отхожу… И еще чувствую, что уже скучаю. Пью джус… Идем за чемоданом, садимся в машину.
11 ноября. Лоренс
Завтра улетаю в Лос-Анджелес. Вчера была последняя, седьмая лекция: рассказывал о себе, отвечал на вопросы. Конец был приятный, благодарили, аплодировали. Иногда из Лоренса выезжал в соседние города, в столицу штата – Тапико и в Канзас-Сити. Поражает безлюдье городов. На улицах одни машины. Громадные американские машины.
Поздним вечером Канзас-Сити – вымерший город. Сияют рекламы. Пустые улицы. На злачной 12-й авеню тоже мало людей, какие-то подозрительные парни, белые, черные… Открыты двери баров, борделей, ночных секс-кинотеатров. В абсолютно пустом книжном магазине хозяин, старый еврей, сидит, ярко освещенный. Возле порножурналов зевают одинокие ночные бродяги, листают, смотрят, ничего не покупают… Тоска жить в таком городе. Главное – он как пустыня. Может быть, обманчивое представление?
Г. В. – библиотекарь на отделении славистики.
В. Л. – ее отец. Старик 86 лет, бывший артиллерист, капитан Деникинской армии.
Без конца рассказывает, вспоминает. Два вечера был у них дома – он два вечера, не умолкая, по три часа рассказывал: о первой мировой, о Дальнем Востоке, о гражданской, о Галлиполи, Югославии…
Маленький, улыбающийся, с остановившимся дружелюбным, исстрадавшимся взором. Говорит по-русски очень хорошо, без всякого акцента. Почти не слышит. О себе говорит так: «Теперь, когда я в пожилом возрасте…», «Теперь, когда я уже немолод…» Ему 86.
Он изучает английский язык. То есть – хочет жить!
«Когда я уходил на пароходе в Турцию, я знал, что больше Россию не увижу…»
«Да разве они могли победить? (о белых) Я сразу понял: нет! Самое главное они не сделали: не дали земли крестьянину… Если бы сразу разделили землю, не было бы революции… И потом – грабежи, насилия…»
«Еще одна, военная причина: Деникин должен был объявить мобилизацию!»
В. Л. служил в сибирских войсках. Они прибыли на защиту Варшавы.
Как всегда, Ю. В. интересны старики. Они – хранители памяти.
17 ноября
...
Пять дней уже в Калифорнии.
Здесь жарко. Пальмы. Океан. Вдоль побережья – сплошной город. Испанские названия: Лагойя, Сан-Клименте, Сан-Диего…
Меня встретила на аэродроме госпожа Helen Weil, по происхождению русская. Она руководитель славянской (русской) кафедры университета Ирвайн (университет Калифорнии).
На другой день – в Сан-Клименте у Гали.[245] Разговоры с Helen, Галей и Леней М. об эмиграции, русских, евреях… Поселки растут как грибы. Все дома – замечательно удобные и красивые. В каждой семье по 2–3 машины. Это необходимость.
14-го ездили с Еленой в Сан-Диего. Это вблизи мексиканской границы. Красивейшие города по дороге – Лагойя, старые испанские здания…
В Сан-Диего океанариум с дрессированными дельфинами и замечательный зоопарк. Американцы – как дети. Любознательные, веселые, всему удивляются…
Вчера самолетом полетели в Лас-Вегас вместе с мужем Елены – паркетчиком Биллом. Красивое животное. На несколько лет моложе Елены. И – чета Гаррисонов. Милейшие люди! Он – потомок англичан, богач, фермер, промышленник, 70 лет. Она – еврейка, психолог, философ, веселая хохотушка. Множество детей и внуков.
Самолетом в Лас-Вегас – 40 минут. Уже в аэропорту – автоматы для игры, однорукие бандиты.
Туннель для пассажиров обит велюровой красной материей – сразу возникает томное возбуждение – кровь, игра, любовь…
Гостиница «Жокей-клуб». При въезде полиция спрашивает удостоверение клуба. Гаррисон показывает. Шикарные номера-квартиры. Из окна – вид на вечерний Лас-Вегас, переливающийся огнями.
(Когда подлетали – из черноты пустыни вдруг возник слиток сияющего золота. Это – пустыня. Другой штат, Невада.)
Сразу играть, потом поехали ужинать в казино-ресторан «Сахара». Ресторан – один из лучших в мире. Но интересно другое.
Набивая цену компании, Елена представила меня как известного русского писателя – «один из двух лучших русских писателей». Метрдотель и официанты, похожие на достопочтенных джентльменов, здоровались со мной почтительно за руку, но и себя подавали с достоинством.
Один официант, узнав, что я русский, подошел и рассказал историю: он норвежец и в годы войны наблюдал, как немцы издевались над русскими военнопленными.
Рассказывал долго, и все сидевшие вокруг стола во главе с миллионером терпеливо и любезно слушали.
