Собственно, повторилась дилемма сионистов начала XX века: имея целью уехать из России, вести ли тем временем в ней политическую борьбу? Тогда – больше склонились: вести, теперь – не вести. Но нарастающая дерзость к эмиграции не могла не питать и политическую дерзость, и иногда совпадали личности действователей. Так, например (уже позже, 1976), некоторые активисты еврейского движения – В. Рубин, А. Щаранский, В. Слепак – приняли самостоятельное решение поддержать «хельсинкскую группу» диссидентов, – но это «было признано в еврейских кругах неоправданным и неразумным риском», ибо приведёт «к немедленному и тотальному усилению репрессий властей против еврейских активистов», да и превратит еврейское движение «в придаток диссидентства».
С другой стороны, и немало диссидентов воспользовались одновременностью обоих движений, воспользовались эмиграцией как бегством с поля боя, для личного спасения. Под то были подведены и теоретические основания: «Всякий честный человек в СССР – неоплатный должник Израиля, и вот почему… Эмиграционная брешь, пробитая в железном занавесе благодаря Израилю… обеспечивает тыл тем немногим людям, которые готовы противопоставить себя бездушной тирании КПСС и отстаивают права человека в СССР. Отсутствие «запасного выхода» самым губительным образом сказалось бы на нынешнем демократическом движении».
Надо признать: объяснение – весьма циничное, и довольно дурная услуга диссидентству. – Оппонент подмечает натяжку: так «эти «противники» [КПСС] играют в довольно странную игру: они начинают участвовать в демократическом движении, будучи заранее уверенными в существовании «запасного выхода». Но этим они демонстрируют временный и непоследовательный характер своей деятельности. Имеют ли право потенциальные эмигранты говорить о переменах в России, а тем более – от имени России?»
Один диссидентский фантаст (в будущем, в эмиграции, православный священник) предлагал и такое построение: что еврейская эмиграция производит «революцию в сознании советского человека», «еврей, борющийся за право выезда, превращается в борца за освобождение» всеобщее… «Еврейское движение становится той социальной железой, которая начинает выделять гормоны правосознания», стало «своего рода ферментом постоянного взращивания диссидентства», «Россия «пустеет», мифологическая до тех пор «заграница» заселяется своими людьми», «еврейский Исход… постепенно выводит советскую тоталитарную Московию на просторы свободы».
Такой взгляд был готовно усвоен и годами громко возглашался: «право эмиграции – первейшее из прав человека»… Хором и многократно повторялось, что это – «вынужденное бегство», а «утверждения о привилегированном положении евреев в смысле отъезда – кощунство».
Да, спасаться с корабля на лодках – конечно, вынужденное действие. Но иметь лодку – огромная привилегия. И после изнурительного советского полувека – у евреев она вдруг оказалась, а у остальных – нет. Более чуткие выражали совестливое чувство: «Можно бороться за репатриацию евреев – это всем понятно, можно бороться за право эмиграции для всех – это тоже понятно, но нельзя… бороться за право эмиграции, но почему-то только для евреев ». – Вопреки умилённым теоретикам эмиграции, что и все советские люди таким образом обживали заграницу и через это чувствовали самих себя в СССР свободнее, – как раз напротив: советские люди теперь почувствовали себя ещё более в безвыходьи, ещё более обманутыми и рабами. – Среди эмигрантов были и такие, кто понимал: «Коварнейший момент всей этой ситуации – тот, что уезжают евреи. Вопрос нелепым образом обернулся чем-то вроде проверки подлинности».
Вот именно. Но в самоослеплении – не заметили того.
А что было думать остающимся жителям «тоталитарной Московии»? Разброс тех настроений велик, от народного раздражения (вам, евреям, можно, а нам нельзя…) – до интеллигентского сокрушения. Его выразила Л. К. Чуковская в разговоре со мной: «Уезжают десятки драгоценных людей, без которых разрываются важные для страны внутренние человеческие связи. Рвутся узлы, образующие ткань культуры».
