И вдруг он даже не услышал, а скорее почувствовал, что за его спиной кто-то есть. Он отшатнулся, и удар, который мог бы раскроить ему череп, пришелся по виску вскользь. Упав, Боуррик откатился в сторону от всадника, который напал на него. Он был уже на коленях и вскочил бы, но попал под ноги лошади — противник использовал ее вместо оружия. Оглушенный, принц рухнул на землю и сквозь красную пелену, застлавшую взор, увидел всадника, который, соскочив с лошади, встал над ним. Принц отстранение наблюдал, как бандит занес ногу в тяжелом сапоге и ударил его в висок.
***
Джеймс развернул лошадь и двинулся наперерез бандиту, который направлялся к вьючным лошадям. Бандит резко свернул, и Джеймс вдруг оказался в сравнительно спокойном месте в самом центре схватки. Он огляделся, пытаясь найти принцев, и увидел Эрланда, который сбил одного из бандитов с лошади; Боуррика нигде не было видно.
Сквозь завывания ветра Джеймс услышал крик Локлира:
— Ко мне! Ко мне!
Бросив искать Боуррика, Джеймс развернул лошадь, чтобы присоединиться к собиравшемуся отряду гвардейцев. Следуя отрывистым командам, солдаты перестроились, и вот уже не группа захваченных врасплох охранников, а отряд самых опытных бойцов Королевства Островов готовился встретить очередную атаку врага.
Колючий ветер засыпал песком глаза, и от него невозможно было укрыться — новый сильный порыв бури поднял на поле боя вихрь песка и пыли, но, как только он стих, схватка продолжилась. Сталь ударялась о сталь, раздавались крики, проклятья, хрипы распоротых глоток.
Потом налетел очередной порыв ветра. Он оказался просто ослепляющим — нельзя было повернуться к ветру без риска потерять зрение. Джеймс, прикрывая лицо рукавом, подставил ветру спину, остро сознавая, что ничем со спины не защищен, но поделать ничего не мог. Его слегка утешила мысль, что и напавшие на них тоже беспомощны.
Ветер стал слабее, и Джеймс развернул лошадь, чтобы встретить любого нападавшего лицом к лицу. Но бандиты, как порождения дурного сна, исчезли вместе с клубами пыли.
Оглядываясь, Джеймс видел только своих солдат. По приказу Локлира солдаты спешились, крепко держа поводья лошадей, — порывы ветра опять усилились.
— Ты не ранен? — крикнул Локлир.
Джеймс жестом показал, что нет.
— Где Гамина? — крикнул он Локлиру.
Локлир указал назад.
— Она была с вьючными лошадьми. Боуррик помогал ей.
Джеймс услышал мысли Гамины.
— Я здесь, любимый. Со мной все в порядке. Но Боуррика и одного из гвардейцев захватили бандиты.
— Гамина говорит, что Боуррик и кто-то из стражников захвачены бандитами!
— закричал Джеймс.
Локлир выругался.
— Нам придется ждать, когда уляжется буря. Джеймс попытался вглядеться в пыльную мглу — дальше десятка футов уже ничего не было видно. Да, приходилось ждать.
***
Боуррик застонал: пинок под ребра привел его в чувство. Над головой по-прежнему бушевала буря, но в узкой расщелине, где укрылись бандиты, было относительно тихо. Принц приподнялся на локте и обнаружил, что его руки скованы цепью непривычного для него вида.
Рядом с ним без сознания лежал, связанный, один из его гвардейцев. Судя по крови, запекшейся в волосах, он был серьезно ранен в голову. Корявая рука, дернув цепь, сковывавшую руки Боуррика, развернула его лицом к человеку, который и пнул принца. Мужчина присел перед Боурриком на корточки. Он был тощ, коротко подстриженная черная борода походила скорее на длинную щетину. Тюрбан, когда-то роскошный, выцвел и кишел вшами. Одет он был в простые штаны и тунику. На ногах — высокие сапоги. Позади него стоял другой
— в кожаном жилете, открывавшем голую грудь. Его голова была обрита, и только с макушки свисал длинный локон, а в ухе виднелось большое золотое кольцо. По этим признакам Боуррик догадался, что перед ним один из членов гильдии работорговцев из Дурбина.
Первый человек кивнул Боуррику, потом посмотрел на гвардейца, у которого все лицо было залито кровью, и отрицательно покачал головой. Работорговец, дернув цепь, поднял Боуррика на ноги, а тощий вытащил кинжал. Прежде чем/Боуррик сообразил, что тот собрался делать, человек в тюрбане перерезал гвардейцу горло.
Работорговец хрипло зашептал Боуррику в ухо:
— Без шуток, колдун. Эти цепи неподвластны колдовству, или Москанони-торговец получит на обед мой кинжал. Выступаем немедленно, и твои друзья не смогут тебя разыскать. Скажешь хоть одно слово — и я тебя прикончу. — Он говорил на северном кешианском диалекте.
