Но это был не Боуррик. Капюшон плаща был откинут, и Джеймс хорошо разглядел черную бороду и хмурое лицо мужчины — он никогда его раньше не видел. Человек (на боку у него висел меч) велел солдатам прекратить болтовню и идти дальше.
Потом он отвернулся, и к нему подошел еще один — в кожаном жилете, с меткой на руке, по которой Джеймс узнал в нем работорговца из Дурбина. Эту отметку Джеймс не видел с самого детства, но, как и все остальные пересмешники, члены гильдии воров, хорошо знал, что она означает. С работорговцами из Дурбина лучше не связываться.
Джеймс бросил на лагерь еще один взгляд И, пригнувшись, присел рядом с женой. Ее глаза были закрыты, лицо сосредоточенно — она искала мысли Боуррика среди большого количества мыслей других людей в лагере. Наконец она открыла глаза, и Джеймс услышал ее мысли, обращенные к нему:.
— Я не слышу мыслей Боуррика.
— Ты уверена? — спросил он.
— Если бы он был здесь, я бы нашла его — мы очень близко от лагеря. Я бы ощутила его присутствие, — ответила она и вздохнула. — У меня. есть только одно объяснение: он погребен под завалом камней в той расщелине, где мы нашли сапог. — Немного помедлив, она прибавила:
— Он мертв.
Джеймс посидел молча, потом махнул рукой следопыту, показывая, что надо возвращаться. Поиски были прекращены.
***
— Нет, — Эрланд отказывался принять объяснения Гамины; его лицо было мрачным, встревоженным. — Ты не можешь быть в этом уверена.
Джеймс в третий раз с момента возвращения повторил свой рассказ.
— Мы видели, что какой-то бандит ходит в его плаще, так что можно предположить, что они сняли с него и плащ, и сапоги. Но в лагере его не было. Может ли быть, что бандиты, напавшие на нас, не принадлежат к этому каравану? — спросил Джеймс у следопыта.
Тот пожал плечами, словно отвечая, что все возможно.
— Скорее всего не может, господин мой. То, что некоторых ваших людей увели, показывает: на вас вряд ли напали случайно. Если кто из ваших людей и остался в живых, он должен быть в этом лагере.
Джеймс кивнул.
— Эрланд, если бы Боуррик был жив, Гамина смогла бы поговорить с ним.
— Почему вы так в этом уверены? Гамина, постаравшись, чтобы все в лагере могли ее услышать, ответила:
— Я могу управлять моим даром, Эрланд. Я могу выбирать, с кем говорить, и, стоит мне только раз мысленно обратиться к человеку, потом я могу узнать его мысли. Мыслей Боуррика в лагере я не слышала.
— Может быть, он был без сознания.
Гамина печально покачала головой.
— Я бы ощутила его присутствие, даже если бы он был без сознания. Но он там… отсутствовал. Я не смогу объяснить вам лучше. Его не было среди других людей.
— Господин мой, — произнес следопыт, — сейчас я должен уехать, чтобы разыскать своего сержанта. Ему надо узнать об этих дурбинцах. Губернатор Дурбина и сам недалеко ушел от тех воров и ренегатов, которыми он правит, и рано или поздно весть о таком неслыханном безобразии достигнет Трона Света. Когда императрица, будь она благословенна, решит действовать, последует неминуемая расплата, и она будет ужасна. Я понимаю, что это вряд ли облегчит ваши страдания, но неуважение Лица королевских кровей, направлявшегося на празднование юбилея императрицы, — страшное оскорбление. Императрица, благословенно будь ее имя, без сомнения, примет его на свой счет и отомстит за вас.
Эрланда это не успокоило.
— Что? Губернатор Дурбина принесет свои извинения? Письменно, я полагаю?
— Скорее всего, она прикажет окружить город войсками и сжечь его вместе с жителями, господин мой. Или, если будет милосердна, то просто прикажет арестовать дурбинского губернатора и отправить его вашему королю вместе с семьей и всеми подручными, а город пощадит. Решение будет зависеть от того, в каком настроении она будет находиться, когда узнает эту новость.
Эрланд был ошеломлен. Он наконец осознал, что Боуррик, возможно, погиб. Рассказ солдата, признающего такую огромную власть за какой-то женщиной, и вовсе лишил его способностей рассуждать. Он растерянно кивнул.
Джеймс, желая отложить разговор об обсуждении тяжелой дипломатической ситуации, которая возникала со смертью Боуррика, обратился к следопыту:
— Мы попросим тебя отправить письма принцу Крондорскому — это помогло бы устранить недоразумения между нашими странами.
Солдат кивнул.
— Я, как солдат, служащий на границе, сделаю это с радостью, господин мой. — Он ушел седлать лошадь.
Джеймс поманил Локлира, и вдвоем они отошли в сторонку поговорить.
