Ромм, Д. Ойстрах, С. Маршак, Л. Ландау, В. Гроссман, Э. Гилельс, И. Дунаевский. Эренбург сперва не подписывал, нашёл в себе смелость написать письмо Сталину: «попросить Вашего совета». Изворотливость требовалась непревзойдённая. Ему-то, Эренбургу, ясно, что «еврейской нации нет» вообще, единственный выход – ассимиляция, еврейский национализм «неизбежно приводит к измене»; но и что предложенное ему письмо могут опасно истолковать «враги нашей Родины». Однако: «я сам не могу решить эти вопросы»; но если «руководящие товарищи передадут мне… [что моя подпись] желательна… [и] полезна для защиты Родины и для движения за мир, я тотчас подпишу».)
Проект верноподданного письма вымучивался в аппарате ЦК, приобрёл более мягкий и благообразный вид. Но письмо-обращение так и не появилось в печати. Под влиянием ли возмущённого взрыва западной общественности – «дело врачей» ещё в последние дни Сталина, есть признаки, стало притормаживаться.
После публичного объявления «дело врачей» вызвало широкую волну преследований врачей-евреев по всей стране. В различных городах страны органы госбезопасности фабриковали дела врачей… По всей стране врачи-евреи боялись ходить на работу, а пациенты боялись лечиться у них».
После кампании «космополитской» да теперь грозный раскат «народного гнева» при «деле врачей» – естественно поверг в страх множество советских евреев: так возник слух (и потом укрепился в сознании), что Сталин готовил массовое выселение евреев в глухие места Сибири и Севера, – такой страх подкреплялся примерами уже послевоенной сталинской высылки целых народов. – В новейшей работе историк Г. В. Костырченко, тщательный исследователь «еврейской» политики Сталина, весьма основательно опровергает этот «миф о депортации», показывая, что он не подтверждён ни тогда, ни впоследствии никакими фактами, и даже принципиально такая депортация была бы для Сталина невыполнима.
Но поразительно, насколько были обморочены те круги советских евреев, которые безотказно предались советско-коммунистической идеологии. Много лет спустя С.К. говорила мне: «Нет ни одного поступка в моей жизни, которого б я так стыдилась, как того, что в 1953 поверила в дело врачей! – что они, может быть и невольно, но причастны к иностранному заговору…»
А в лондонском сборнике, уже 60-х годов, об этом времени сказано: «Несмотря на весь явно выраженный антисемитизм сталинского периода… многие [евреи] молились, чтобы Сталин остался жив, так как по опыту знали, что любой период ослабления власти означает резню евреев. Мы хорошо чувствовали хулиганские настроения «братских народов» по отношению к нам».
9 февраля в советском посольстве в Тель-Авиве взорвалась бомба. 11 февраля СССР разорвал дипломатические отношения с Израилем. Конфликт вокруг «дела врачей» от того становился ещё острее.
И тут Сталин сорвался, не впервые ли? Не понял, чем развитие сюжета может грозить ему и лично , на его недосягаемом политическом Олимпе и в его надёжных затворах. Взрыв мирового гнева совпал с быстрым действием внутренних сил, которые, может быть, и покончили со Сталиным. Очень возможно, что через Берию (в том варианте, например, как это описано Авторхановым).
После публичного коммюнике о деле врачей – Сталин прожил всего 51 день. «Освобождение из-под стражи и бессудебное оправдание врачей были восприняты старшим поколением советских евреев как повторение пуримского чуда»: Сталин сгинул именно в день Пурим, когда Эсфирь спасла евреев Персии от Амана.
3 апреля все уцелевшие обвиняемые по «делу врачей» были освобождены. Через день о том объявлено всенародно.
Уже который раз именно евреи – подтолкнули застывшую Историю вперёд.
Глава 23 – ДО ШЕСТИДНЕВНОЙ ВОЙНЫ
На другой же день после смерти Сталина, 6 марта, МГБ «перестало существовать» – то есть очень даже не перестало, но формально: Берия забрал его под свою лапу в МВД. И это освободило ему путь «раскрыть злоупотребления» МГБ и ещё никем до того не названного вслух министра МГБ Игнатьева (скрытно заменившего Абакумова). Видимо, года с 1952 Берия терял доверие Сталина и уже вытеснялся Игнатьевым-Рюминым на «деле врачей» – и так самим ходом обстоятельств притягивал к себе новооппозиционные Сталину круги. И вот уже через месяц, 4 апреля, имел силу опровергнуть «дело врачей» и обвинить Рюмина в его измышлении. А ещё через три месяца восстановлены были и дипломатические отношения с Израилем.
