На закате в северной части неба появились мелкие облака, ветер переменился, подув им прямо в лицо. Боуррик начал опасаться, что, если пойдет дождь, лодка затонет раньше, чем они доберутся до берега. В этот момент на его лицо упали первые капли, а менее чем через час дождь полил всерьез.
***
Поднялось солнце, и корабль оказался прямо возле них. Последние четверть часа Боуррик неотрывно следил за его приближением. И принц и Сули, изможденные работой — всю ночь напролет они вычерпывали воду из лодки, — едва могли двигаться. Всю ночь их мотал шторм, несло течение, и Боуррик потерял всякое представление о том, где они сейчас находятся.
Корабль оказался небольшим трехмачтовым торговым судном с прямоугольными парусами. Он мог идти из любого порта Горького моря — и быть их спасением или приговором.
— Что за корабль? — крикнул Боуррик, когда судно подошло достаточно близко к ним.
Капитан, стоя у поручней, приказал переставить паруса, чтобы уравнять в скорости корабль и тонущий баркас.
— «Добрый Путник», из Бордона.
— Куда вы идете?
— В Фарафру.
Сердце Боуррика забилось. Торговец из Вольных городов направлялся в кешианский порт на Море Дракона.
— Хватит ли у вас еды еще на двоих?
— А сколько вы заплатите за проезд? — спросил капитан, глядя на измотанную пару в быстро наполнявшейся водой лодке.
Боуррику не хотелось расставаться с деньгами, которые он взял у Салайи, — они понадобятся позднее. Поэтому он сказал:
— Мы можем отработать.
— У меня экипаж набран, — ответил капитан. Боуррик был уверен, что капитан не собирается оставить их тонуть — этого не позволяли морские предрассудки, а просто старается набить цену, чтобы залучить матросов на несколько рейсов — не так-то просто набрать постоянную команду. Капитан торговался. Боуррик вытащил ржавый рыбацкий нож и свирепо взмахнул им.
— Тогда приказываю спустить флаг. Я объявляю вас нашими пленниками.
Капитан, не веря своим ушам, посмотрел на него и начал смеяться. Скоро и матросы на корабле хохотали во все горло. Отсмеявшись, капитан сказал:
— Поднимите этого бешеного и мальчишку на борт. И возьмите куре на пролив!
Глава 9. ТОРЖЕСТВЕННАЯ ВСТРЕЧА
Зазвучали трубы. Солдаты эскорта взяли на караул. Сотня верховых барабанщиков начала отбивать сложный ритм. Эрланд повернулся к Джеймсу, ехавшему слева от него.
— Невероятно!
Перед ними расстилался столичный город Империи — Кеш. Час назад они вступили в нижний город, где были встречены делегацией городского губернатора. Опять та же церемония, которую приходилось терпеть на каждой остановке по пути от Нар-Айаба до столицы. Когда губернатор Нар-Айаба встретил их на въезде в город, Эрланд испытал облегчение от своей тоски. Он больше недели переживал смерть Боуррика, впадая в страшное уныние, прерываемое только вспышками гнева на несправедливую судьбу. Пышная церемония встречи отвлекла его, и он забыл о своем несчастье часа на три.
К концу пути эти однообразные церемонии уже надоели. В больших городах и в малых — везде надо было участвовать в обрядах встречи и выслушивать длинные унылые речи отцов того или иного города.
Эрланд оглянулся на Локлира, который ехал рядом с одним из высших чиновников, встретивших их у городских ворот. Следуя знаку принца, оба подъехали к нему. Чиновника звали Кафи Абу Харез, он происходил из рода Бени-Вазиров, одной из народностей, населявших пустыню Джал-Пур. За последние сто лет многие уроженцы пустыни служили императорам, проявляя особые склонности и даже таланты к дипломатии и торговле. Прежний посланник Кеша в Западных землях, Абдур Рахман Хазар-хан, умерший десять лет назад, как-то сказал Эрланду и его брату:
— Мы — кочевой народ, а значит — хорошие барышники.
Эрланд не раз слышал, как его отец уважительно отзывался об этом человеке. И знал, что чиновник, ехавший рядом, не глупец, и с ним надо быть очень осторожным. Хуже врагов, чем жители. Джал-Пура, и представить невозможно.
— Да, ваше высочество, — сказал Кафи. — Чем могу служить вам?
Кафи завернулся в накидку. Эрланд уже видел такие костюмы в Крондоре — тюрбан, туника, штаны, длинный жилет, сапоги до колен и широкий пояс. Костюм чиновника отличался необычайно сложным золотым орнаментом, покрывавшим всю ткань. Кешианские придворные, кажется, злоупотребляли пристрастием к золотым блесткам и перламутру.
— Здесь церемония немного другая. Такого мы еще не видели, — сказал Эрланд. — Что это за солдаты?
— Это личная гвардия императрицы, ваше высочество.
— Такая большая? — удивился Эрланд.
— Да, ваше высочество.
— По численности почти как городской гарнизон, — заметил Локлир.
— Смотря какой город, господин мой, — ответил кешианец. — Если это город Королевства — может быть и да. Для кешианского города этого не хватит. Если мы говорим о Кеше, то это совсем небольшая часть.
— Не сочтете ли вы, что я выпытываю государственные секреты, если спрошу, сколько человек охраняет императрицу? — сухо спросил Эрланд.
— Десять тысяч, — ответил Кафи.
Эрланд и Локлир переглянулись.
— Десять тысяч! — воскликнул принц.
— Дворцовая гвардия, которая является частью личной гвардии, которая, в свою очередь, является частью городского гарнизона, — сердце кешианской армии. В стенах верхнего и нижнего города десять тысяч человек готовы встать на защиту Той, Которая Есть Кеш.
Они повернули лошадей, проезжая улицу, где по обеим сторонам стояли солдаты; за ними толпились любопытные горожане, довольно спокойно глядящие на прибывших островитян. Эрланд заметил, что дорога впереди поднимается вверх, взбираясь на плато. На полпути к вершине развевалось белое с золотом знамя; солдаты, стоявшие там, были одеты уже в другую форму.
— Это что, разные подразделения? — спросил принц.
— В древние времена, — ответил Кафи, — кешианцы были всего лишь одним из многочисленных народов, населявших берега Оверн-Дипа. Под натиском врагов они отступили на плато, где сейчас высится императорский дворец. По традиции те, кто служит Империи, но по крови не кешианцы, селятся в городе у подножия дворца, — он указал туда, где развевалось знамя. — Все солдаты, которых вы видите в городе, — из имперского гарнизона, но те, кто стоит выше знамени, — чистокровные кешианцы. Только они могут служить и жить во дворце. — С едва заметной горечью он добавил:
— Ни один из тех, кто не является чистокровным, не может жить во дворце.
Эрланд, как ни раздумывал над словами Кафи, не мог понять, какого мнения придерживается сам вельможа. Поэтому он просто улыбнулся, показывая, что рад познакомиться с одной из традиций Кеша.
Приблизившись к началу подъема, Эрланд обратил внимание, что те, кто стоял в почетном карауле по всему пути их следования, были такими же, как и повсюду в Империи, — здесь смешались представители всех рас и народностей — конечно, больше темноволосых и смуглых, чем в Королевстве, но рыжие и блондины тоже попадались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89