Билл заказал французский салат и попросил официанта, чтобы он приготовил его при нас. Тот принялся за дело с превеликим удовольствием. С любовью.
Билл – паркетчик. Так же, с любовью, показывал мне в мастерской, как он делает паркет. Здесь нет мелких, непрестижных профессий.
Официант и паркетчик не менее значительны, чем писатель. Мера всему – деньги. Гаррисон сказал: «Все это мидлкласс».[246]
В 12 часов началось шоу «Аллилуйя, Голливуд!» в громадном казино MGM (Метро Голдвин-Мейер). Знаменитый лев был показан: его прикатили на площадке. Он старик, зевал…
Шоу поражает богатством, красками, многолюдьем. Юмора и интереса немного. Для мидлкласса. В громадном зале, устроенном горкой, сидели за столиками, наверное, 1000 человек. Слон, голые девки… История Голливуда.
В половине третьего закончилось.
Поражает: огромное число гигантских игорных домов. Тысячи людей, сотни столов, автоматов, рулеток, колес… В толпе расхаживают полицейские с пистолетами наготове. Девушки в колготках ходят с разменной монетой для автоматов.
Фотографировать нельзя. Запах порока, судьбы, рока…
Проститутки, торговцы марихуаной и героином действуют открыто.
Проститутки дают объявления в журналах и газетах Лас-Вегаса. Можно вызвать любую по телефону. Дама приезжает в Л. В.[247] и за неделю зарабатывает 1000 долларов.
Две церкви, где легко происходят разводы и венчания.
«Бурлеск» – полутемный зал, где танцевала на сцене девушка-негритянка. Какой-то мексиканец подошел к сцене и подсматривал снизу. Девушка смеялась.
На выезде из Л. В. в аэропорту плакат: «Аспирин даем бесплатно! Не огорчайтесь!»
Расшифровываю, перепечатываю эти записи, и не покидает мысль: «Может, не обязательно?» Ничего особенного и даже ничего нового, у нас теперь проститутки тоже дают объявления в газетах (это, наверно, плохо), изменилась шкала престижных профессий (это, наверно, хорошо), поездка в Америку перестала быть чем-то из ряда вон выходящим… Но ведь для Юрия из его единственной американской поездки, из этих записей родилась удивительная повесть «Опрокинутый дом» – повесть о заграничных путешествиях, рассказывающая о жизни и судьбе человека в России.
Поэтому продолжаю.
9 января
...
Позавчера выступал в университете Лос-Анджелеса («UCK-LA»).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
11 ноября. Лоренс
Завтра улетаю в Лос-Анджелес. Вчера была последняя, седьмая лекция: рассказывал о себе, отвечал на вопросы. Конец был приятный, благодарили, аплодировали. Иногда из Лоренса выезжал в соседние города, в столицу штата – Тапико и в Канзас-Сити. Поражает безлюдье городов. На улицах одни машины. Громадные американские машины.
Поздним вечером Канзас-Сити – вымерший город. Сияют рекламы. Пустые улицы. На злачной 12-й авеню тоже мало людей, какие-то подозрительные парни, белые, черные… Открыты двери баров, борделей, ночных секс-кинотеатров. В абсолютно пустом книжном магазине хозяин, старый еврей, сидит, ярко освещенный. Возле порножурналов зевают одинокие ночные бродяги, листают, смотрят, ничего не покупают… Тоска жить в таком городе. Главное – он как пустыня. Может быть, обманчивое представление?
Г. В. – библиотекарь на отделении славистики.
В. Л. – ее отец. Старик 86 лет, бывший артиллерист, капитан Деникинской армии.
Без конца рассказывает, вспоминает. Два вечера был у них дома – он два вечера, не умолкая, по три часа рассказывал: о первой мировой, о Дальнем Востоке, о гражданской, о Галлиполи, Югославии…
Маленький, улыбающийся, с остановившимся дружелюбным, исстрадавшимся взором. Говорит по-русски очень хорошо, без всякого акцента. Почти не слышит. О себе говорит так: «Теперь, когда я в пожилом возрасте…», «Теперь, когда я уже немолод…» Ему 86.
Он изучает английский язык. То есть – хочет жить!
«Когда я уходил на пароходе в Турцию, я знал, что больше Россию не увижу…»
«Да разве они могли победить? (о белых) Я сразу понял: нет! Самое главное они не сделали: не дали земли крестьянину… Если бы сразу разделили землю, не было бы революции… И потом – грабежи, насилия…»
«Еще одна, военная причина: Деникин должен был объявить мобилизацию!»
В. Л. служил в сибирских войсках. Они прибыли на защиту Варшавы.
Как всегда, Ю. В. интересны старики. Они – хранители памяти.
17 ноября
...
Пять дней уже в Калифорнии.