— Ну и ну, — произнес Локлир.
— Мы и раньше встречались со всякими трудностями. Нам не привыкать принимать решения.
— Думаю, надо возвращаться в Крондор, — сказал Локлир.
— Если мы вернемся, а Арута велит Эрланду ехать на празднование юбилея, мы рискуем обидеть императрицу, опоздав, — возразил Джеймс.
— Празднование продлится более двух месяцев, — заметил Локлир. — Мы еще успеем до окончания.
— Я бы все же предпочел приехать к началу, — сказал Джеймс и огляделся. — Не могу избавиться от мысли, что вокруг нас что-то происходит. — Он уставил палец в грудь Локлира. — Слишком удивительное совпадение, что напали именно на нас.
— Возможно, — не мог не согласиться Локлир, — но, если налет был намеренным, значит, те, кто стоит за его организацией, и пытались убить Боуррика в Крондоре.
Джеймс немного помолчал.
— Какой в этом смысл? Зачем им нужно убивать Боуррика?
— Чтобы начать войну между нашим Королевством и Империей.
— Это понятно. Я хочу знать, зачем кому-то нужна война?
Локлир пожал плечами.
— Почему начинают любую войну? Надо выяснить, кому в Империи будет больше всего на руку, если на северной границе начнутся беспорядки.
— А в Крондоре мы этого не узнаем, — кивнул Джеймс.
Джеймс, повернувшись и увидев, что Эрланд одиноко стоит на краю их небольшого лагеря и смотрит в ночную пустыню, подошел к нему.
— Тебе придется с этим. смириться, Эрланд, — тихо сказал Джеймс. — Ты должен перестать горевать и привыкать к новому положению дел.
Эрланд смущенно заморгал, как человек, внезапно попавший из темноты на свет:
— Что?
Джеймс, положив руку принцу на плечо, сказал:
— Теперь ты наследник. Ты будешь нашим следующим королем. И на пути в Кеш именно ты везешь судьбу всего нашего Королевства.
Эрланд, кажется, его не слышал. Он ничего не ответил, продолжая смотреть на запад, туда, где стоял караван работорговцев. Наконец он повернул лошадь и вернулся к отряду, который дожидался его, чтобы продолжить свой путь на юг, в сердце Великого Кеша.
Глава 7. ПЛЕННИК
Боуррик проснулся. Он лежал неподвижно, пытаясь прислушаться — в лагере даже ночью было шумно. Еще в полудреме ему на мгновение показалось, что кто-то позвал его по имени.
Он сел и, моргая, начал оглядываться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Потом он отвернулся, и к нему подошел еще один — в кожаном жилете, с меткой на руке, по которой Джеймс узнал в нем работорговца из Дурбина. Эту отметку Джеймс не видел с самого детства, но, как и все остальные пересмешники, члены гильдии воров, хорошо знал, что она означает. С работорговцами из Дурбина лучше не связываться.
Джеймс бросил на лагерь еще один взгляд И, пригнувшись, присел рядом с женой. Ее глаза были закрыты, лицо сосредоточенно — она искала мысли Боуррика среди большого количества мыслей других людей в лагере. Наконец она открыла глаза, и Джеймс услышал ее мысли, обращенные к нему:.
— Я не слышу мыслей Боуррика.
— Ты уверена? — спросил он.
— Если бы он был здесь, я бы нашла его — мы очень близко от лагеря. Я бы ощутила его присутствие, — ответила она и вздохнула. — У меня. есть только одно объяснение: он погребен под завалом камней в той расщелине, где мы нашли сапог. — Немного помедлив, она прибавила:
— Он мертв.
Джеймс посидел молча, потом махнул рукой следопыту, показывая, что надо возвращаться. Поиски были прекращены.
***
— Нет, — Эрланд отказывался принять объяснения Гамины; его лицо было мрачным, встревоженным. — Ты не можешь быть в этом уверена.
Джеймс в третий раз с момента возвращения повторил свой рассказ.
— Мы видели, что какой-то бандит ходит в его плаще, так что можно предположить, что они сняли с него и плащ, и сапоги. Но в лагере его не было. Может ли быть, что бандиты, напавшие на нас, не принадлежат к этому каравану? — спросил Джеймс у следопыта.
Тот пожал плечами, словно отвечая, что все возможно.
— Скорее всего не может, господин мой. То, что некоторых ваших людей увели, показывает: на вас вряд ли напали случайно. Если кто из ваших людей и остался в живых, он должен быть в этом лагере.
Джеймс кивнул.
— Эрланд, если бы Боуррик был жив, Гамина смогла бы поговорить с ним.
— Почему вы так в этом уверены? Гамина, постаравшись, чтобы все в лагере могли ее услышать, ответила:
— Я могу управлять моим даром, Эрланд. Я могу выбирать, с кем говорить, и, стоит мне только раз мысленно обратиться к человеку, потом я могу узнать его мысли. Мыслей Боуррика в лагере я не слышала.
