Она сошла с поезда в четыре, а телеграмму отправили без четверти пять.
– У нее был багаж?
– Нет. Погодите. Она не останавливалась в гостинице. Знаете отель «Желтый Пес» в конце перрона?
Она там поужинала и до одиннадцати часов просидела в углу кафе. Иначе говоря, уехала поездом одиннадцать сорок.
– Ты это проверил?
– Еще не успел, но я не сомневаюсь, потому что она ушла из кафе как раз в то время, а расписание попросила сразу после ужина.
– Она ни с кем не говорила?
Только с официанткой. Она все время читала, даже за едой.
– Ты не узнал, что за книгу она читала?
– Нет. Официантка говорит, что у нее иностранный акцент, но какой именно, не знает. Что делать дальше?
– Снова поговорить на почте.
– А потом?
– Позвонить мне или Люка, если меня не будет на месте, и возвращаться.
– Хорошо, патрон. Вы тоже думаете, что это она?
Кладя трубку, Мегрэ улыбнулся.
– Может быть, мадам Мегрэ наведет нас на след, – сказал он. – Вы позволите мне уйти, шеф? Мне срочно надо кое-что выяснить самому.
В комнате инспекторов он, по счастью, успел застать Лапуэнта, совершенно потерявшего покой.
– Пойдем-ка со мной!
Они взяли такси, стоявшее на набережной; юному Лапуэнту было здорово не по себе: у комиссара не было привычки вот так прихватывать его с собой.
– Угол площади Бланш и улицы Лепик.
Был час, когда на Монмартре, а на улице Лепик в особенности, все тротуары заставлены тележками зеленщиков; груды фруктов и овощей замечательно пахли землей и весной.
Мегрэ понял, что слева от него – тот самый маленький ресторан, где обедал шофер, а напротив увидел гостиницу «Приятный отдых»; точнее, увидел он только узкую дверь этой гостиницы, зажатую между двумя лавками: колбасной и бакалейной.
Комнаты на месяц, на неделю и на день.
Водопровод. Центральное отопление.
Цены умеренные.
В глубине коридора была стеклянная дверь, за ней лестница, на стене сбоку висела табличка: «Контора».
Черная рука указующим перстом звала подняться по ступенькам наверх, в бельэтаж.
– Эй, кто-нибудь! – позвал Мегрэ.
Запахи напомнили ему те времена, когда он, примерно в возрасте Лапуэнта, в составе бригады полиции нравов целыми днями ходил по меблирашкам. Пахло бельем, потом, незастеленными постелями, невынесенными помойными ведрами и пищей, разогреваемой на спиртовке.
Рыжая, неряшливо одетая женщина стояла, опершись о перила.
– В чем дело?
Затем, сразу поняв, что они из полиции, недовольным голосом объявила:
– Сейчас иду!
Еще некоторое время она ходила наверху, грохотала ведрами и швабрами; наконец появилась, застегивая блузку на своей необъятной груди. Вблизи стало видно, что ее волосы у корней совсем седые.
– Что случилось? Меня только вчера проверяли, постояльцы у меня сейчас спокойные. Вы ведь не из полиции нравов?
Не отвечая, комиссар со слов шофера такси описал ей спутника дамы в шляпке.
– Вы его знаете?
– Может быть. Я не уверена. Как его зовут?
– Именно это я и хотел бы узнать у вас.
– Принести книгу записи постояльцев?
– Прежде всего скажите мне, нет ли у вас клиента, похожего на этого человека.
– Может, господин Левин?
– Кто он?
– Не знаю. Во всяком случае, хороший человек, заплатил за неделю вперед.
– Он еще у вас?
– Нет. Вчера уехал.
– Один?
– Разумеется, с мальчиком.
– А дама?
– Вы хотели сказать, няня?
– Минуточку. Давайте начнем сначала, так будет быстрее.
– Давайте, а то у меня лишнего времени нету. Что сделал господин Левин?
– Отвечайте, пожалуйста, на мои вопросы. Когда он приехал?
– Четыре дня назад. Можете проверить по моей книге. Я ему сказала, что у меня комнаты нет, так оно и было.
Но он настаивал. Я спросила, на сколько ему нужна комната; он ответил, что заплатит за неделю вперед.
– И как же вы смогли его поселить, если у вас не было свободной комнаты?
Мегрэ знал ответ, но хотел его услышать. В таких отелях часто держат комнаты на втором этаже для парочек, которые приходят на минутку или на часок.
– Всегда есть «случайные» комнаты, – ответила она, употребив словечко для посвященных.
– Ребенок был с ним?
– В тот момент нет. Он поехал за ним и вернулся через час. Я спросила, как же он будет управляться с таким маленьким ребенком, и он сказал, что у него есть знакомая няня, она и будет с ним большую часть дня.
– Он показал вам паспорт или удостоверение личности?
По правилам она непременно должна была потребовать у него документы, но было ясно, что она этого не сделала.