Всё это возродило для советских евреев эпоху надежд, и могло быть очень обещательно для них укрепление Берии, – но он был вскоре свержен.
Однако какое-то время заданная инерция действовала. «Со смертью И. Сталина… многие из уволенных евреев смогли вернуться на прежние места работы»; «в период «оттепели» были освобождены из лагерей… многие старые сионисты»; «в послесталинский период стали возникать первые сионистские группы – вначале локальные».
Но опять стало поворачиваться в сторону, неблагоприятную для евреев. В марте 1954 Советский Союз наложил вето на попытку Совета Безопасности ООН открыть Суэцкий канал для израильских судов. В конце 1955 Хрущёв декларировал проарабскую и противоизраильскую политику. В феврале 1956 в знаменитом своём докладе на XX съезде партии Хрущёв, обильно говоря о расправах 1937-38 года, не упомянул особо, что среди пострадавших было так немало евреев; и не назвал расстрелянных в 1952 еврейских лидеров; и, говоря о «деле врачей», не сказал прямо, что оно было направлено против евреев. – «Легко представить себе, какие горькие чувства всё это вызывало в еврейской среде», они «захлестнули и еврейские коммунистические круги за границей и даже руководства тех компартий, в которых евреи составляют значительный процент среди членов (канадская и американская партии)». – В апреле 1956 в Варшаве – под коммунистическим режимом, но с большим влиянием евреев – в еврейской газете «Фольксштимме» была опубликована сенсационная статья, называющая имена погибших евреев из области культурной и общественной – как в 1937-38, так и в 1948-52. Впрочем, статья при этом проклинала «капиталистических врагов» и «бериевщину» и приветствовала возврат к «ленинской национальной политике». «Статья „Фольксштимме“ точно развязала стихию».
И в мировых коммунистических и еврейских общественных кругах стали громко требовать объяснений от советских вождей. «В течение всего 1956 года иностранцы, приезжая в Советский Союз, открыто задавали вопросы о положении евреев в Советском Союзе, по существу о том, почему советское правительство не отказывается в еврейском вопросе от тяжёлого сталинского наследства?» – это стало постоянной темой для иностранных корреспондентов и для приезжающих в СССР делегаций «братских компартий».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141
Проект верноподданного письма вымучивался в аппарате ЦК, приобрёл более мягкий и благообразный вид. Но письмо-обращение так и не появилось в печати. Под влиянием ли возмущённого взрыва западной общественности – «дело врачей» ещё в последние дни Сталина, есть признаки, стало притормаживаться.
После публичного объявления «дело врачей» вызвало широкую волну преследований врачей-евреев по всей стране. В различных городах страны органы госбезопасности фабриковали дела врачей… По всей стране врачи-евреи боялись ходить на работу, а пациенты боялись лечиться у них».
После кампании «космополитской» да теперь грозный раскат «народного гнева» при «деле врачей» – естественно поверг в страх множество советских евреев: так возник слух (и потом укрепился в сознании), что Сталин готовил массовое выселение евреев в глухие места Сибири и Севера, – такой страх подкреплялся примерами уже послевоенной сталинской высылки целых народов. – В новейшей работе историк Г. В. Костырченко, тщательный исследователь «еврейской» политики Сталина, весьма основательно опровергает этот «миф о депортации», показывая, что он не подтверждён ни тогда, ни впоследствии никакими фактами, и даже принципиально такая депортация была бы для Сталина невыполнима.
Но поразительно, насколько были обморочены те круги советских евреев, которые безотказно предались советско-коммунистической идеологии. Много лет спустя С.К. говорила мне: «Нет ни одного поступка в моей жизни, которого б я так стыдилась, как того, что в 1953 поверила в дело врачей! – что они, может быть и невольно, но причастны к иностранному заговору…»
А в лондонском сборнике, уже 60-х годов, об этом времени сказано: «Несмотря на весь явно выраженный антисемитизм сталинского периода… многие [евреи] молились, чтобы Сталин остался жив, так как по опыту знали, что любой период ослабления власти означает резню евреев. Мы хорошо чувствовали хулиганские настроения «братских народов» по отношению к нам».
