- А скорпионы с пауком?
Гордон пренебрежительно отмахнулся.
- Чепуха! Было бы о чем говорить! Смотри под ноги, не плошай - и ни
одна из этих гадин тебя не коснется.
- Твоими бы устами да мед пить!
- А по-моему, ты до сих пор не уяснил главного. Нас теперь двое, и
это серьезным образом меняет весь расклад. Обречены одиночки, мы же с
тобой можем дежурить посменно. Ты уже держишься на ногах, так что постоять
за себя сумеешь, - Гордон приводил не бог весть какие аргументы, но голос
его был тверд и оказывал на Виктора благотворное действие. Убеждали даже
не сами слова, сколько та уверенность, с которой он рубил фразу за фразой.
- Кроме того, и у тебя, и у меня есть за что драться. Есть и чем
драться, согласен? Словом, кто здесь кого - мы еще посмотрим!
Его напористость рассмешила Виктора.
- Я что, кажусь тебе полным размазней? Похоже, ты задал себе цель
вдохнуть в меня уверенность?
- И вдохну! - несколько резковато отреагировал Гордон. Отвернувшись в
сторону, добавил: - Потому что знаю, при каких обстоятельствах тебя брали
люди Рупперта.
Виктор поморщился. Все-таки этот парень нашел, чем его ущемить.
- Давай не будем об этом. - Он недовольно потер ноющую ногу.
Они ненадолго замолчали. И сразу стало слышно, как тихо напевает
скользящий над песчаными барханами ветер. Колеблющимся маревом зной плыл
над землей, ломая далекую линию горизонта. От этой игры видимого глаз
терялся, и марево воспринималось, как некое подобие тумана. Казалось
странным, что ветер не в состоянии разогнать этот стекольчатый трепет,
что, разогревшийся и успокоившийся, мир и здесь не может обойтись без
вечных своих фокусов и причуд.
Чуть прищурившись, вместо песчаной равнины Виктор вдруг увидел
взбаламученный до самого дна океан. Желтые гигантские волны вздымались и
опадали. Но это был особый океан, медлительный и тяжелый. Бурю и шторм
этой стихии обычное человеческое зрение по суетной своей непоседливости
просто не замечало.
- Да... - протянул Сэм. Он по-прежнему глядел чуть в сторону. -
Наверное, это и впрямь не мое дело, и все-таки... - Он неловко
прокашлялся. - Пойми меня правильно, Вилли. Если отправляешься в горы, то
обязательно берешь курс на вершину. Иначе незачем трогаться с места. Это
предприятие рискованное, но коли уж мы взялись за него...
- Я понял тебя. Сэм. Если дело только за этим, то на мой счет можешь
не волноваться. Свой кризис я уже пережил.
- Ты уверен в этом?
- На все сто, дружище.
- Вот и замечательно! - Сэм облегченно вздохнул. Было очевидно, что
опасения, которые он высказал, действительно мучили его. Он словно
выдернул из души беспокоившую занозу, и даже серые его глаза как будто
чуточку просветлели. А Виктор внезапно ощутил неудобство. Он даже заерзал
на ступеньке.
- Сэм, - пробормотал он. - Я хотел тебя предупредить...
- Предупредить? О чем?
- Я ведь рассказывал тебе о Летиции с Майклом. Я их крепко подвел...
- Он заметил нетерпеливый жест Гордона и заторопился. - Но речь я веду о
другом. То есть, мне хотелось поделиться с тобой выводами, к которым я
пришел после того, что приключилось с Майклом. Так вот, мне кажется, что
событийность не обманешь. Это, конечно, не та вещь, о которой я умею
рассуждать, и все-таки... Я понял, что существует некий баланс между
амплитудой событий и частотой их повторения. Что-то вроде постоянного
интеграла. Мелкие события происходят часто, крупные - редко. Это очень
напоминает математическое уравнение. Можно ведь сформулировать и так: если
слишком долго ничего не происходит, значит следует ждать чего-то особенно
неприятного. Такова закономерность. Ее не перехитрить. Чем круче
натягивают тетиву, тем длительнее полет стрелы, но тем и сокрушительнее
удар. Оставаясь на одном месте, исключив всякое взаимодействие с миром, мы
крепко рискуем, так как отягощаем грядущие события. Может быть, я путано
объясняю, но отчего-то мне кажется, что все именно так и обстоит. - Виктор
покосился на одинокое облако, плывущее по небу. - Это можно сравнить с
зарядом, накапливающимся в тучах. Чем больше сопротивляемость диэлектрика,
тем более мощная рождается молния...
Гордон слушал его с напряженным вниманием. На этот раз он не спешил
отмахнуться или пренебрежительно скривиться.
- Вот, в сущности, и все, что я хотел сказать, - Виктор положил
"беретту" на ступеньку, взмокшую ладонь вытер о брючину.
- В нашем случае, - медленно проговорил Гордон, - город, видимо, и
являет собой тучу. Ага... Может быть, ты и прав. Однако не забывай:
впереди отнюдь не вечность - все, что от нас требуется, это пережить
несколько дней. А потом ты станешь таким же, как все.
- При условии, если молния не грянет раньше. Ты знаешь, мне думается,
что силу этого удара можно даже вычислить. Во всяком случае помощники
Борхеса наверняка это умеют.
- Но нам-то это зачем? - Сэм погладил ладонью ствол "ремингтона". -
По мне - так лучше обойтись без этих вычислений. Какой прок тебе в том,
что кто-то подскажет день твоей смерти? Вот уж ничего хорошего! - Сэм
передернул плечами.
- Зная, что нам грозит, мы могли бы и соответственно подготовиться.
- Я не Крез, и ты тоже, по-моему, не шах персидский. К тому, что мы
имеем, добавить нечего. Ну а если твоя молния шарахнет раньше, что ж... Во
всяком случае, мы встретим ее не с голыми руками. В доме полно оружия,
освещение, связь - все продублировано...
- Черт! - вырвалось у Виктора. Наклонив голову, он смахнул с волос
липкую кляксу. Высоко в небе, распластав крылья, парил нашкодивший коршун.
- Великолепно! - Гордон не сдержал усмешки. Виктор и сам был готов
прыснуть.
Одинокая птица плавно заходила на второй круг. Очевидно, она
пребывала в игривом настроении. Не дожидаясь повторения досадного
происшествия, донор бывший и донор настоящий поспешили укрыться под
крышей.
Общаться с Гордоном оказалось удивительно просто. Сам того не
заметив, Виктор успел поведать новому товарищу о прежней жизни в России, о
времени, проведенном в плену, о Майкле, о Летиции. Сэм не изображал из
себя слушателя, он им был. Не только рассказчиками славен свет - и
слушателями тоже. На рассказываемое Гордон реагировал с редким добродушием
- внимание его зарождалось не от глазированной вежливости, а от искреннего
участия. Умея держаться собственного мнения, он не заглушал чужого.
Неторопливый в суждениях, он многому не верил, но и не спешил с
опровержениями. Жизнь приучила Сэма к осторожности, однако и осторожность
его была странного свойства, подчас граничащая с неприкрытым наивом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54