Боуррик, у которого после удара еще кружилась голова, только слабо кивнул в ответ. Работорговец потащил его по расщелине туда, где несколько бандитов возились с большим тюком. Один из них тихо выругался. Спутник работорговца подошел к нему и схватил за руку:
— Что ты нашел? — спросил он на языке пустыни — смеси кешианского, наречия королей и языка жителей Джал-Пура.
— Женская одежда, сушеное мясо и сухари. Где обещанное золото?
Тощий — похоже, он тут был главным — тоже выругался.
— Убью этого Лейфа. Он сказал, что аристократы везут золото императрице.
Работорговец покачал головой, словно ожидал услышать нечто подобное.
— В следующий раз не будешь доверять дуракам. — Он глянул вверх, туда, где свистел ветер, и сказал:
— Буря утихает. От нас до его друзей, — он кивнул на Боуррика, — всего несколько ярдов. Не хотелось бы, чтобы нас здесь нашли.
Тощий повернулся к нему:
— Этой бандой командую я, Касим. — Он был разъярен. — Я скажу, когда идти, а когда стоять.
Работорговец пожал плечами.
— Если мы сейчас не уедем, нам придется опять сражаться, Лютен. И на этот раз они будут готовы. И мне кажется, что у этого сброда мы не найдем ни золота, ни драгоценностей.
Лютен оглянулся.
— Эти вооруженные солдаты…
Он прикрыл глаза и заскрипел зубами. Боуррик понял, что это человек буйного темперамента; будучи прирожденным лидером, он держал своих людей в повиновении не только силой духа, но еще и угрозами. Кивнув на Боуррика, он сказал:
— Убей его, и поедем.
Касим встал перед Боурриком, словно пытаясь заслонить его, и сказал:
— Мы договорились, что я всех пленников получу как рабов. Иначе мои люди не поехали бы с твоими.
— Ба! — воскликнул Лютен. — Да они нам и не понадобились. С солдатами мы бы и сами справились. Этот дурак Лейф нас всех обманул.
Ветер начал стихать.
— Не знаю, кто глупее, — сказал Касим, — дурак или тот, кто его слушает, но этого человека я отвезу на аукцион. В Дурбине он принесет мне прибыль. Иначе гильдии не понравится мое путешествие, не принесшее никакой прибыли.
Повернувшись к Боуррику, Лютен грубо спросил:
— Ну, ты! Где золото?
— Золото? — переспросил Боуррик, изображая непонимание.
Лютен, шагнув вперед, ударил Боуррика по лицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
***
Джеймс развернул лошадь и двинулся наперерез бандиту, который направлялся к вьючным лошадям. Бандит резко свернул, и Джеймс вдруг оказался в сравнительно спокойном месте в самом центре схватки. Он огляделся, пытаясь найти принцев, и увидел Эрланда, который сбил одного из бандитов с лошади; Боуррика нигде не было видно.
Сквозь завывания ветра Джеймс услышал крик Локлира:
— Ко мне! Ко мне!
Бросив искать Боуррика, Джеймс развернул лошадь, чтобы присоединиться к собиравшемуся отряду гвардейцев. Следуя отрывистым командам, солдаты перестроились, и вот уже не группа захваченных врасплох охранников, а отряд самых опытных бойцов Королевства Островов готовился встретить очередную атаку врага.
Колючий ветер засыпал песком глаза, и от него невозможно было укрыться — новый сильный порыв бури поднял на поле боя вихрь песка и пыли, но, как только он стих, схватка продолжилась. Сталь ударялась о сталь, раздавались крики, проклятья, хрипы распоротых глоток.
Потом налетел очередной порыв ветра. Он оказался просто ослепляющим — нельзя было повернуться к ветру без риска потерять зрение. Джеймс, прикрывая лицо рукавом, подставил ветру спину, остро сознавая, что ничем со спины не защищен, но поделать ничего не мог. Его слегка утешила мысль, что и напавшие на них тоже беспомощны.
Ветер стал слабее, и Джеймс развернул лошадь, чтобы встретить любого нападавшего лицом к лицу. Но бандиты, как порождения дурного сна, исчезли вместе с клубами пыли.
Оглядываясь, Джеймс видел только своих солдат. По приказу Локлира солдаты спешились, крепко держа поводья лошадей, — порывы ветра опять усилились.
— Ты не ранен? — крикнул Локлир.
Джеймс жестом показал, что нет.
— Где Гамина? — крикнул он Локлиру.
Локлир указал назад.
— Она была с вьючными лошадьми. Боуррик помогал ей.
Джеймс услышал мысли Гамины.
