Ниже камни крупнее. Надежнее для опоры. С них можно сделать рывок.
Всех троих, конечно, не завалить, но одного-то, вот этого черноухого, проткнуть можно. По крайней мере, попытаться…
– Давайте, боровы, давайте, – сказал Леха. – Шутки у вас тупые, но вы давайте, тренируйте языки, вам пригодится…
– Ты кого боровом назвал! – взвизгнул альбинос – Черноух, ты слышал?! Клык! – покосился он на каштанового…
Но Леха на альбиноса уже не смотрел. Черноухий кабан взмахнул битой и рванулся навстречу…
Но так и не добежал.
Каштановый кабан – по-прежнему с совершенно равнодушным рылом, словно его тут вообще не было, – чуть выбросил вперед копыто и подсек ногу черноухого. Несильно, лишь едва коснулся – но точно. Ноги черноухого заплелись.
Он рухнул на камни, растянувшись во весь рост, и взвыл. Вскочил, не переставая подвывать. Острые камешки распороли шкуру. На коленях, на груди, на локтях выступили сотни темно-алых капель, словно кровавый пот.
– Клык, ты чего?… – тихонько пискнул альбинос, косясь на каштанового и пятясь за камни.
– Бляха-муха! – взревел черноухий, разворачиваясь. – Да ты че, Клык? Совсем забурел, да?!
Он рванулся на каштанового, а тот даже не шелохнулся. Еще и ухмылочка появилась.
Черноухий подскочил к нему, замахнулся… И сдал назад. Лишь стоял, до хруста вцепившись в дубину обеими руками.
– Сам остынешь или помочь? – лениво осведомился каштановый.
– Крутой, да?! – зашелся черноухий. – Крутой?!
От напряжения в руках его дубина мелко подрагивала.
– Заткнулся, я сказал, – все так же тихо и почти ласково предложил Клык. Но было в его тоне что-то такое…
Черноухий звучно сглотнул и отступил.
А Клык шагнул к Лехе и добродушно оскалился:
– Ну здорово, новичок.
Леха покосился на черноухого – тот с тихой ненавистью глядел в затылок окольцованному. Альбинос все еще пугливо косясь то на каштанового, то на черноухого, то на Леху, потихоньку подбирался поближе.
Да, эти двое натуральные психи. А вот этот, с кольцом, вроде ничего. Вменяемый. Да и масть тут, похоже, именно он держит.
– И вам здрасьте, коли не шутите…
– Как звать-то? – спросил каштановый.
– Леха. Руки не подаю.
Альбинос бросил взгляд на каштанового, потом на злого, но бессильного что-то сделать черноухого. И, видимо, что-то скалькулировалось там, за этими красненькими глазками. Он старательно захихикал, ловя Лехин взгляд.
А каштановый шутки словно и не заметил. Помрачнел.
– Леха… Тут знаешь, сколько Лех бегает?
Леха смотрел на это добродушное – пожалуй, даже слишком добродушное – кабанье рыло, и вдруг почему-то вспомнился сатир. Перед тем, как его выбросило из обучалки. Что-то сатир хотел сказать, что-то очень важное.
Клык, не получив ответа, прищурился, и добродушие резко пошло на убыль. Брови сначала вопросительно приподнялись, потом кабан посмурнел…
– Скворцов, – наконец сказал Леха.
– Скво! – тут же предложил альбинос и захихикал, косясь на Клыка и черноухого. Но те на него внимания не обратили, и альбинос умолк.
– Надолго к нам? – спросил Клык. – Аферист? Ворюга? Убил кого?
Леха опять тихонько огляделся по сторонам. Какие-то подозрительные допросики начались… Чего им надо-то? Может, лучше все же свалить от них?
– Какой-то он подозрительный, – тихонько влез альбинос.
На этот раз Клык оглянулся на альбиноса и, кажется, чуть ухмыльнулся. А когда поглядел на Леху, от былого добродушия не осталось и следа.
