Он вздохнул.
– Стало быть, ты все рассчитала изначально.
– Да, но это не имеет никакого отношения к моим чувствам к тебе. Мне много пришлось повозиться с тобой, Спархок, так что я тебя очень люблю. Ты был таким милым ребенком. Я едва не стерла Келтэна с лица земли, когда он перебил тебе нос. Сефрения отговорила меня. Мама – совсем другое дело. Ты был мил, но она – просто обворожительна. Я полюбила ее, едва увидела, и сразу поняла, что вам с ней будет хорошо вдвоем. По правде говоря, я горжусь тем, как все обернулось. Думаю, даже Беллиом доволен – хотя, конечно, он никогда в этом не признается. Беллиом иногда такой упрямый.
– А твой родич Сетрас действительно побывал в Базилике и говорил с Долмантом? – спросил вдруг Вэнион.
– Конечно.
– И как Долмант воспринял это?
– На удивление хорошо. Конечно, Сетрас умеет быть очень обаятельным, когда пожелает, а Долмант взаправду обожает меня. – Она помолчала, и в ее темных глазах появилось задумчивое выражение. – Думается мне, Вэнион, что его архипрелатство еще принесет вашей Церкви глубокие перемены. Долмант отнюдь не твердолобый фанатик, в отличие от, скажем, Ортзела. Думаю, при нем эленийская теология претерпит серьезные изменения.
– Консерваторам это не понравится.
– А им никогда ничего не нравится. Они и нижнее белье не меняли бы, если б это не было необходимо.


***

– С точки зрения закона, это в высшей степени сомнительно, ваше величество, – говорил Оскайн. – Я не подвергаю сомнению твои слова, анара, – поспешил добавить он, – но, полагаю, все мы понимаем, что столкнемся с немалыми трудностями. Все, что у нас имеется, – ничем не подтверждаемое свидетельство Ксанетии о том, что думают эти люди. Даже самый снисходительный судья не сможет переварить такое. Нам предстоит рассматривать весьма сложные дела – особенно учитывая то, что некоторые обвиняемые принадлежат к высшей знати Тамула.
– Скажи уж им обо всем, Стрейджен, – предложил Спархок. – Ты ведь так или иначе собираешься осуществить свой план, а если ты с ними не поделишься, они еще месяц будут ломать головы над юридическими тонкостями.
Стрейджен моргнул.
– Лучше бы тебе помалкивать, старина, – страдальчески проговорил он. – Их величества – персоны официальные и в некотором роде обязаны соблюдать букву закона. Им было бы куда спокойнее, если б мы не стали посвящать их в подробности.
– Согласен, но тогда у них уйдет уйма времени на судейские проблемы, а время нам слишком дорого.
– В чем дело? – с любопытством спросил Сарабиан.
– Милорд Стрейджен и милорд Кааладор, ваше величество, разработали способ сократить наши судебные расходы – в интересах дела, разумеется. Ты сам расскажешь, Стрейджен? Или предпочитаешь, чтобы это сделал я?
– Валяй, рассказывай сам. Может быть, в твоих устах это прозвучит поприличнее. – Стрейджен отки– Нулся на спинку кресла, задумчиво поигрывая парой золотых монет.
– План весьма прост, ваше величество, – сказал Спархок. – Они предлагают вместо того, чтобы арестовывать всех заговорщиков, шпионов, доносчиков и тому подобных, – просто убить их всех.
– Что?! – воскликнул Сарабиан.
– Это уж чересчур прямолинейно, Спархок, – посетовал Стрейджен.
– Я человек прямой, – пожал плечами Спархок. – По правде говоря, ваше величество, я эту идею одобряю. Вэнион же переварил ее с трудом. – Он откинулся в кресле и задумчиво продолжал:
– Правосудие – странная штука. Оно лишь частично заинтересовано в том, чтобы наказать виновных. Главная его цель – устрашение. Правосудие стремится отбить у людей охоту совершать преступления тем, что – прилюдно – причиняет всяческие неприятности пойманным преступникам. Однако, как заметил Стрейджен, большинство преступников так и не попадает в лапы закона, а потому все, чем занимаются полиция и суды, – всеми силами стараются оправдать свое содержание. Стрейджен предлагает обойти и суд, и полицию и в одну ночь отправить к нашим подопечным убийц. Наутро по всей Империи всякого, кто хоть отдаленно связан с Заластой и его дружками-изгоями, найдут с перерезанным горлом. Если нам нужно устрашение, так лучшего и не придумаешь. Нам не станут помехой ни оправдательные приговоры, ни прошения о помиловании на высочайшее имя. Если мы устроим эту бойню, еще много лет каждому жителю Тамульской империи при одной мысли об измене будут сниться страшные сны. Я одобряю тактические преимущества этой идеи. Проблему справедливости и правосудия я оставляю богам – или судейским чинам. Мне нравится эта идея, потому что она причинит чудовищный урон Заласте. Он стирик, а стирики обычно добиваются того, что им нужно, обманом и уловками. Чтобы достичь своих целей без открытой борьбы, Заласта создал грандиозную и сложную сеть предателей. План Стрейджена уничтожит эту сеть в одну ночь, и после этого только сумасшедший захочет присоединиться к Заласте. Потеряв своих людей, Заласта будет вынужден вступить в открытую борьбу – а в этом он не силен, в отличие от нас. Мы получим возможность вести борьбу на наших условиях – а это всегда было громадным тактическим преимуществом.
– При том, что выбор времени за нами, – прибавил Кааладор. – Очень важно сделать это в нужное время.
– И никто не будет ожидать от нас такого хода, – заметил Итайн. – В этом тоже наше преимущество.
– Существуют законы, Итайн, – возразил его брат. – Законы – основа цивилизации. Если мы начнем нарушать законы, как мы можем ожидать, что им будут подчиняться другие?
– В том-то и вся соль, Оскайн. Сейчас наши законы защищают преступников, а не общество в целом. Мы еще успеем после придумать этому плану достойное юридическое обоснование. Единственное, что меня не устраивает, – что у этих… гм… исполнителей политики правительства не будет официального статуса. – Итайн нахмурился. – Полагаю, мы разрешим эту проблему, назначив милорда Стрейджена на пост министра внутренних дел, а мастера Кааладора – главой тайной полиции.
– Еще какой тайной, ваше превосходительство! – рассмеялся Кааладор. – Я даже в глаза не видел большинства этих убийц.
Итайн улыбнулся.
– Именно такие нам и нужны, я полагаю. – Он взглянул на императора. – Это придаст всему делу легкий оттенок законности, ваше величество, – на тот случай, если вы решите одобрить его.
Сарабиан с задумчивым видом откинулся в кресле.
– Это искушение, – сознался он. – Такая кровавая баня обеспечит гражданский мир в Империи самое малое на сотню лет вперед. – Он с усилием согнал с лица мечтательное выражение. – Нет, это уж слишком по-варварски. Я не могу одобрить нечто подобное в присутствии леди Сефрении и анары Ксанетии.
– Каково твое мнение, Ксанетия? – осторожно осведомилась Сефрения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144