Да нет, автор понимает: была «и ещё одна причина роста антисемитских настроений в районах, куда направлялся эмиграционный поток. Здесь в скрытой форме проявился антагонизм между основной массой населения в провинции и привилегированной частью бюрократии в центрах страны. Эвакуация учреждений из этих центров в глубокий тыл дала возможность местному населению очень осязательно ощутить этот социальный контраст».
А ещё своё – в населении, которое испытало немецкое нашествие, как Украина. Вот свидетельство марта 1945 в бюллетене при Еврейском Агентстве для Палестины: «Украинцы встречают враждебно возвращающихся евреев. В Харькове через несколько недель после освобождения никто из евреев не решался показываться один на улице ночью… Было много случаев избиения евреев на базарах… Евреи, возвращающиеся в свои дома, находили там только часть своего имущества, но, когда они обращались в суд украинцы часто лжесвидетельствовали, показывали против них». (Картина повсеместная, в суд-то пусто было и обращаться: многие эвакуированные, не только евреи, при возврате на старое место заставали его разграбленным.) – «О враждебных евреям настроениях на Украине после её освобождения от немецкой оккупации сохранилось ещё немало свидетельских показаний». – «В результате немецкой оккупации антисемитизм в разных формах значительно усилился среди всех слоев населения Украины, Молдавии, Литвы».
Вот здесь-то , на этих территориях, гитлеровская противоеврейская пропаганда за годы оккупации действительно поработала, главное всё в том же: что при советской власти евреи сливались с правящим слоем, – и вот в секретном немецком отчёте с оккупированных территорий рапортуется в октябре 1941: «ожесточение украинского населения против евреев чрезвычайно велико… на них смотрят… как на осведомителей и агентов НКВД, организовавшего террор против украинского народа».
Вообще, в начале войны «в план гитлеровцев входило создать впечатление, что не немцы, а само местное население начало истреблять евреев»; С. Шварц полагает, что, в отличие от сообщений немецкой пропагандной печати, – «напротив, заслуживают доверия немецкие доклады с мест, не предназначавшиеся для опубликования». Он обильно цитирует доклад штандартенфюрера СС Ф. Штолекера в Берлин о деятельности подчинённых ему команд СС (оперировавших в Прибалтике, части Белоруссии и части РСФСР) за период от начала войны на Востоке до 15 октября 1941: «Хотя это и встретило значительные трудности, уже в первые часы после вступления [германских войск] удалось направить местные антисемитские силы на устройство погромов против евреев… Нужно было показать, что… это была естественная реакция на многолетний гнёт со стороны евреев и на пережитый террор со стороны коммунистов… Не менее важно было установить на будущее время в качестве бесспорного и доказуемого факта, что… население по собственной инициативе прибегло к самым суровым мерам против большевиков и евреев, без того, чтобы можно было обнаружить наличность указаний со стороны немецких органов».
На разных оккупированных территориях готовность местного населения к подобным инициативам существенно разнилась. – «В напряжённой атмосфере Прибалтики ненависть к евреям дошла до точки кипения как раз в тот момент, когда 22 июня 1941 г. началось наступление Гитлера на Советскую Россию», – ибо их обвиняли в сотрудничестве с НКВД по высылке прибалтов. Израильская энциклопедия приводит дневниковую запись литовского врача Е. Будвидайте-Куторгене: «Все литовцы, за малым исключением, единодушны в чувстве ненависти к евреям». – Тем не менее, докладывает штандартенфюрер, «к нашему изумлению, вызвать там еврейский погром… оказалось не простой задачей». Это удалось с помощью литовских партизан, которые в ночь с 25 на 26 июня уничтожили в Каунасе 1500 евреев, а в последующие дни ещё 2300; сожгли еврейский квартал и несколько синагог; «массовые расстрелы евреев были проведены 29 октября и 25 ноября 1941 эсэсовцами и литовскими полицейскими. В Девятом форте расстреляно около 19 тысяч» из 36 тысяч Каунасских евреев. Осенью 1941 «во многих литовских городах и местечках всё еврейское население было истреблено местными литовскими полицейскими под руководством немцев». – «Значительно труднее было вызвать аналогичные самоочистительные операции и погромы в Латвии», докладывает эсэсовец, ибо там «весь национальный руководящий слой, особенно в Риге, был уничтожен или вывезен большевиками». Однако уже 4 июля 1941 латышские активисты «подожгли несколько синагог в Риге с согнанными туда евреями… Погибло около 2 тысяч человек»; в первые дни оккупации они участвовали в немецких расстрелах нескольких тысяч евреев в Бикерниекском лесу под Ригой; в конце октября и начале ноября – в расстрелах близ железнодорожной станции Румбуле около 27 тысяч евреев. – В Эстонии, «при незначительном числе евреев в стране, не было возможности вызвать погромы», отчитывается эсэсовец. (Эстонских евреев уничтожили и без погромов: «В Эстонии осталось около 2000 евреев. Почти всех мужчин немцы и их эстонские пособники расстреляли в первые недели оккупации». Оставшихся… заключили в лагерь Харку под Таллинном», и к концу 1941 все они были убиты.
А Белоруссия разочаровала немецкое командование. С. Шварц: «неудача немцев привлечь широкие симпатии местного населения к делу истребления евреев… с полной ясностью вырисовывается из секретных немецких документов [отчётов]… «Неизменно нужно констатировать, что население воздерживается от какой-либо самостоятельной акции против евреев». Но в Городке Витебской области, по свидетельству очевидцев, при ликвидации гетто 14 октября 1941 «полицаи были хуже немцев»; а в Борисове «русская полиция» (из отчёта следует, что не местная, а привезенная из Берлина) «уничтожила в течение двух дней [20 и 21 октября 1941] 6500 евреев. При этом автор отчёта отмечает, что истребление евреев отнюдь не встретило сочувствия местного населения…: „Кто это приказал…? Как это возможно…? Сейчас убивают евреев, а когда придёт наш черёд? Что сделали эти бедные евреи? Они ведь только работали. Действительно виновные, конечно, вне опасности“. А вот доклад «доверенного лица» немцев, приезжего белоруса из Латвии: «Для белорусов не существует еврейского вопроса. Это для них чисто немецкое дело, не касающееся белорусов… Евреям все сочувствуют и их жалеют, а на немцев смотрят как на варваров и палачей евреев [Judenhenker]: еврей, мол, такой же человек, как и белорус». Во всяком случае, пишет С. Шварц, «не существовало белорусских „национальных отрядов“, присоединённых к немецким карательным частям, хотя и имелись латышские, литовские и „смешанные“ отряды, в которые входили и некоторые белорусы».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141