Спархок рассмеялся, сгреб ее в объятия и от души поцеловал.
– Я люблю тебя, – сказал он, все еще смеясь.
– Разве он не милый мальчик? – обратилась Даная к Ксанетии.
Дэльфийка улыбнулась.
– Если мы не знали о том, что Беллиом обладает сознанием – и собственной волей, – известно ли это Киргону? Азеш, полагаю я, об этом не знал. Вот ты, Богиня, хотела бы обладать тем, что может само принимать решения да еще в состоянии решить, что ты ему совсем не по душе?
– Ни за что, – ответила она. – Киргон, однако, может быть другого мнения. Он так самонадеян, что вполне может решить, будто способен повелевать Беллиомом против его воли.
– Но ведь на самом деле ему это не под силу, верно? Азеш считал, что сумеет подчинить себе Беллиом грубой силой. Ему даже не нужны были кольца, а ведь кольца могут принудить Беллиом, потому что они часть его. Возможно ли, чтобы Киргон был таким же тупицей, как Азеш?
– Спархок, ты говоришь о моем дальнем родственнике. Будь добр выражаться почтительнее. – Даная глубокомысленно наморщила лоб и рассеянно поцеловала отца.
– Не надо, – сказал он. – Мы говорим о серьезных делах.
– Знаю, знаю. Мне так легче думается. Беллиом никогда прежде не проявлял открыто своей воли. Пожалуй, ты прав, Спархок. Азеш никогда не блистал сообразительностью. Киргон в этом очень похож на него, и в прошлом ему уже доводилось совершить несколько серьезных промахов. Таков уж один из недостатков божества. Нам не нужно быть сообразительными. Всем нам хорошо известно могущество Беллиома, но до сих пор никому из нас не приходила в голову мысль, что он может обладать волей. Ксанетия, он действительно разговаривал со Спархоком? Я имею в виду – как равный с равным?
– По меньшей мере как равный, Божественная, – отвечала Ксанетия. – Беллиом и Анакха – союзники, и ни один из них не повелевает другим.
– И куда же нас это заведет, Спархок? – осведомилась Даная.
– Понятия не имею. Впрочем, вполне вероятно, что Киргон снова допустил промашку. Он обманом вынудил меня вернуть в мир единственное, что может погубить его. Думаю, здесь у нас есть преимущество, и нам надо только как следует обдумать, как лучше его использовать.
– Спархок, ты отвратителен, – вздохнула Даная.
– Прошу прощения?
– Ты только что лишил меня удовольствия вновь и вновь повторять: «Я же тебе говорила».
***
Заласта прибыл в Материон через два дня. Наскоро поздоровавшись с остальными, он тотчас же отправился в комнату Сефрении.
– Он все исправит, Вэнион, – заверил Спархок магистра. – Он ее старинный друг и слишком мудр, чтобы поддаваться предрассудкам.
– Я в этом не уверен, Спархок, – угрюмо ответил Вэнион. – Я ведь и Сефрению считал слишком мудрой для этого, а что получилось – сам видишь. Возможно, этой слепой ненавистью одержимы все стирики без исключений. Если Заласта испытывает к дэльфам те же чувства, что и Сефрения, он только укрепит ее ненависть.
Спархок покачал головой.
– Нет, мой друг. Заласта выше этого. У него нет причин доверять и эленийцам, однако он ведь сам вызвался нам помогать, помнишь? Он реалист и, даже если разделяет чувства Сефрении, сумеет справиться с ними во имя политической необходимости. И, если я прав, убедит Сефрению сделать то же самое. Ей ведь необязательно любить Ксанетию – достаточно признать, что мы не можем без нее обойтись. Если Заласта сумеет убедить ее в этом, вам с Сефренией удастся помириться.
– Возможно.
Несколькими часами спустя Заласта вышел из комнаты Сефрении – один. Его простоватое, типично стирикское лицо выражало глубокую озабоченность.
– Все не так-то просто, принц Спархок, – сказал он пандионцу, с которым встретился в коридоре. – Сефрения глубоко уязвлена и страдает. Не понимаю, о чем только думала Афраэль.
– Кто может понять Афраэль, мудрый? – Спархок коротко, невесело усмехнулся. – Она бывает капризной и непредсказуемой, как никто другой. Насколько я понимаю, ей не нравится ненависть Сефрении к дэльфам, и она решила исцелить ее – на свой лад. Боюсь, выражение «действовать во благо кого-то», как правило, подразумевает некоторую жестокость по отношению к этому «кому-то». Сумел ли ты внушить Сефрении хоть какое-то благоразумие?
– Мне пришлось действовать обходными путями, ваше высочество, – ответил Заласта. – Сефрении уже нанесена тяжкая рана. Сейчас не время впрямую нажимать на нее. По крайней мере, мне удалось уговорить ее отложить возвращение в Сарсос.
– Это уже кое-что. А теперь пойдем поговорим с остальными. За время твоего отсутствия случилось очень многое.
***
– Эти сведения исходят из достоверных источников, анара, – холодно сказал Заласта.
– И тем не менее, Заласта Стирик, я клятвенно заверяю тебя, что они ложны. Вот уже сто лет ни один дэльф не покидал нашей долины – кроме как для того, чтобы передать наше приглашение Анакхе.
– Такое случалось и прежде, Заласта, – сказал Келтэн облаченному в белое стирику. – Мы своими глазами видели, как Ребал, держа речь перед эдомскими крестьянами, использовал самые обыкновенные фокусы.
– Вот как?
– Это были трюки, какие можно встретить на второсортных ярмарках, мудрый, – пояснил Телэн. – Один из его пособников бросил что-то в костер, пламя вспыхнуло, пошел густой дым, а потом человек, одетый в древние доспехи, вылез из укрытия и принялся ораторствовать на старинном наречии. Крестьяне, все как один, были твердо убеждены, что видели Инсетеса, восставшего из могилы.
– Те, кто видел сияющих, мастер Телэн, были не так легковерны, – возразил Заласта.
– Значит, тот, кто обвел их вокруг пальца, не был так неуклюж, – пожал плечами мальчик. – Искусный фокусник может кого угодно убедить в чем угодно – если только тот не окажется слишком близко и не разглядит потайные проволочки. По словам Сефрении, это означает, что у наших противников не хватает настоящих магов и они вынуждены пробавляться мошенничеством.
Заласта нахмурился.
– Возможно и такое, – нехотя признал он. – Сияющих видели мельком и издалека. – Он взглянул на Ксанетию. – Ты уверена, анара? Не может быть так, что кто-то из твоих соплеменников живет сам по себе, не в Дэльфиусе, и стакнулся с нашими врагами?
– В подобном случае, Заласта Стирик, сии дэльфы уже не были бы дэльфами. Мы прикованы к нашему озеру. Одно лишь озеро делает нас таковыми, каковы мы есть, и я истинно уверяю тебя, что свет, источаемый нами, есть лишь меньшее наше отличие от иных людей. – Она сурово и печально взглянула на него. – Ты стирик, Заласта из Илары, и кому, как не тебе, ведать, что значит разительно отличаться от тех, кто обитает рядом с тобой.
– О да, – согласился он, – на свою беду мы хорошо это знаем.
– Решение народа твоего обитать среди иных рас, быть может, и годно для стириков, – продолжала Ксанетия, – для нас же сие немыслимо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144