– Он сам заполнял карточку. Я сразу увидела, что это человек порядочный. И что, вы теперь из-за этого устроите мне неприятности?
– Не обязательно. Как была одета няня?
– На ней был голубой костюм.
– И белая шляпка?
– Да. Она всегда приходила утром, купала малыша, а потом уходила с ним.
– А господин Левин?
– Он до одиннадцати часов, а то и до полудня оставался дома. Я думаю, он опять ложился спать. Потом уходил, и целый день я его не видела.
– А ребенка?
– Тоже. Раньше семи часов вечера – никогда. Она приводила его и укладывала спать. А сама, одетая, ложилась на кровать и ждала господина Левина.
– И когда же он возвращался?
– Не раньше часа ночи.
– Тогда она уходила?
– Да.
– Где она жила, вы не знаете?
– Нет, я только знаю – сама это видела – что она, выходя, садилась в такси.
– Она с вашим постояльцем была близка?
– Вы хотите сказать, спала ли она с ним? Не уверена. По некоторым признакам, я думаю, случалось. Они ведь имеют право, не так ли?
– Что записал в своей карточке Левин, какую национальность?
– Француз. Он сказал, что давно живет во Франции и натурализовался.
– Откуда он приехал?
– Не помню. Ваш коллега из полиции нравов вчера унес все карточки, ну, как обычно, по вторникам. Впрочем, если не ошибаюсь, он приехал из Бордо.
– Что произошло вчера в полдень?
– В полдень? Не знаю.
– А утром?
– Около десяти часов к нему пришли. Няня с ребенком уж порядочно как вышла.
– Кто пришел?
– Я имени не спрашивала. Не очень хорошо одетый человек, совсем не привлекательный на вид.
– Француз?
– Да, конечно. Я сказала ему номер комнаты.
– Раньше он никогда не появлялся?
– Кроме няни, к Левину вообще никто не приходил.
– Южного акцента у него не было?
– Скорее, парижский. Знаете, он похож на тех типов, которые останавливают вас на бульваре и либо открытками порнографическими торгуют, либо предлагают отвести вас известно куда.
– И долго он здесь оставался?
– Да, он-то оставался, а господин Левин уходил.
– С вещами?
– Откуда вы знаете? Я очень удивилась, когда увидела его с вещами.
– У него их было много?
– Четыре чемодана.
– Коричневых?
– Чемоданы ведь почти все коричневые, разве нет?
Во всяком случае, не дешевые, и по крайней мере два из натуральной кожи.
– Что он вам сказал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
– У нее был багаж?
– Нет. Погодите. Она не останавливалась в гостинице. Знаете отель «Желтый Пес» в конце перрона?
Она там поужинала и до одиннадцати часов просидела в углу кафе. Иначе говоря, уехала поездом одиннадцать сорок.
– Ты это проверил?
– Еще не успел, но я не сомневаюсь, потому что она ушла из кафе как раз в то время, а расписание попросила сразу после ужина.
– Она ни с кем не говорила?
Только с официанткой. Она все время читала, даже за едой.
– Ты не узнал, что за книгу она читала?
– Нет. Официантка говорит, что у нее иностранный акцент, но какой именно, не знает. Что делать дальше?
– Снова поговорить на почте.
– А потом?
– Позвонить мне или Люка, если меня не будет на месте, и возвращаться.
– Хорошо, патрон. Вы тоже думаете, что это она?
Кладя трубку, Мегрэ улыбнулся.
– Может быть, мадам Мегрэ наведет нас на след, – сказал он. – Вы позволите мне уйти, шеф? Мне срочно надо кое-что выяснить самому.
В комнате инспекторов он, по счастью, успел застать Лапуэнта, совершенно потерявшего покой.
– Пойдем-ка со мной!
Они взяли такси, стоявшее на набережной; юному Лапуэнту было здорово не по себе: у комиссара не было привычки вот так прихватывать его с собой.
– Угол площади Бланш и улицы Лепик.
Был час, когда на Монмартре, а на улице Лепик в особенности, все тротуары заставлены тележками зеленщиков; груды фруктов и овощей замечательно пахли землей и весной.
Мегрэ понял, что слева от него – тот самый маленький ресторан, где обедал шофер, а напротив увидел гостиницу «Приятный отдых»; точнее, увидел он только узкую дверь этой гостиницы, зажатую между двумя лавками: колбасной и бакалейной.
Комнаты на месяц, на неделю и на день.
Водопровод. Центральное отопление.
Цены умеренные.
В глубине коридора была стеклянная дверь, за ней лестница, на стене сбоку висела табличка: «Контора».
Черная рука указующим перстом звала подняться по ступенькам наверх, в бельэтаж.
– Эй, кто-нибудь! – позвал Мегрэ.
Запахи напомнили ему те времена, когда он, примерно в возрасте Лапуэнта, в составе бригады полиции нравов целыми днями ходил по меблирашкам. Пахло бельем, потом, незастеленными постелями, невынесенными помойными ведрами и пищей, разогреваемой на спиртовке.
