Открывая дверь, он уже готов был извиниться за опоздание, но, к его удивлению, гостиная была пуста.
Он подумал, что Кася и Саймон уже выпили чаю и ушли, но, взглянув на стол, увидел, что к еде не притрагивались.
Тогда он позвонил и спросил у прибежавшего дворецкого:
- Где мастер Саймон и мисс Уотсон?
- Они еще не вернулись, ваша светлость.
- Не вернулись? - переспросил герцог, взглянув на часы. - Но ведь уже поздно.
- Не знаю, что и думать, ваша светлость.
- Проверьте, может быть, они в конюшне, - приказал герцог.
Дворецкий отправился выполнять поручение, а герцог подошел к окну.
Он весь день думал о мисс Уотсон. Еще вчера он вынужден был признаться себе, что влюбился. Влюбился сильнее, чем когда-либо в жизни, - и не мог придумать, как теперь быть.
Он понимал, что титул обязывает его жениться на женщине, которая равна ему по знатности и положению в обществе.
Нельзя было даже помыслить о браке с гувернанткой собственного племянника.
Он живо представил себе, в каком ужасе будут все его родственники.
Более того, они сделают жизнь его жены невыносимой.
В то же время за эту неделю он убедился в том, что она чиста и неиспорченна.
Он был совершенно уверен, что она понятия не имеет о повадках светских красавиц.
О том, до какой безнравственности способны они опуститься в угоду своим страстям.
«Что же мне делать? - спрашивал он себя. - Что же, черт побери, мне делать?»
Этот вопрос постоянно звенел у него в ушах.
Теперь он понимал, что влюбился в нее почти в то же мгновение, как только увидел ее личико в форме сердечка и большие глаза.
Глаза, которые сказали ему, что она невинна, как дитя, и излучали звездное сияние, которому он не мог сопротивляться.
К тому же герцог никогда еще не встречал женщины, с которой ему было бы так интересно. Она была умна и чрезвычайно образованна и начитанна.
Только такая умная девушка, думал он, была способна понять Саймона и помочь ему. Мальчик буквально преобразился. Если бы его родственники сейчас увидели Саймона, они бы его не узнали.
Герцог вынужден был признать, что это чудо свершилось не благодаря ему, а только благодаря гувернантке Саймона.
«Гувернантка! Гувернантка!» Это слово раскаленной иглой снова и снова вонзалось в его мозг.
Она была его наемной работницей. Он ей платил.
Как же он мог теперь на ней жениться?
Однако он знал, что не может предложить ей плату за услуги совсем иного рода.
Он знал, что она в ужасе отшатнется от него если он сделает ей подобное предложение.
Да и сам бы он разве нашел в себе силы сказать такое девушке, которую любит, девушке, о которой думает, когда ночью лежит без сна?
«Я люблю ее, - снова признался он самому себе. - Господи, что же мне делать?»
Герцог услышал, что в комнату кто-то вошел, и с надеждой обернулся.
Но это был всего лишь дворецкий.
- Боюсь, ваша светлость, у меня плохие новости.
- Плохие новости? - повторил герцог.
- Лошадь, на которой поехала мисс Уотсон, вернулась в конюшню без седока, а Стрекоза пропала.
- Должно быть, случилось несчастье! - воскликнул герцог. - Кто-нибудь знает, куда они поехали?
Дворецкий покачал головой:
- Нет, ваша светлость. Обычно они после ленча выезжали на выгул.
- Я отправляюсь на поиски! - сказал герцог. «Не похоже, - подумал он, - что мисс Уотсон, прекрасную наездницу, сбросила лошадь. Но, вероятно, произошло именно это, поскольку лошадь вернулась одна. А Саймон скорее всего остался со своей гувернанткой. Может быть, она сломала ногу или ранена еще серьезнее?»
При мысли об этом герцог почувствовал, будто в сердце вонзили клинок.
Он уже направился к двери, но дворецкий его остановил:
- Только что получено письмо для вашей светлости. Человек, который его принес, сказал, что это очень срочно.
Герцог хотел ответить, что прочтет его, когда вернется, но тут ему пришло в голову, что если письмо срочное, оно может касаться мисс Уотсон и Саймона.
Он молча протянул руку, и дворецкий отдал ему записку.
Герцог развернул ее и замер.
Записка гласила:
Ваша светлость!
Нас с Саймоном взяли в плен какие-то люди, которые требуют выкуп в две тысячи фунтов наличными.
Они хотят, чтобы вы положили деньги в разбитую дверь на старой мельнице. После этого поднимите над замком белый флаг, чтобы они знали, что деньги на месте.
Если вы не заплатите им, то больше никогда нас не увидите.
Да поможет нам ВСЕВЫШНИЙ!
Ваша с сожалением - Кася Уотсон.
Герцог дважды перечитал письмо. Потом он приступил к действию.
В маленькой комнате на верху дозорной башни стало темнеть.
Саймон придвинулся поближе к Касе и положил ей голову на плечо.
- Я есть хочу, - сказал он.
- Я понимаю, - сказала Кася. - И надеюсь только, что твой дядя постарается побыстрее заплатить этим ужасным людям или придет нас спасти.
- Думаете, он догадается, что вы хотели ему сказать? - спросил Саймон.
- Я постаралась сделать это как можно осторожнее, - объяснила Кася. - Но я рассчитываю, что когда он его прочтет, ему покажется странным, что я везде поставила заглавную «Б».
Саймон ничего не сказал, и она продолжала:
- В конце я написала: «Да спасет нас Всевышний», - и подчеркнула последнее слово.
- И вы думаете, он поймет, что мы наверху в дозорной башне? - спросил Саймон, про себя разгадав этот ребус.
- Я молюсь, чтобы он понял, - сказала Кася. - И тебе тоже нужно молиться.
- Он же не услышит, как мы молимся, - возразил Саймон.
- В Индии, - сказала Кася, - люди верят в силу мысли. - Она улыбнулась мальчику и продолжала:
- Я как-то читала в одной книге, как один человек узнал, что его отец умер, за три тысячи миль от своего дома. И ему никто об этом не говорил, просто в голове у него родилось это знание.
- Тогда мы можем послать дяде Саймону мысленное письмо, - сказал Саймон.
- Я как раз и пытаюсь это сделать, - ответила Кася, - и ты должен мне помочь.
- Как? - спросил Саймон.
- Думай о своем дяде, постарайся увидеть, как он стоит в гостиной или в своем кабинете, и повторяй про себя: «Дозорная башня, дозорная башня».
- Я постараюсь, - сказал Саймон. - Я буду очень, очень стараться. Мне здесь не нравится.
- Мне тоже, - вздохнула Кася и притянула Саймона ближе к себе.
Позже, когда она заметила, что мальчик заснул, она сняла с себя жакет и, свернув его, подложила ему под голову.
Когда она его поворачивала, Саймон, не открывая глаз, сонно пробормотал:
- Дозорная башня… Дозорная башня…
То же самое Кася повторяла про себя.
В башне стало жарко и душно. Кася подошла к окну и раскрыла его настежь.
На небе уже зажглись звезды. Луна постепенно выплывала из облаков и заливала все вокруг серебристым светом.
От деревьев протянулись длинные темные тени, и Кася подумала о том, каким безлюдным и унылым кажется это место.
Оно как нельзя лучше подходило для того, чтобы здесь прятаться, потому что мимо дозорной башни никто не ходил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25