— Может быть, он был без сознания.
Гамина печально покачала головой.
— Я бы ощутила его присутствие, даже если бы он был без сознания. Но он там… отсутствовал. Я не смогу объяснить вам лучше. Его не было среди других людей.
— Господин мой, — произнес следопыт, — сейчас я должен уехать, чтобы разыскать своего сержанта. Ему надо узнать об этих дурбинцах. Губернатор Дурбина и сам недалеко ушел от тех воров и ренегатов, которыми он правит, и рано или поздно весть о таком неслыханном безобразии достигнет Трона Света. Когда императрица, будь она благословенна, решит действовать, последует неминуемая расплата, и она будет ужасна. Я понимаю, что это вряд ли облегчит ваши страдания, но неуважение Лица королевских кровей, направлявшегося на празднование юбилея императрицы, — страшное оскорбление. Императрица, благословенно будь ее имя, без сомнения, примет его на свой счет и отомстит за вас.
Эрланда это не успокоило.
— Что? Губернатор Дурбина принесет свои извинения? Письменно, я полагаю?
— Скорее всего, она прикажет окружить город войсками и сжечь его вместе с жителями, господин мой. Или, если будет милосердна, то просто прикажет арестовать дурбинского губернатора и отправить его вашему королю вместе с семьей и всеми подручными, а город пощадит. Решение будет зависеть от того, в каком настроении она будет находиться, когда узнает эту новость.
Эрланд был ошеломлен. Он наконец осознал, что Боуррик, возможно, погиб. Рассказ солдата, признающего такую огромную власть за какой-то женщиной, и вовсе лишил его способностей рассуждать. Он растерянно кивнул.
Джеймс, желая отложить разговор об обсуждении тяжелой дипломатической ситуации, которая возникала со смертью Боуррика, обратился к следопыту:
— Мы попросим тебя отправить письма принцу Крондорскому — это помогло бы устранить недоразумения между нашими странами.
Солдат кивнул.
— Я, как солдат, служащий на границе, сделаю это с радостью, господин мой. — Он ушел седлать лошадь.
Джеймс поманил Локлира, и вдвоем они отошли в сторонку поговорить.
— Ну и ну, — произнес Локлир.
— Мы и раньше встречались со всякими трудностями. Нам не привыкать принимать решения.
— Думаю, надо возвращаться в Крондор, — сказал Локлир.
— Если мы вернемся, а Арута велит Эрланду ехать на празднование юбилея, мы рискуем обидеть императрицу, опоздав, — возразил Джеймс.
— Празднование продлится более двух месяцев, — заметил Локлир. — Мы еще успеем до окончания.
— Я бы все же предпочел приехать к началу, — сказал Джеймс и огляделся. — Не могу избавиться от мысли, что вокруг нас что-то происходит. — Он уставил палец в грудь Локлира. — Слишком удивительное совпадение, что напали именно на нас.
— Возможно, — не мог не согласиться Локлир, — но, если налет был намеренным, значит, те, кто стоит за его организацией, и пытались убить Боуррика в Крондоре.
Джеймс немного помолчал.
— Какой в этом смысл? Зачем им нужно убивать Боуррика?
— Чтобы начать войну между нашим Королевством и Империей.
— Это понятно. Я хочу знать, зачем кому-то нужна война?
Локлир пожал плечами.
— Почему начинают любую войну? Надо выяснить, кому в Империи будет больше всего на руку, если на северной границе начнутся беспорядки.
— А в Крондоре мы этого не узнаем, — кивнул Джеймс.
Джеймс, повернувшись и увидев, что Эрланд одиноко стоит на краю их небольшого лагеря и смотрит в ночную пустыню, подошел к нему.
— Тебе придется с этим. смириться, Эрланд, — тихо сказал Джеймс. — Ты должен перестать горевать и привыкать к новому положению дел.
Эрланд смущенно заморгал, как человек, внезапно попавший из темноты на свет:
— Что?
Джеймс, положив руку принцу на плечо, сказал:
— Теперь ты наследник. Ты будешь нашим следующим королем. И на пути в Кеш именно ты везешь судьбу всего нашего Королевства.
Эрланд, кажется, его не слышал. Он ничего не ответил, продолжая смотреть на запад, туда, где стоял караван работорговцев. Наконец он повернул лошадь и вернулся к отряду, который дожидался его, чтобы продолжить свой путь на юг, в сердце Великого Кеша.
Глава 7. ПЛЕННИК
Боуррик проснулся. Он лежал неподвижно, пытаясь прислушаться — в лагере даже ночью было шумно. Еще в полудреме ему на мгновение показалось, что кто-то позвал его по имени.
Он сел и, моргая, начал оглядываться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89