Рыжая, неряшливо одетая женщина стояла, опершись о перила.
– В чем дело?
Затем, сразу поняв, что они из полиции, недовольным голосом объявила:
– Сейчас иду!
Еще некоторое время она ходила наверху, грохотала ведрами и швабрами; наконец появилась, застегивая блузку на своей необъятной груди. Вблизи стало видно, что ее волосы у корней совсем седые.
– Что случилось? Меня только вчера проверяли, постояльцы у меня сейчас спокойные. Вы ведь не из полиции нравов?
Не отвечая, комиссар со слов шофера такси описал ей спутника дамы в шляпке.
– Вы его знаете?
– Может быть. Я не уверена. Как его зовут?
– Именно это я и хотел бы узнать у вас.
– Принести книгу записи постояльцев?
– Прежде всего скажите мне, нет ли у вас клиента, похожего на этого человека.
– Может, господин Левин?
– Кто он?
– Не знаю. Во всяком случае, хороший человек, заплатил за неделю вперед.
– Он еще у вас?
– Нет. Вчера уехал.
– Один?
– Разумеется, с мальчиком.
– А дама?
– Вы хотели сказать, няня?
– Минуточку. Давайте начнем сначала, так будет быстрее.
– Давайте, а то у меня лишнего времени нету. Что сделал господин Левин?
– Отвечайте, пожалуйста, на мои вопросы. Когда он приехал?
– Четыре дня назад. Можете проверить по моей книге. Я ему сказала, что у меня комнаты нет, так оно и было.
Но он настаивал. Я спросила, на сколько ему нужна комната; он ответил, что заплатит за неделю вперед.
– И как же вы смогли его поселить, если у вас не было свободной комнаты?
Мегрэ знал ответ, но хотел его услышать. В таких отелях часто держат комнаты на втором этаже для парочек, которые приходят на минутку или на часок.
– Всегда есть «случайные» комнаты, – ответила она, употребив словечко для посвященных.
– Ребенок был с ним?
– В тот момент нет. Он поехал за ним и вернулся через час. Я спросила, как же он будет управляться с таким маленьким ребенком, и он сказал, что у него есть знакомая няня, она и будет с ним большую часть дня.
– Он показал вам паспорт или удостоверение личности?
По правилам она непременно должна была потребовать у него документы, но было ясно, что она этого не сделала.
– Он сам заполнял карточку. Я сразу увидела, что это человек порядочный. И что, вы теперь из-за этого устроите мне неприятности?
– Не обязательно. Как была одета няня?
– На ней был голубой костюм.
– И белая шляпка?
– Да. Она всегда приходила утром, купала малыша, а потом уходила с ним.
– А господин Левин?
– Он до одиннадцати часов, а то и до полудня оставался дома. Я думаю, он опять ложился спать. Потом уходил, и целый день я его не видела.
– А ребенка?
– Тоже. Раньше семи часов вечера – никогда. Она приводила его и укладывала спать. А сама, одетая, ложилась на кровать и ждала господина Левина.
– И когда же он возвращался?
– Не раньше часа ночи.
– Тогда она уходила?
– Да.
– Где она жила, вы не знаете?
– Нет, я только знаю – сама это видела – что она, выходя, садилась в такси.
– Она с вашим постояльцем была близка?
– Вы хотите сказать, спала ли она с ним? Не уверена. По некоторым признакам, я думаю, случалось. Они ведь имеют право, не так ли?
– Что записал в своей карточке Левин, какую национальность?
– Француз. Он сказал, что давно живет во Франции и натурализовался.
– Откуда он приехал?
– Не помню. Ваш коллега из полиции нравов вчера унес все карточки, ну, как обычно, по вторникам. Впрочем, если не ошибаюсь, он приехал из Бордо.
– Что произошло вчера в полдень?
– В полдень? Не знаю.
– А утром?
– Около десяти часов к нему пришли. Няня с ребенком уж порядочно как вышла.
– Кто пришел?
– Я имени не спрашивала. Не очень хорошо одетый человек, совсем не привлекательный на вид.
– Француз?
– Да, конечно. Я сказала ему номер комнаты.
– Раньше он никогда не появлялся?
– Кроме няни, к Левину вообще никто не приходил.
– Южного акцента у него не было?
– Скорее, парижский. Знаете, он похож на тех типов, которые останавливают вас на бульваре и либо открытками порнографическими торгуют, либо предлагают отвести вас известно куда.
– И долго он здесь оставался?
– Да, он-то оставался, а господин Левин уходил.
– С вещами?
– Откуда вы знаете? Я очень удивилась, когда увидела его с вещами.
– У него их было много?
– Четыре чемодана.
– Коричневых?
– Чемоданы ведь почти все коричневые, разве нет?
Во всяком случае, не дешевые, и по крайней мере два из натуральной кожи.
– Что он вам сказал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33