– А может, затанцевал кого против воли? – спросил Клык. – Какую-нибудь малолетнюю малолеточку?
– У нас здесь таких любят, – снова вставил альбинос – Неж-жно. По очереди…
Леха нахмурился…
А потом сообразил и облегченно хмыкнул. Вот ведь нагнали туману! Не могли прямо в лоб спросить. Ну, с этой-то стороны все чисто. Авария – это самое безобидное преступление. Что по букве закона, что по их понятиям.
– Да нет, – сказал Леха. – Какое там… В машину чужую вмазался, вот и попал.
Леха усмехнулся: ну все, разобрались? Кончились непонятен?
– Просто авария? – нахмурился Клык. – И за просто аварию в тюрягу? Да так, что к нам сюда попал?…
– Нц-нц-нц… – Альбинос картинно покачал головой. – Да, сколько народу за аварии сажают. Прямо ужас… Кого ни спроси, всех за аварии, и все пустяковые… Ужас, ужас, что творится.
Клык мрачно кивнул. Не альбиносу, скорее каким-то своим мыслям.
– Ну, не просто… – признал Леха. – Помощник депутата какой-то был…
– Помощник депутата? И опять «какой-то»? – Клык становился все мрачнее и мрачнее
– Ужас, сколько у нас помощников депутатов в аварии попадает! – не унимался альбинос. И вдруг перестал кривляться. – Нет, вы как хотите, а есть в нем что-то подозрительное. Точно каких-нибудь малолеточек по подъездам сторожил…
Клык мрачно кивнул. Снял дубину с плеч. Альбинос и черноухий тоже подобрались.
Леха вздохнул и стал рассказывать про аварию подробно. И про самоубийцу, и про девчушку на заднем сиденье крошечного кабриолета, и про «ниссан» с помощником депутата…
Кабаны кивали и терпеливо слушали. На удивление внимательно, не перебивали. Только Клык пару раз кое-что уточнил. Леха честно вспоминал фамилию, как выглядел тот помощник депутата…
– Бляха-муха! – вдруг зашипел черноухий сквозь зубы. Его всего передернуло, будто ему в спину всадили булавку. Он потерял равновесие и заскользил по осыпающимся камням, но устоял. – Пойдем, Клык. А то…
Черноухий осекся, закусив губу. Его вдруг всего скрутило. Рыло налилось кровью, глаза чуть не вылезали из орбит. Через закушенную губу вырвался стон.
– Пош-шли, Клык… – просипел черноухий, стиснув зубы. – Блин, как камни в почках…
Морщась от боли, оскальзываясь и оступаясь на камнях, он побежал вниз, к тем странным металлическим джунглям.
– Клык, ну я тоже того, да? Побегу тогда, да? – Альбинос заискивающе улыбнулся, ловя взгляд Клыка.
Запрета не последовало – Клык его вообще словно не заметил, – и альбинос побежал следом за черноухим.
– Это не камни в почках, это тимуровцы в лесу… – сказал Клык. – Ладно, новенький, живи. Вроде нормальный мужик… В общем, не мешай жить другим, и все будет нормалек, ага? Ну, бывай, еще свидимся! В самом деле пора.
Он хлопнул Леху по плечу и тоже припустил к зеркальному хаосу.
Леха хмуро глядел им вслед. Тимуровцы?…
Знать бы еще, с чем это едят. Похоже, Пупсики и Красотки в обучалке – это действительно были всего лишь цветочки…
Нет, надо выбираться отсюда! А то через неделю-две кончится Леха Скворцов. А вместо него будет еще один псих, вроде этих альбиноса и черноухого. Надо выбираться! Только вот как?…
Леха еще раз огляделся, на этот раз пристальнее, и невольно пригнулся, почти рухнул на камни, толком еще не сообразив, что же его так насторожило.