— Я здесь, любимый. Со мной все в порядке. Но Боуррика и одного из гвардейцев захватили бандиты.
— Гамина говорит, что Боуррик и кто-то из стражников захвачены бандитами!
— закричал Джеймс.
Локлир выругался.
— Нам придется ждать, когда уляжется буря. Джеймс попытался вглядеться в пыльную мглу — дальше десятка футов уже ничего не было видно. Да, приходилось ждать.
***
Боуррик застонал: пинок под ребра привел его в чувство. Над головой по-прежнему бушевала буря, но в узкой расщелине, где укрылись бандиты, было относительно тихо. Принц приподнялся на локте и обнаружил, что его руки скованы цепью непривычного для него вида.
Рядом с ним без сознания лежал, связанный, один из его гвардейцев. Судя по крови, запекшейся в волосах, он был серьезно ранен в голову. Корявая рука, дернув цепь, сковывавшую руки Боуррика, развернула его лицом к человеку, который и пнул принца. Мужчина присел перед Боурриком на корточки. Он был тощ, коротко подстриженная черная борода походила скорее на длинную щетину. Тюрбан, когда-то роскошный, выцвел и кишел вшами. Одет он был в простые штаны и тунику. На ногах — высокие сапоги. Позади него стоял другой
— в кожаном жилете, открывавшем голую грудь. Его голова была обрита, и только с макушки свисал длинный локон, а в ухе виднелось большое золотое кольцо. По этим признакам Боуррик догадался, что перед ним один из членов гильдии работорговцев из Дурбина.
Первый человек кивнул Боуррику, потом посмотрел на гвардейца, у которого все лицо было залито кровью, и отрицательно покачал головой. Работорговец, дернув цепь, поднял Боуррика на ноги, а тощий вытащил кинжал. Прежде чем/Боуррик сообразил, что тот собрался делать, человек в тюрбане перерезал гвардейцу горло.
Работорговец хрипло зашептал Боуррику в ухо:
— Без шуток, колдун. Эти цепи неподвластны колдовству, или Москанони-торговец получит на обед мой кинжал. Выступаем немедленно, и твои друзья не смогут тебя разыскать. Скажешь хоть одно слово — и я тебя прикончу. — Он говорил на северном кешианском диалекте.
Боуррик, у которого после удара еще кружилась голова, только слабо кивнул в ответ. Работорговец потащил его по расщелине туда, где несколько бандитов возились с большим тюком. Один из них тихо выругался. Спутник работорговца подошел к нему и схватил за руку:
— Что ты нашел? — спросил он на языке пустыни — смеси кешианского, наречия королей и языка жителей Джал-Пура.
— Женская одежда, сушеное мясо и сухари. Где обещанное золото?
Тощий — похоже, он тут был главным — тоже выругался.
— Убью этого Лейфа. Он сказал, что аристократы везут золото императрице.
Работорговец покачал головой, словно ожидал услышать нечто подобное.
— В следующий раз не будешь доверять дуракам. — Он глянул вверх, туда, где свистел ветер, и сказал:
— Буря утихает. От нас до его друзей, — он кивнул на Боуррика, — всего несколько ярдов. Не хотелось бы, чтобы нас здесь нашли.
Тощий повернулся к нему:
— Этой бандой командую я, Касим. — Он был разъярен. — Я скажу, когда идти, а когда стоять.
Работорговец пожал плечами.
— Если мы сейчас не уедем, нам придется опять сражаться, Лютен. И на этот раз они будут готовы. И мне кажется, что у этого сброда мы не найдем ни золота, ни драгоценностей.
Лютен оглянулся.
— Эти вооруженные солдаты…
Он прикрыл глаза и заскрипел зубами. Боуррик понял, что это человек буйного темперамента; будучи прирожденным лидером, он держал своих людей в повиновении не только силой духа, но еще и угрозами. Кивнув на Боуррика, он сказал:
— Убей его, и поедем.
Касим встал перед Боурриком, словно пытаясь заслонить его, и сказал:
— Мы договорились, что я всех пленников получу как рабов. Иначе мои люди не поехали бы с твоими.
— Ба! — воскликнул Лютен. — Да они нам и не понадобились. С солдатами мы бы и сами справились. Этот дурак Лейф нас всех обманул.
Ветер начал стихать.
— Не знаю, кто глупее, — сказал Касим, — дурак или тот, кто его слушает, но этого человека я отвезу на аукцион. В Дурбине он принесет мне прибыль. Иначе гильдии не понравится мое путешествие, не принесшее никакой прибыли.
Повернувшись к Боуррику, Лютен грубо спросил:
— Ну, ты! Где золото?
— Золото? — переспросил Боуррик, изображая непонимание.
Лютен, шагнув вперед, ударил Боуррика по лицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89