Подойдя поближе, принцы увидели, что это старый чародей Кулган.
— Что ты хочешь сказать? — с подозрением спросил Боуррик.
Кулгаи рассмеялся и протянул юношам морщинистую руку.
— Помогите старику подняться.
Эрланд помог ему, и старик встал, опираясь одной рукой на плечо юноши, а другой — на большой деревянный посох.
— Пойду пройдусь с вами до парома. Я так понял, вы поехали искать на свои головы приключений. Юнцы вашего возраста только этим и занимаются.
— Ты говорил про чары, — нетерпеливо напомнил Боуррик.
Старик опять засмеялся.
— Когда ваш дед был немного старше вас, он был так же нетерпелив. Все ответы ему нужны были немедленно. Не один год потребовался ему, чтобы научиться терпению. И у отца вашего есть тот же недостаток, только он очень хорошо его скрывает. Да и вообще, Арута лучше всех знает, как держать себя в руках.
— Да, — согласился Эрланд, — но не с нами.
Кулган мрачно посмотрел на братьев.
— Да что вы об этом знаете! Может быть, вы то и дело машете мечами, но что вам, избалованным детям, знать о самообладании? О том, что можно и чего нельзя? Только положив все силы на решение трудной задачи и все же не решив ее, вы поймете, о чем я вам говорю.
— Ты шутил, когда говорил о чарах, наведенных на Джимми? — не отступал от волновавшей его темы Боуррик.
— Чары, о которых я говорил, нельзя познать. Это не то колдовство, которым человек может воспользоваться по желанию. Это волшебство боги дают только немногим счастливым мужчинам и женщинам. Это волшебство любви столь глубокой, что, раз познав ее, никто уже не захочет от нее отказаться. — Кулган посмотрел вдаль и продолжал:
— Я так стар, что с трудом могу вспомнить, что мне снилось сегодня ночью. Но временами детские воспоминания приходят с такой яркостью, словно все происходило вчера. — Кулган взглянул на Боуррика, будто искал в его лице чьи-то черты. — Твой дед был страстным человеком. Да и дядя твой подвержен страстям. И отец — хотя, посмотрев на него, ни за что об этом не догадаешься
— был очарован вашей матерью с первого мгновения их встречи, но сам тогда не понимал этого. А твоя тетя Каролина через несколько дней знакомства с дядей Лори уже знала, что выйдет за него замуж. Дело в том, что, становясь старше, вы ощутите новые потребности — и бродяжничество по тавернам в обнимку с дочерьми рыбаков не удовлетворит вас, как бы ни были прелестны сии юные девы, да и шелковые простыни придворных дам тоже потеряют свою привлекательность.
— Думаю, это наступит нескоро, — заметил Эр-ланд, переглянувшись с Боурриком.
— Не перебивай, — погрозил ему посохом Кулган. — Мне мало дела — принц ты или не принц. Случалось мне пороть людей и повыше вас званием. Ваш дядя, король, был неважным учеником и не раз испробовал на себе мою ладонь, — он вздохнул. — Ну так на чем я остановился? Ах да, истинная любовь. С возрастом вы обнаружите, что в душе растет потребность найти настоящего, искренне преданного тебе партнера, друга на всю жизнь, Ваш отец нашел такого друга, и ваш дядя Мартин, и Каролина. А король не нашел.
— А я уверен, что он любит королеву, — произнес Боуррик.
— Ну да, конечно, по-своему любит. Она замечательная женщина, и ничего другого о ней я никогда не слышал, но есть любовь, а есть то, что открылось вашему барону Джеймсу. Он переменился. Смотри и учись. Если тебе повезет, ты обнаружишь то, чего тебе лучше и не знать.
Боуррик вздохнул.
— Потому что мне предстоит стать королем?
Кулган кивнул.
— Вот именно. Ты не такой простофиля, как я привык о тебе думать. Ты женишься на благо страны. Конечно, у тебя будет множество возможностей удовлетворить порывы с любой дамой, я в этом не сомневаюсь. Как мне известно, ваш дядя произвел на свет не меньше десятка отпрысков, но не совсем королевских кровей. Некоторые из них, без сомнения, займут в свое время весьма высокие посты при дворе. Но дело не в атом. Джеймс нашел душу, рядом с которой его жизнь обрела гармонию. Не сомневайтесь — это рука судьбы, как я не сомневаюсь в том, что он это предчувствовал. То, что вам кажется весьма поспешным и безрассудным поступком, на самом деле проявление чувства столь глубокого, что только тот, кто пережил подобное, может его понять. Вы все поняли?
— Что, нам нечего беспокоиться о нем?