Хмыкнул. Да, рефлексы – вторая натура.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
Всех троих, конечно, не завалить, но одного-то, вот этого черноухого, проткнуть можно. По крайней мере, попытаться…
– Давайте, боровы, давайте, – сказал Леха. – Шутки у вас тупые, но вы давайте, тренируйте языки, вам пригодится…
– Ты кого боровом назвал! – взвизгнул альбинос – Черноух, ты слышал?! Клык! – покосился он на каштанового…
Но Леха на альбиноса уже не смотрел. Черноухий кабан взмахнул битой и рванулся навстречу…
Но так и не добежал.
Каштановый кабан – по-прежнему с совершенно равнодушным рылом, словно его тут вообще не было, – чуть выбросил вперед копыто и подсек ногу черноухого. Несильно, лишь едва коснулся – но точно. Ноги черноухого заплелись.
Он рухнул на камни, растянувшись во весь рост, и взвыл. Вскочил, не переставая подвывать. Острые камешки распороли шкуру. На коленях, на груди, на локтях выступили сотни темно-алых капель, словно кровавый пот.
– Клык, ты чего?… – тихонько пискнул альбинос, косясь на каштанового и пятясь за камни.
– Бляха-муха! – взревел черноухий, разворачиваясь. – Да ты че, Клык? Совсем забурел, да?!
Он рванулся на каштанового, а тот даже не шелохнулся. Еще и ухмылочка появилась.
Черноухий подскочил к нему, замахнулся… И сдал назад. Лишь стоял, до хруста вцепившись в дубину обеими руками.
– Сам остынешь или помочь? – лениво осведомился каштановый.
– Крутой, да?! – зашелся черноухий. – Крутой?!
От напряжения в руках его дубина мелко подрагивала.
– Заткнулся, я сказал, – все так же тихо и почти ласково предложил Клык. Но было в его тоне что-то такое…
Черноухий звучно сглотнул и отступил.
А Клык шагнул к Лехе и добродушно оскалился:
– Ну здорово, новичок.
Леха покосился на черноухого – тот с тихой ненавистью глядел в затылок окольцованному. Альбинос все еще пугливо косясь то на каштанового, то на черноухого, то на Леху, потихоньку подбирался поближе.
Да, эти двое натуральные психи. А вот этот, с кольцом, вроде ничего. Вменяемый. Да и масть тут, похоже, именно он держит.
– И вам здрасьте, коли не шутите…
– Как звать-то? – спросил каштановый.
– Леха. Руки не подаю.
Альбинос бросил взгляд на каштанового, потом на злого, но бессильного что-то сделать черноухого. И, видимо, что-то скалькулировалось там, за этими красненькими глазками. Он старательно захихикал, ловя Лехин взгляд.
А каштановый шутки словно и не заметил. Помрачнел.
– Леха… Тут знаешь, сколько Лех бегает?
Леха смотрел на это добродушное – пожалуй, даже слишком добродушное – кабанье рыло, и вдруг почему-то вспомнился сатир. Перед тем, как его выбросило из обучалки. Что-то сатир хотел сказать, что-то очень важное.
Клык, не получив ответа, прищурился, и добродушие резко пошло на убыль. Брови сначала вопросительно приподнялись, потом кабан посмурнел…
– Скворцов, – наконец сказал Леха.
– Скво! – тут же предложил альбинос и захихикал, косясь на Клыка и черноухого. Но те на него внимания не обратили, и альбинос умолк.
– Надолго к нам? – спросил Клык. – Аферист? Ворюга? Убил кого?
Леха опять тихонько огляделся по сторонам. Какие-то подозрительные допросики начались… Чего им надо-то? Может, лучше все же свалить от них?
– Какой-то он подозрительный, – тихонько влез альбинос.
На этот раз Клык оглянулся на альбиноса и, кажется, чуть ухмыльнулся. А когда поглядел на Леху, от былого добродушия не осталось и следа.