9 февраля в советском посольстве в Тель-Авиве взорвалась бомба. 11 февраля СССР разорвал дипломатические отношения с Израилем. Конфликт вокруг «дела врачей» от того становился ещё острее.
И тут Сталин сорвался, не впервые ли? Не понял, чем развитие сюжета может грозить ему и лично , на его недосягаемом политическом Олимпе и в его надёжных затворах. Взрыв мирового гнева совпал с быстрым действием внутренних сил, которые, может быть, и покончили со Сталиным. Очень возможно, что через Берию (в том варианте, например, как это описано Авторхановым).
После публичного коммюнике о деле врачей – Сталин прожил всего 51 день. «Освобождение из-под стражи и бессудебное оправдание врачей были восприняты старшим поколением советских евреев как повторение пуримского чуда»: Сталин сгинул именно в день Пурим, когда Эсфирь спасла евреев Персии от Амана.
3 апреля все уцелевшие обвиняемые по «делу врачей» были освобождены. Через день о том объявлено всенародно.
Уже который раз именно евреи – подтолкнули застывшую Историю вперёд.
Глава 23 – ДО ШЕСТИДНЕВНОЙ ВОЙНЫ
На другой же день после смерти Сталина, 6 марта, МГБ «перестало существовать» – то есть очень даже не перестало, но формально: Берия забрал его под свою лапу в МВД. И это освободило ему путь «раскрыть злоупотребления» МГБ и ещё никем до того не названного вслух министра МГБ Игнатьева (скрытно заменившего Абакумова). Видимо, года с 1952 Берия терял доверие Сталина и уже вытеснялся Игнатьевым-Рюминым на «деле врачей» – и так самим ходом обстоятельств притягивал к себе новооппозиционные Сталину круги. И вот уже через месяц, 4 апреля, имел силу опровергнуть «дело врачей» и обвинить Рюмина в его измышлении. А ещё через три месяца восстановлены были и дипломатические отношения с Израилем.
Всё это возродило для советских евреев эпоху надежд, и могло быть очень обещательно для них укрепление Берии, – но он был вскоре свержен.
Однако какое-то время заданная инерция действовала. «Со смертью И. Сталина… многие из уволенных евреев смогли вернуться на прежние места работы»; «в период «оттепели» были освобождены из лагерей… многие старые сионисты»; «в послесталинский период стали возникать первые сионистские группы – вначале локальные».
Но опять стало поворачиваться в сторону, неблагоприятную для евреев. В марте 1954 Советский Союз наложил вето на попытку Совета Безопасности ООН открыть Суэцкий канал для израильских судов. В конце 1955 Хрущёв декларировал проарабскую и противоизраильскую политику. В феврале 1956 в знаменитом своём докладе на XX съезде партии Хрущёв, обильно говоря о расправах 1937-38 года, не упомянул особо, что среди пострадавших было так немало евреев; и не назвал расстрелянных в 1952 еврейских лидеров; и, говоря о «деле врачей», не сказал прямо, что оно было направлено против евреев. – «Легко представить себе, какие горькие чувства всё это вызывало в еврейской среде», они «захлестнули и еврейские коммунистические круги за границей и даже руководства тех компартий, в которых евреи составляют значительный процент среди членов (канадская и американская партии)». – В апреле 1956 в Варшаве – под коммунистическим режимом, но с большим влиянием евреев – в еврейской газете «Фольксштимме» была опубликована сенсационная статья, называющая имена погибших евреев из области культурной и общественной – как в 1937-38, так и в 1948-52. Впрочем, статья при этом проклинала «капиталистических врагов» и «бериевщину» и приветствовала возврат к «ленинской национальной политике». «Статья „Фольксштимме“ точно развязала стихию».
И в мировых коммунистических и еврейских общественных кругах стали громко требовать объяснений от советских вождей. «В течение всего 1956 года иностранцы, приезжая в Советский Союз, открыто задавали вопросы о положении евреев в Советском Союзе, по существу о том, почему советское правительство не отказывается в еврейском вопросе от тяжёлого сталинского наследства?» – это стало постоянной темой для иностранных корреспондентов и для приезжающих в СССР делегаций «братских компартий».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141