— Истинно, — ответил Кулган. Взглянув на принцев, он улыбнулся. — Все же вы совсем не те уличные забияки, которых так напоминаете. Кровь, я уверен, возьмет свое. А нынче, думаю, вы забудете все, о чем я тут вам говорил, как только найдете подходящий кабак, где играют в карты, а смазливые служанки только и ждут случая, чтобы получить богатый подарок от дворянина. Но, надеюсь, придет нужное время, и вы вспомните мои слова. Они помогут сделать вам правильный выбор, выбор на благо страны.
— Кажется, последние две недели все только и делают, что напоминают нам о нашем долге, — пожал плечами Боуррик.
— Так и должно быть. Ты высоко вознесен, Боуррик. А ты, Эрланд, только на одну ступень ниже. Власть дается тебе не для развлечений и удовольствий. Она приходит после изрядных жертв. Их приносил и ваш дед, и ваш дядя, да и ваш отец. Его ночи тревожат души людей, павших в битвах под его началом. И хотя каждый из них с радостью отдал свою жизнь за короля и страну, все же их смерть — тяжкое бремя на душе Аруты. Таков уж ваш отец. Став старше, вы научитесь лучше понимать его.
Братья ничего не сказали. Кулган повернулся лицом к зданию Академии.
— Похолодало. Пора мне к огню. А вы идите, ищите забав. Да будьте осторожнее с нашими рыбаками. Если станете вольничать с их женщинами, они вытащат ножи прежде, чем вспомнят о вашем высоком происхождении. — Посмотрев на братьев, он повторил:
— Будьте осторожны, мальчики.
Боуррик и Эрланд, проводив взглядами старика, пошли дальше. Эрланд спросил:
— Ну, что ты думаешь?
— У старика странные идеи, — ответил Боуррик. Эрланд кивнул в ответ и махнул рукой паромщику, чтобы он перевез их к манящим огням городка на берегу.
***
Дул легкий ветер, вечерело; Джеймс и Гамина прогуливались по берегу. Джеймс ощущая восторг и усталость. Он не привык раскрывать душу ни перед кем и считал откровенность невозможной для себя, но оказалось, что Гамина с легкостью может преодолеть все препоны, которые он воздвиг на пути к тайникам своей души. Нет, не препоны, поправил он себя, — нашлась дверь, которую она одна могла открыть.
Ветер доносил до них ароматы цветущих в Долине Грез садов и полей. На востоке взошла средняя луна. Джеймс повернулся к своей невесте. Он любовался ее светлыми волосами, облаком окутавшими ее голову и плечи. Она посмотрела на него и улыбнулась.
— Я люблю тебя, — сказала она.
— И я люблю тебя, — сказал он ей, не веря своему счастью. — Но должен тебя покинуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
— Что ты хочешь сказать? — с подозрением спросил Боуррик.
Кулгаи рассмеялся и протянул юношам морщинистую руку.
— Помогите старику подняться.
Эрланд помог ему, и старик встал, опираясь одной рукой на плечо юноши, а другой — на большой деревянный посох.
— Пойду пройдусь с вами до парома. Я так понял, вы поехали искать на свои головы приключений. Юнцы вашего возраста только этим и занимаются.
— Ты говорил про чары, — нетерпеливо напомнил Боуррик.
Старик опять засмеялся.
— Когда ваш дед был немного старше вас, он был так же нетерпелив. Все ответы ему нужны были немедленно. Не один год потребовался ему, чтобы научиться терпению. И у отца вашего есть тот же недостаток, только он очень хорошо его скрывает. Да и вообще, Арута лучше всех знает, как держать себя в руках.
— Да, — согласился Эрланд, — но не с нами.
Кулган мрачно посмотрел на братьев.
— Да что вы об этом знаете! Может быть, вы то и дело машете мечами, но что вам, избалованным детям, знать о самообладании? О том, что можно и чего нельзя? Только положив все силы на решение трудной задачи и все же не решив ее, вы поймете, о чем я вам говорю.
— Ты шутил, когда говорил о чарах, наведенных на Джимми? — не отступал от волновавшей его темы Боуррик.
— Чары, о которых я говорил, нельзя познать. Это не то колдовство, которым человек может воспользоваться по желанию. Это волшебство боги дают только немногим счастливым мужчинам и женщинам. Это волшебство любви столь глубокой, что, раз познав ее, никто уже не захочет от нее отказаться. — Кулган посмотрел вдаль и продолжал:
— Я так стар, что с трудом могу вспомнить, что мне снилось сегодня ночью. Но временами детские воспоминания приходят с такой яркостью, словно все происходило вчера. — Кулган взглянул на Боуррика, будто искал в его лице чьи-то черты. — Твой дед был страстным человеком. Да и дядя твой подвержен страстям. И отец — хотя, посмотрев на него, ни за что об этом не догадаешься
— был очарован вашей матерью с первого мгновения их встречи, но сам тогда не понимал этого. А твоя тетя Каролина через несколько дней знакомства с дядей Лори уже знала, что выйдет за него замуж. Дело в том, что, становясь старше, вы ощутите новые потребности — и бродяжничество по тавернам в обнимку с дочерьми рыбаков не удовлетворит вас, как бы ни были прелестны сии юные девы, да и шелковые простыни придворных дам тоже потеряют свою привлекательность.