Как мы только что и прочли: «Россия пустеет»…
Об этом Уходе читаем вдумчивое размышление эмигрировавшего еврейского автора: «Еврейство России проделало беспримерный опыт слияния с русским народом и русской культурой, вмешалось в судьбу и историю России и, внезапно оттолкнувшись, как отталкиваются от одинаково заряженного тела, ушло». (Меткость и глубина сравнения!) «Самое поразительное в этом Уходе – его добровольность в момент наивысшей ассимиляции… Патетический характер российской алии 70-х годов… Мы не были изгнаны из страны королевским указом или решениями партии и правительства и не спасались бегством от захлёстывающей ярости народного погрома… этот факт не сразу доходит до сознания участников исторических событий».
А между тем несомненно – еврейская эмиграция из СССР открывала крупное всеисторическое движение. Начало Исхода – отчерчивало двухвековую эпоху принудительно-совместной жизни евреев и русских. Отныне каждый российский еврей обретал волю сам решать: жить ли ему в России или вне её. Ко второй половине 80-х выезд в Израиль стал вполне свободным, уже не требовал борьбы.
Всё произошедшее за два столетия с еврейством в России – и черта оседлости, и выход из её прозябания, и расцвет, и возвышение в крути российской власти, и новое стеснение, и потом Исход – не игра случайных стечений на окраине истории. Еврейство закончило круговой цикл распространения вокруг Средиземного моря, вплоть до востока Европы – и теперь двинулось в возврат на свою исходную землю.
И в том цикле и в разрешении его – проглядывает надчеловеческий замысел. И, может быть, нашим потомкам предстоит увидеть его ясней. И разгадать.
Глава 27 – ОБ АССИМИЛЯЦИИ
Когда и как началось это необыкновенное положение евреев как «всюду гостей»? Широко утвердилось в людском сознании, что многовековое еврейское рассеяние началось с разрушения Иерусалима Титом в 70 г. по Р.Х.: и вот, насильственно лишённые родной земли, с тех пор евреи вынужденно скитаются по всему миру. Но нет – «громадное большинство евреев уже тогда жило в рассеянии; в Палестине оставалось едва ли больше восьмой части народа». Начало еврейского рассеяния гораздо древнее: «уже в эпоху Вавилонского плена [VI в. До Р.Х.], а вероятно, даже и раньше, евреи были по преимуществу народом рассеяния; Палестина была только религиозным и отчасти культурным центром».
Рассеяние евреев было предсказано уже и в ранних книгах Библии. «А вас рассею между народами» (Лев. 26:33). – «И рассеет вас Господь по всем народам, и останетесь в малом числе между народами» (Втор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141
С другой стороны, и немало диссидентов воспользовались одновременностью обоих движений, воспользовались эмиграцией как бегством с поля боя, для личного спасения. Под то были подведены и теоретические основания: «Всякий честный человек в СССР – неоплатный должник Израиля, и вот почему… Эмиграционная брешь, пробитая в железном занавесе благодаря Израилю… обеспечивает тыл тем немногим людям, которые готовы противопоставить себя бездушной тирании КПСС и отстаивают права человека в СССР. Отсутствие «запасного выхода» самым губительным образом сказалось бы на нынешнем демократическом движении».
Надо признать: объяснение – весьма циничное, и довольно дурная услуга диссидентству. – Оппонент подмечает натяжку: так «эти «противники» [КПСС] играют в довольно странную игру: они начинают участвовать в демократическом движении, будучи заранее уверенными в существовании «запасного выхода». Но этим они демонстрируют временный и непоследовательный характер своей деятельности. Имеют ли право потенциальные эмигранты говорить о переменах в России, а тем более – от имени России?»
Один диссидентский фантаст (в будущем, в эмиграции, православный священник) предлагал и такое построение: что еврейская эмиграция производит «революцию в сознании советского человека», «еврей, борющийся за право выезда, превращается в борца за освобождение» всеобщее… «Еврейское движение становится той социальной железой, которая начинает выделять гормоны правосознания», стало «своего рода ферментом постоянного взращивания диссидентства», «Россия «пустеет», мифологическая до тех пор «заграница» заселяется своими людьми», «еврейский Исход… постепенно выводит советскую тоталитарную Московию на просторы свободы».