Здесь жарко. Пальмы. Океан. Вдоль побережья – сплошной город. Испанские названия: Лагойя, Сан-Клименте, Сан-Диего…
Меня встретила на аэродроме госпожа Helen Weil, по происхождению русская. Она руководитель славянской (русской) кафедры университета Ирвайн (университет Калифорнии).
На другой день – в Сан-Клименте у Гали.[245] Разговоры с Helen, Галей и Леней М. об эмиграции, русских, евреях… Поселки растут как грибы. Все дома – замечательно удобные и красивые. В каждой семье по 2–3 машины. Это необходимость.
14-го ездили с Еленой в Сан-Диего. Это вблизи мексиканской границы. Красивейшие города по дороге – Лагойя, старые испанские здания…
В Сан-Диего океанариум с дрессированными дельфинами и замечательный зоопарк. Американцы – как дети. Любознательные, веселые, всему удивляются…
Вчера самолетом полетели в Лас-Вегас вместе с мужем Елены – паркетчиком Биллом. Красивое животное. На несколько лет моложе Елены. И – чета Гаррисонов. Милейшие люди! Он – потомок англичан, богач, фермер, промышленник, 70 лет. Она – еврейка, психолог, философ, веселая хохотушка. Множество детей и внуков.
Самолетом в Лас-Вегас – 40 минут. Уже в аэропорту – автоматы для игры, однорукие бандиты.
Туннель для пассажиров обит велюровой красной материей – сразу возникает томное возбуждение – кровь, игра, любовь…
Гостиница «Жокей-клуб». При въезде полиция спрашивает удостоверение клуба. Гаррисон показывает. Шикарные номера-квартиры. Из окна – вид на вечерний Лас-Вегас, переливающийся огнями.
(Когда подлетали – из черноты пустыни вдруг возник слиток сияющего золота. Это – пустыня. Другой штат, Невада.)
Сразу играть, потом поехали ужинать в казино-ресторан «Сахара». Ресторан – один из лучших в мире. Но интересно другое.
Набивая цену компании, Елена представила меня как известного русского писателя – «один из двух лучших русских писателей». Метрдотель и официанты, похожие на достопочтенных джентльменов, здоровались со мной почтительно за руку, но и себя подавали с достоинством.
Один официант, узнав, что я русский, подошел и рассказал историю: он норвежец и в годы войны наблюдал, как немцы издевались над русскими военнопленными.
Рассказывал долго, и все сидевшие вокруг стола во главе с миллионером терпеливо и любезно слушали.
Билл заказал французский салат и попросил официанта, чтобы он приготовил его при нас. Тот принялся за дело с превеликим удовольствием. С любовью.
Билл – паркетчик. Так же, с любовью, показывал мне в мастерской, как он делает паркет. Здесь нет мелких, непрестижных профессий.
Официант и паркетчик не менее значительны, чем писатель. Мера всему – деньги. Гаррисон сказал: «Все это мидлкласс».[246]
В 12 часов началось шоу «Аллилуйя, Голливуд!» в громадном казино MGM (Метро Голдвин-Мейер). Знаменитый лев был показан: его прикатили на площадке. Он старик, зевал…
Шоу поражает богатством, красками, многолюдьем. Юмора и интереса немного. Для мидлкласса. В громадном зале, устроенном горкой, сидели за столиками, наверное, 1000 человек. Слон, голые девки… История Голливуда.
В половине третьего закончилось.
Поражает: огромное число гигантских игорных домов. Тысячи людей, сотни столов, автоматов, рулеток, колес… В толпе расхаживают полицейские с пистолетами наготове. Девушки в колготках ходят с разменной монетой для автоматов.
Фотографировать нельзя. Запах порока, судьбы, рока…
Проститутки, торговцы марихуаной и героином действуют открыто.
Проститутки дают объявления в журналах и газетах Лас-Вегаса. Можно вызвать любую по телефону. Дама приезжает в Л. В.[247] и за неделю зарабатывает 1000 долларов.
Две церкви, где легко происходят разводы и венчания.
«Бурлеск» – полутемный зал, где танцевала на сцене девушка-негритянка. Какой-то мексиканец подошел к сцене и подсматривал снизу. Девушка смеялась.
На выезде из Л. В. в аэропорту плакат: «Аспирин даем бесплатно! Не огорчайтесь!»
Расшифровываю, перепечатываю эти записи, и не покидает мысль: «Может, не обязательно?» Ничего особенного и даже ничего нового, у нас теперь проститутки тоже дают объявления в газетах (это, наверно, плохо), изменилась шкала престижных профессий (это, наверно, хорошо), поездка в Америку перестала быть чем-то из ряда вон выходящим… Но ведь для Юрия из его единственной американской поездки, из этих записей родилась удивительная повесть «Опрокинутый дом» – повесть о заграничных путешествиях, рассказывающая о жизни и судьбе человека в России.
Поэтому продолжаю.
9 января
...
Позавчера выступал в университете Лос-Анджелеса («UCK-LA»).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105