— Думаю, это наступит нескоро, — заметил Эр-ланд, переглянувшись с Боурриком.
— Не перебивай, — погрозил ему посохом Кулган. — Мне мало дела — принц ты или не принц. Случалось мне пороть людей и повыше вас званием. Ваш дядя, король, был неважным учеником и не раз испробовал на себе мою ладонь, — он вздохнул. — Ну так на чем я остановился? Ах да, истинная любовь. С возрастом вы обнаружите, что в душе растет потребность найти настоящего, искренне преданного тебе партнера, друга на всю жизнь, Ваш отец нашел такого друга, и ваш дядя Мартин, и Каролина. А король не нашел.
— А я уверен, что он любит королеву, — произнес Боуррик.
— Ну да, конечно, по-своему любит. Она замечательная женщина, и ничего другого о ней я никогда не слышал, но есть любовь, а есть то, что открылось вашему барону Джеймсу. Он переменился. Смотри и учись. Если тебе повезет, ты обнаружишь то, чего тебе лучше и не знать.
Боуррик вздохнул.
— Потому что мне предстоит стать королем?
Кулган кивнул.
— Вот именно. Ты не такой простофиля, как я привык о тебе думать. Ты женишься на благо страны. Конечно, у тебя будет множество возможностей удовлетворить порывы с любой дамой, я в этом не сомневаюсь. Как мне известно, ваш дядя произвел на свет не меньше десятка отпрысков, но не совсем королевских кровей. Некоторые из них, без сомнения, займут в свое время весьма высокие посты при дворе. Но дело не в атом. Джеймс нашел душу, рядом с которой его жизнь обрела гармонию. Не сомневайтесь — это рука судьбы, как я не сомневаюсь в том, что он это предчувствовал. То, что вам кажется весьма поспешным и безрассудным поступком, на самом деле проявление чувства столь глубокого, что только тот, кто пережил подобное, может его понять. Вы все поняли?
— Что, нам нечего беспокоиться о нем?
— Истинно, — ответил Кулган. Взглянув на принцев, он улыбнулся. — Все же вы совсем не те уличные забияки, которых так напоминаете. Кровь, я уверен, возьмет свое. А нынче, думаю, вы забудете все, о чем я тут вам говорил, как только найдете подходящий кабак, где играют в карты, а смазливые служанки только и ждут случая, чтобы получить богатый подарок от дворянина. Но, надеюсь, придет нужное время, и вы вспомните мои слова. Они помогут сделать вам правильный выбор, выбор на благо страны.
— Кажется, последние две недели все только и делают, что напоминают нам о нашем долге, — пожал плечами Боуррик.
— Так и должно быть. Ты высоко вознесен, Боуррик. А ты, Эрланд, только на одну ступень ниже. Власть дается тебе не для развлечений и удовольствий. Она приходит после изрядных жертв. Их приносил и ваш дед, и ваш дядя, да и ваш отец. Его ночи тревожат души людей, павших в битвах под его началом. И хотя каждый из них с радостью отдал свою жизнь за короля и страну, все же их смерть — тяжкое бремя на душе Аруты. Таков уж ваш отец. Став старше, вы научитесь лучше понимать его.
Братья ничего не сказали. Кулган повернулся лицом к зданию Академии.
— Похолодало. Пора мне к огню. А вы идите, ищите забав. Да будьте осторожнее с нашими рыбаками. Если станете вольничать с их женщинами, они вытащат ножи прежде, чем вспомнят о вашем высоком происхождении. — Посмотрев на братьев, он повторил:
— Будьте осторожны, мальчики.
Боуррик и Эрланд, проводив взглядами старика, пошли дальше. Эрланд спросил:
— Ну, что ты думаешь?
— У старика странные идеи, — ответил Боуррик. Эрланд кивнул в ответ и махнул рукой паромщику, чтобы он перевез их к манящим огням городка на берегу.
***
Дул легкий ветер, вечерело; Джеймс и Гамина прогуливались по берегу. Джеймс ощущая восторг и усталость. Он не привык раскрывать душу ни перед кем и считал откровенность невозможной для себя, но оказалось, что Гамина с легкостью может преодолеть все препоны, которые он воздвиг на пути к тайникам своей души. Нет, не препоны, поправил он себя, — нашлась дверь, которую она одна могла открыть.
Ветер доносил до них ароматы цветущих в Долине Грез садов и полей. На востоке взошла средняя луна. Джеймс повернулся к своей невесте. Он любовался ее светлыми волосами, облаком окутавшими ее голову и плечи. Она посмотрела на него и улыбнулась.
— Я люблю тебя, — сказала она.
— И я люблю тебя, — сказал он ей, не веря своему счастью. — Но должен тебя покинуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89