Герцог понимал, что они видят в нем лучшее средство решения своих денежных затруднений, но больше его беспокоило другое - он-то всегда был уверен, что Джулия искренне им очарована.
Когда он был никому не известным солдатом без гроша в кармане, великое множество женщин отдавало ему свои сердца.
По иронии судьбы, теперь, когда он стал герцогом, Джулию привлекал не он сам, а только его деньги.
Не то чтобы он так уж боялся расстаться с парой тысяч фунтов. Нет, он опасался унижения.
Как бы там ни было, это послужит ему уроком - впредь он не будет таким самонадеянным.
И больше не станет терять драгоценное время в Лондоне.
Его ждало много дел в загородных владениях.
Его отец умер в глубокой старости и в последние годы жизни совершенно ничего не делал для благоустройства поместий.
Поля пришли в запустение, и почти все лошади в конюшне были в плачевном состоянии.
Половину слуг в замке давно пора было отправить на пенсию.
Конечно, во всем этом отчасти была виновата война, поскольку многие юноши ушли сражаться с Наполеоном и далеко не все вернулись живыми.
Герцог считал своим долгом возвратить поместью Дрегхорн былое великолепие.
Он был обязан восстановить и сохранить сокровища замка, которые передавались из поколения в поколение.
- Чем раньше я примусь за работу, тем лучше! - сказал он себе, ложась спать.
О женщине, которую он только что оставил в унизительном положении за запертой дверью, герцог больше не вспоминал.
Наутро герцог позвонил камердинеру, не дожидаясь, пока его придут будить.
- Слышал, мы едем в деревню, ваша милость? - сказал Бэйтс, явившись на зов.
- Я хочу выехать до девяти часов, - сказал герцог.
- Я так и думал, что ваша милость так захочет, - ответил Бэйтс, - и мистер Эштон час назад послал туда грума предупредить их.
Герцог не ответил.
Он уже привык к тому, что Эштон, его секретарь, прекрасно справляется со своими обязанностями.
И мистер Беннет, управляющий в замке, несомненно, все подготовит к его приезду.
Он быстро оделся и спустился в столовую, окна которой смотрели на Беркли-сквер.
Рядом с его тарелкой лежало несколько писем, которые секретарь не просматривал.
Герцог с первого взгляда определил, что по большей части это записки от женщин, которые добиваются его благосклонности.
«И не только ради того, - цинично подумал он, - чтобы просто завлечь меня в постель!»
Вчерашней ночью он получил урок, который теперь уже не забудет.
В следующий раз, когда он увидит в глазах женщины призывный блеск, он, прежде чем поддаться искушению, спросит себя, чего она хочет на самом деле.
И в то же время ему было смешно, что он собирается так холодно анализировать то, что дарит наслаждение.
Он уже миллион раз возносил хвалу своей счастливой звезде за то, что в его жизни произошел такой удивительный поворот.
В юности он предполагал, что достигнет звания младшего офицера, и к моменту своей отставки он был в чине майора.
В мирное время он мог надолго задержаться на этой ступеньке.
С войной у него было связано много неприятных, страшных и, безусловно, опасных моментов.
В то же время это был вызов его доблести.
Риск доставлял ему удовольствие просто потому, что он всегда выходил победителем.
Он знал, что старшие офицеры, хоть и хвалили его за храбрость, за глаза называли Сорвиголовой и не сомневались, что рано или поздно он свернет себе шею.
Герцог каждый раз забавлялся, видя их изумленные лица, когда он сам и его люди возвращались живыми.
И более того, часто ему удавалось провести самую дерзкую операцию вообще без потерь.
Он знал, что во многих случаях на то, что он вернется живым, ставят один против десяти.
И все же он выжил.
А теперь наступил мир, и враги, с которыми он сражался, были раздавлены, унижены и, что хуже всего, утратили боевой дух.
Герцог закончил завтракать и только после этого взялся за почту.
Он вскрыл три письма и почти тут же их порвал.
Это были письма от женщин, которые вели на него настоящую охоту, как на лису.
Остальные письма были приглашениями, которые требовали официальных ответов. С этим секретарь прекрасно справится и без него. Герцога звали на обеды, на балы или на приемы, потому что хозяйке хотелось покрасоваться перед другими дамами прохаживаясь с ним под руку.
Он взял со стола серебряный колокольчик и позвонил. На зов незамедлительно явился дворецкий.
- Попроси мистера Эштона зайти ко мне в кабинет, - сказал герцог.
- Слушаюсь, ваша светлость, - ответил Дженкинс. - А когда ваша светлость собирается вернуться в город?
- Пока не знаю, - ответил герцог. - Но, возможно, быстрее, чем ты думаешь.
- Смею заверить, ваша светлость, что, когда бы вы ни приехали, все будет готово к возвращению вашей светлости, - почтительно сказал Дженкинс.
Герцог усмехнулся:
- Ну что ж, посмотрим.
Собрав отложенные письма, он вышел из комнаты.
Уходя, он заметил, что Дженкинс с восхищением смотрит ему вслед.
Для герцога не являлось секретом, что слуги его обожают, - это было потому, что Бейтс всем рассказал о его подвигах во время войны. Поскольку Бейтс сам служил под его началом и принимал участие во многих из них, герцог не сомневался, что он не отказал себе в удовольствии сильно приукрасить события. В то же время он не мог не признать, что это льстит его самолюбию.
Он прекрасно понимал, что в глазах горничных выглядит героем, а мужская половина слуг относилась к нему так же, как во время войны относились к нему его солдаты.
Дав Эштону указание ответить отказом на все приглашения, герцог подписал несколько писем и чеков.
- Собирается ли ваша светлость приглашать гостей в имение? - спросил Эштон. Герцог покачал головой:
- Пока нет, но если у меня появится желание увидеть друзей, я пришлю к вам грума со списком имен.
- Я уверен, они будут счастливы принять приглашение вашей светлости, - ответил Эштон.
- Возможно, - сказал герцог. - Однако, как вам хорошо известно, Эштон, мне многое нужно сделать не только в самом замке, но и вообще в имении, которое долго время было прискорбно запущено.
- Боюсь, что ваша светлость как нельзя более верно охарактеризовали состояние дел, - сказал Эштон. - Но не сомневаюсь, что прислуга в замке старается вовсю.
Герцог кивнул. Он тоже в этом не сомневался. Он вышел из кабинета и спустился в холл. Один лакей подал ему цилиндр, другой - перчатки. У подъезда его ждала дорожная карета, запряженная четверкой лошадей. Эту упряжку герцог приобрел на следующий день после того, как приехал в Лондон и получил титул. Понимая, что ему придется часто переезжать с Беркли-сквер в замок, он выбирал самых быстрых лошадей, чтобы не тратить лишнего времени на дорогу. Герцог уже умудрился побить все рекорды, доехав до замка всего за два часа, и сейчас был намерен перекрыть это достижение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25