Такой взгляд был готовно усвоен и годами громко возглашался: «право эмиграции – первейшее из прав человека»… Хором и многократно повторялось, что это – «вынужденное бегство», а «утверждения о привилегированном положении евреев в смысле отъезда – кощунство».
Да, спасаться с корабля на лодках – конечно, вынужденное действие. Но иметь лодку – огромная привилегия. И после изнурительного советского полувека – у евреев она вдруг оказалась, а у остальных – нет. Более чуткие выражали совестливое чувство: «Можно бороться за репатриацию евреев – это всем понятно, можно бороться за право эмиграции для всех – это тоже понятно, но нельзя… бороться за право эмиграции, но почему-то только для евреев ». – Вопреки умилённым теоретикам эмиграции, что и все советские люди таким образом обживали заграницу и через это чувствовали самих себя в СССР свободнее, – как раз напротив: советские люди теперь почувствовали себя ещё более в безвыходьи, ещё более обманутыми и рабами. – Среди эмигрантов были и такие, кто понимал: «Коварнейший момент всей этой ситуации – тот, что уезжают евреи. Вопрос нелепым образом обернулся чем-то вроде проверки подлинности».
Вот именно. Но в самоослеплении – не заметили того.
А что было думать остающимся жителям «тоталитарной Московии»? Разброс тех настроений велик, от народного раздражения (вам, евреям, можно, а нам нельзя…) – до интеллигентского сокрушения. Его выразила Л. К. Чуковская в разговоре со мной: «Уезжают десятки драгоценных людей, без которых разрываются важные для страны внутренние человеческие связи. Рвутся узлы, образующие ткань культуры».
Как мы только что и прочли: «Россия пустеет»…
Об этом Уходе читаем вдумчивое размышление эмигрировавшего еврейского автора: «Еврейство России проделало беспримерный опыт слияния с русским народом и русской культурой, вмешалось в судьбу и историю России и, внезапно оттолкнувшись, как отталкиваются от одинаково заряженного тела, ушло». (Меткость и глубина сравнения!) «Самое поразительное в этом Уходе – его добровольность в момент наивысшей ассимиляции… Патетический характер российской алии 70-х годов… Мы не были изгнаны из страны королевским указом или решениями партии и правительства и не спасались бегством от захлёстывающей ярости народного погрома… этот факт не сразу доходит до сознания участников исторических событий».
А между тем несомненно – еврейская эмиграция из СССР открывала крупное всеисторическое движение. Начало Исхода – отчерчивало двухвековую эпоху принудительно-совместной жизни евреев и русских. Отныне каждый российский еврей обретал волю сам решать: жить ли ему в России или вне её. Ко второй половине 80-х выезд в Израиль стал вполне свободным, уже не требовал борьбы.
Всё произошедшее за два столетия с еврейством в России – и черта оседлости, и выход из её прозябания, и расцвет, и возвышение в крути российской власти, и новое стеснение, и потом Исход – не игра случайных стечений на окраине истории. Еврейство закончило круговой цикл распространения вокруг Средиземного моря, вплоть до востока Европы – и теперь двинулось в возврат на свою исходную землю.
И в том цикле и в разрешении его – проглядывает надчеловеческий замысел. И, может быть, нашим потомкам предстоит увидеть его ясней. И разгадать.
Глава 27 – ОБ АССИМИЛЯЦИИ
Когда и как началось это необыкновенное положение евреев как «всюду гостей»? Широко утвердилось в людском сознании, что многовековое еврейское рассеяние началось с разрушения Иерусалима Титом в 70 г. по Р.Х.: и вот, насильственно лишённые родной земли, с тех пор евреи вынужденно скитаются по всему миру. Но нет – «громадное большинство евреев уже тогда жило в рассеянии; в Палестине оставалось едва ли больше восьмой части народа». Начало еврейского рассеяния гораздо древнее: «уже в эпоху Вавилонского плена [VI в. До Р.Х.], а вероятно, даже и раньше, евреи были по преимуществу народом рассеяния; Палестина была только религиозным и отчасти культурным центром».
Рассеяние евреев было предсказано уже и в ранних книгах Библии. «А вас рассею между народами» (Лев. 26:33). – «И рассеет вас Господь по всем народам, и останетесь в малом числе между народами» (Втор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141