– А может, затанцевал кого против воли? – спросил Клык. – Какую-нибудь малолетнюю малолеточку?
– У нас здесь таких любят, – снова вставил альбинос – Неж-жно. По очереди…
Леха нахмурился…
А потом сообразил и облегченно хмыкнул. Вот ведь нагнали туману! Не могли прямо в лоб спросить. Ну, с этой-то стороны все чисто. Авария – это самое безобидное преступление. Что по букве закона, что по их понятиям.
– Да нет, – сказал Леха. – Какое там… В машину чужую вмазался, вот и попал.
Леха усмехнулся: ну все, разобрались? Кончились непонятен?
– Просто авария? – нахмурился Клык. – И за просто аварию в тюрягу? Да так, что к нам сюда попал?…
– Нц-нц-нц… – Альбинос картинно покачал головой. – Да, сколько народу за аварии сажают. Прямо ужас… Кого ни спроси, всех за аварии, и все пустяковые… Ужас, ужас, что творится.
Клык мрачно кивнул. Не альбиносу, скорее каким-то своим мыслям.
– Ну, не просто… – признал Леха. – Помощник депутата какой-то был…
– Помощник депутата? И опять «какой-то»? – Клык становился все мрачнее и мрачнее
– Ужас, сколько у нас помощников депутатов в аварии попадает! – не унимался альбинос. И вдруг перестал кривляться. – Нет, вы как хотите, а есть в нем что-то подозрительное. Точно каких-нибудь малолеточек по подъездам сторожил…
Клык мрачно кивнул. Снял дубину с плеч. Альбинос и черноухий тоже подобрались.
Леха вздохнул и стал рассказывать про аварию подробно. И про самоубийцу, и про девчушку на заднем сиденье крошечного кабриолета, и про «ниссан» с помощником депутата…
Кабаны кивали и терпеливо слушали. На удивление внимательно, не перебивали. Только Клык пару раз кое-что уточнил. Леха честно вспоминал фамилию, как выглядел тот помощник депутата…
– Бляха-муха! – вдруг зашипел черноухий сквозь зубы. Его всего передернуло, будто ему в спину всадили булавку. Он потерял равновесие и заскользил по осыпающимся камням, но устоял. – Пойдем, Клык. А то…
Черноухий осекся, закусив губу. Его вдруг всего скрутило. Рыло налилось кровью, глаза чуть не вылезали из орбит. Через закушенную губу вырвался стон.
– Пош-шли, Клык… – просипел черноухий, стиснув зубы. – Блин, как камни в почках…
Морщась от боли, оскальзываясь и оступаясь на камнях, он побежал вниз, к тем странным металлическим джунглям.
– Клык, ну я тоже того, да? Побегу тогда, да? – Альбинос заискивающе улыбнулся, ловя взгляд Клыка.
Запрета не последовало – Клык его вообще словно не заметил, – и альбинос побежал следом за черноухим.
– Это не камни в почках, это тимуровцы в лесу… – сказал Клык. – Ладно, новенький, живи. Вроде нормальный мужик… В общем, не мешай жить другим, и все будет нормалек, ага? Ну, бывай, еще свидимся! В самом деле пора.
Он хлопнул Леху по плечу и тоже припустил к зеркальному хаосу.
Леха хмуро глядел им вслед. Тимуровцы?…
Знать бы еще, с чем это едят. Похоже, Пупсики и Красотки в обучалке – это действительно были всего лишь цветочки…
Нет, надо выбираться отсюда! А то через неделю-две кончится Леха Скворцов. А вместо него будет еще один псих, вроде этих альбиноса и черноухого. Надо выбираться! Только вот как?…
Леха еще раз огляделся, на этот раз пристальнее, и невольно пригнулся, почти рухнул на камни, толком еще не сообразив, что же его так насторожило.
Хмыкнул. Да, рефлексы – вторая натура.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124