлор опустился на колени, потом на четвереньки,
приблизил лицо к переплясу пузырей. Кажется, пузыри к хорошей погоде. Как
это... к вёдру. Вгляделся в темный, скачущий контур своей тени. Скорчил
какую-то рожу. Плюнул. Встал.
В сверкающей пелене впереди уже угадывалось окончание аллеи и смутные
очертания орнитоптеров на стоянке. Шумные потоки дождя разбивались о
жесткие прозрачные крыши, водопадами рушились наземь. Туда идти не
хотелось. Возвращаться к Совету не хотелось. Хотелось спрятаться, заползти
в потайную нору, чтоб никто не тревожил, и от бессилия плакать. Даже Бекки
не надо, пусть будет подальше от этой норы. Это нора слез... отчаяния,
тупого, серого, рвущего грудь слепым желанием что-то разбить, кого-то
наказать, кого-то умолять, чтоб не случилось то, что случилось... Чтоб не
он, не Мэлор, вывел этот закон проклятой дисперсии. Чтоб не его вызвали в
Совет и не ему рассказал Ринальдо весь этот ужас. Чтоб жить нормально еще
шесть лет. Ведь смертельно больным врачи не говорят. Шесть лет. Шесть лет.
Что же можно сделать? Что я могу сделать, что?!
"Координационный центр - дирекции Института физики пространства. Все
эксперименты на установке М.Ю.Саранцева немедленно прекратить. Установку
законсервировать до специального распоряжения. Быть готовыми к ее отправке
на Землю в ближайшее время. Подготовить всю документацию. Астахов".
"Бекки, родная! Со мной все в полном порядке, так что за меня
совершенно волноваться не надо. Но тут оказалось, что мне нужно сделать
очень нужную и очень срочную работу. Поэтому когда поедем к пингвинам - по
совести сказать, не знаю. Постараюсь поскорее. Очень хочу кормить их с
рук, как ты показала. Очень люблю тебя, поэтому сделать эту работу должен.
Целую. Привет всем нашим. Мэл".
- Проходите. Председатель Комиссии извещен и ждет вас.
Мэлор вошел в уже знакомый кабинет.
Ринальдо действительно ждал, будто и не сходил с того места, где
оставил его Мэлор восемь дней назад. Он казался посвежевшим, и только
усталая складка у рта время от времени принималась трепетать, словно крыло
подбитой, умирающей птицы.
- Добрый день, - сказал Ринальдо. - Чем порадуете?
Мэлор даже не смог заставить себя сесть напротив Ринальдо на свое
прежнее место - еще идя к столу, выкрикнул:
- Я знаю, как стабилизировать Солнце!!
Стало тихо. Пальцы Ринальдо медленно стиснули подлокотники.
Сколько этот кабинет слышал подобной тишины.
- Это невозможно, - настороженно проговорил Ринальдо.
Мэлор поспешно выдернул из нагрудного кармана куртки пачку убористо
исписанных листков, из толщи которой, плавно развернувшись, свесились едва
не до пола воздушно колышущиеся языки рябых от цифр распечаток.
- По-моему, возможно. То есть, я уверен. Я готов немедленно обсудить
это с вашими экспертами. Во всяком случае, имеется колоссальный шанс.
Эффект декваркования нейтрино, обнаруженный нами на Ганимеде... столь
трагично... позволит отрезать Солнце от нейтринного фона Галактики. Вот...
- он протянул Ринальдо дрожащие листки. - Вы сказали, что ваши астрофизики
убедились в необратимости процесса, - Ринальдо смотрел враждебно,
недоверчиво; и, по мере того как Мэлор говорил, уверенность его таяла. -
Они ошиблись... по-моему. Три года назад, после работ Стюарта по нейтрино,
они могли бы... Впрочем, это было совершенно вне их компетенции. Одним
словом, я с моей техникой... ну, в эн раз увеличенной, усиленной... Суть
проста. До работ Стюарта само понятие обломка нейтрино было абсурдом.
Стюарт теоретически предсказал возможность их существования, а я их теперь
волей-неволей получаю. Декваркованные нейтрино не в состоянии подпитывать
ядро. Мы заэкранируем Солнце, снимем излишек энергии и, пока процесс не
замрет, будем держать его в нейтринном дефиците.
Ринальдо сидел не шевелясь, словно окаменев, но в его участившемся
дыхании отчетливо стали слышны глубинные всхрипы.
- Кто может подтвердить ваши расчеты?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31